Читать книгу "Его величество случай - Ольга Володарская"

– Алекс, тебе пора подкрасить волосы, – спокойно сказала Лена, подходя вплотную к мужу. – На висках видна седина.

– Да, я заметил, завтра же иду к парикмахеру, – ответил он. Алекс не считал зазорным подкрашивать волосы, делать пилинг, массаж, педикюр, он даже подумывал о вживлении в лицо золотых нитей, но об этом пока супруге не говорил. – Кстати, не желаешь, чтобы я записал к нему и тебя?

– Нет, спасибо, меня устраивает моя парикмахерша.

– Ну как знаешь, как знаешь… Только мой брадобрей Жоржик мигом бы уговорил тебя на колорирование… – Его глаза озорно сверкнули. – В экстремально красный… Стала бы клевой чувихой, за такую бы даже панки проголосовали…

– Только этого мне не хватало! – Елена, шутя, подтолкнула мужа к двери. – Иди уже к своей маникюрше, мне работать надо.

– Слушаю и повинуюсь. – Алекс дурашливо поклонился и, пятясь, покинул комнату.

Когда за ним закрылась дверь, Елена, все еще улыбаясь, прошла к окну. Встала у форточки, подставила лицо колючему зимнему ветру, собрала пальцем снег с рамы и слизнула его. Дурацкая привычка есть снег осталась с детства (ох, как ругала ее за это мама), и до сих пор госпожа Бергман не могла до конца от нее избавиться. Нет-нет да пожует ледышки, и теперь ее за это ругает муж…

Лена высунула руку в форточку, подставив ладонь под медленно падающие снежинки… Вдруг в груди что-то кольнуло. Да так больно, что перехватило дыхание. Елена испуганно схватилась за сердце – неужели инфаркт? Все может быть, тем более она так много работала в последнее время… Но только она об этом подумала, как боль прошла. Бесследно. Не осталось даже покалывания, лишь легкое томление и какое-то беспокойство. Значит, не инфаркт. Тогда что?

Ответ пришел тут же. Вместе с телефонным звонком. Стоило только ее аппарату затрезвонить, как она поняла: ей необязательно брать трубку, чтобы узнать, что именно ей хотят сообщить. Она уже знала. Чувствовала. Предвидела.

Елена глянула на разрывающийся телефон и прошептала:

– Старуха умерла!

Анна

Аня сидела в маленькой кухоньке, прижавшись спиной к дребезжащему боку холодильника «Днепр», и ничего не видящим взглядом смотрела в стену. Перед ней на облезлом кухонном столике стоял стакан с водой и пузырек валерьянки. Сумка с уже ненужными продуктами (любимой бабулиной сгущенкой, колбасой, маслом, рисом) валялась поодаль. Аня понимала, что надо бы ее поднять, но ей совершенно не хотелось двигаться. На нее навалилась какая-то страшная усталость. Врач сказал, что это последствие шока и скоро пройдет, но пока что-то не проходило…

В принципе, Анну уже допросили и отпустили на все четыре стороны, чтобы не мешала работать следственной бригаде, но, вместо того чтобы унести ноги из ужасной квартиры, она потихоньку пробралась в кухню (для чего пришлось перешагнуть через ноги мертвой старушки), забилась за холодильник и замерла. Умысла в ее действиях не было никакого: она не собиралась подслушивать или подглядывать, ей просто хотелось посидеть в своем любимом закуточке, ведь именно на этом табурете, прислонившись спиной к холодильнику, она обычно сидела, когда они с бабой Линой пили чай… Или когда та читала вслух свою любимую книгу «Ярмарка тщеславия»… Или просто расспрашивала Аню о жизни – о своей она никогда не рассказывала…

Кухня была излюбленным местом их посиделок…

Анна шмыгнула носом и хотела уже разрыдаться, как на пороге показались два человека. Она узнала их, это были два милиционера, что приехали на ее вызов, одного, русоволосого здоровяка, насколько она помнила, звали Владимиром, а второго, маленького, чернявого, жутко злющего на вид, Стасом. Они были крайне увлечены разговором, поэтому Аню не заметили.

– Я тебе, Стасевич, говорил, что это не простая бытовуха, – горячился Володя. – А ты: «Подумаешь, старушку почикали»… Эх ты, Шерлок Холмс хренов!

– Я же не знал, что кинжал, которым ее почикали, антикварный, – обиженно буркнул Стас.

– Не знал ты… Да по нему сразу видно… Я, конечно, в антиквариате тоже не разбираюсь, но понял, что ножичек старинный. И явно дорогой. Отсюда можно сделать два вывода. Первый: нож был принесен убийцей с собой, так как в этой халупе нет ничего дороже вот этого холодильника, и второй: убийца человек не бедный, раз может себе позволить умертвлять старушек раритетными кинжалами…

– Не обязательно. Он мог просто не знать, какова его ценность…

– Да одного взгляда достаточно…

– Это тебе достаточно, – не желал сдаваться Стас, – а убийца, может, нашел его на помойке…

– Ты к чему клонишь, мать твою?

– К тому, что не бедному человеку просто незачем убивать эту старушенцию! – рявкнул оппонент. – Я еще поверю, что к ней пьяница какой ворвался пенсию украсть. Или бомжара, район-то неблагополучный…

– У нее четыре замка на двери. Через такой заслон ни один бомжара не прорвется…

– У старухи, скорее всего, склероз, вдруг забыла запереться?

– Ты разве не помнишь, что девчушка из собеса сказала? Она заявила, что бабулька всегда запиралась. – Володя ненадолго замолчал, видно, что-то обдумывал. – Странно это, а, Стасевич?

– Что именно?

– То, что бабка так баррикадировалась. Чего в этой халупе брать-то?

– Да уж, брать нечего, даже заначки никакой…

– Может, почистили уже?

– Не… В кошельке – он, кстати, лежит на видном месте – триста рублей. Для алкашей целое состояние…

– Слушай, а эта бабка свою квартиру никакой фирме не подписала? Знаешь же, сколько сейчас их развелось…

– Проверим, конечно, но тебе не кажется, что аферисты выбрали бы более дешевое орудие убийства, например яд или газ.

– Кажется, – уныло согласился Володя. – А что говорят свидетели?

– В основном мычат, потому что дом наполовину заселен алкоголиками…

– А та любопытная старушенция с первого этажа, Богомолова, кажется? Она вроде соловьем заливалась…

– Если бы по теме заливалась, тогда бы ей цены не было! На самом деле ни черта она не видела, потому что из квартиры не выходит – простуды боится, глазка на двери не имеет, а окна у нее смотрят на так называемый задний двор. Единственное, что мы от нее узнали, так это то, что Элеонора Георгиевна въехала в эту квартиру не так давно, то ли шесть лет назад, то ли семь, но это мы еще выясним, причем въехала с одним чемоданом, то есть все барахло здесь осталось от прежних хозяев…

– Беженка, что ли?

– Нет, коренная москвичка, опять же если верить соседке.

– А паспорт посмотрели?

– Паспорта пока не нашли. Далеко, видно, запрятала.

– Зачем? Деньги-то на виду.

– Ха! У меня бабка девяностолетняя заначку в стол кладет, а паспорт чуть ли не под линолеум прячет. Потому что боится, что его выкрадут и возьмут в каком-нибудь коммерческом банке на него огромный кредит.