Читать книгу "Деметра - Андрей Ливадный"

«Терра», в переводе с одного из древних языков, означает — Земля. Это слово было известно в Галактике каждому, кто имел хоть какое-то понятие о космосе, звездах и истории. Для одних людей термин «Земля» означал не более чем древнее название, для других он олицетворял собой войну, для третьих это была недосягаемая мечта, для четвертых символ вечности и преемственности поколений.

Люди, отправившие двенадцать лет назад картографический крейсер в бездну неисследованного космоса, относились к части наиболее развитой галактической цивилизации. Они назвали корабль именем древней прародины, от которой в свое время видели немало зла, желая выразить свою уверенность в необратимости развития человеческого разума. Прошлое оставалось прошлым, а полет «Терры» был шагом в будущее, навстречу третьей волне галактической Экспансии человечества…

И вот этот могучий корабль, предмет гордости целой звездной системы, погибал. Разрушения, причиненные ему ударом астероидов, были непоправимы. Весь правый борт «Терры» был уничтожен, бронеплиты обшивки смяты, искорежены, а в некоторых местах и вовсе пробиты насквозь или сорваны касательными ударами многотонных каменных глыб. Вокруг искалеченного корабля парили облака мелких обломков, сгустков расплавленного во время взрывов и вновь застывшего в вакууме металла, различные предметы, контейнеры, приборы, вещи…

Корабль, медленно вращаясь вокруг своей оси, неуклонно приближался к приветливому, зеленовато-голубому шарику второй планеты системы. И несмотря на чудовищные разрушения, в его недрах, среди покореженного катастрофой металла, теплились две человеческие жизни.

Капитан Белгард сидел на рифленом полу стартового трюма номер семь. Его лицо хранило следы боли, бессонницы и жестокой внутренней борьбы. Рядом с ним под плоским брюхом спускаемого модуля, присев на корточки, возился Антон. Руководствуясь советами Ильи Матвеевича, он пытался открыть запасной люк, расположенный в днище единственного уцелевшего после катастрофы спускаемого аппарата.

— У нас с тобой совсем не осталось времени, — произнес капитан.

— Дядя Белгард, я стараюсь… — пыхтя ответил Антон, который, действуя безинерционным ключом, найденным в одном из неповрежденных отсеков, пытался отпустить два больших страховочных болта, которые были вкручены в люк еще до его рождения. Некоторая часть планетарной техники «Терры», тщательно подготовленная к полету еще на Кьюиге, осталась невостребованной во время полета, как, например, этот посадочный модуль, который вплоть до последнего момента оставался на консервации.

Десять стартовых отсеков, которые, как ячейки громадных сот, прилепились под плоским днищем картографического крейсера, пострадали от разрушений значительно меньше, чем расположенные вверху и по бортам помещения, но все же удар астероидов достиг и этой части корабля. Общая деформация корпуса вызвала перекос в механизмах отпирания стартовых створов, и многотонные бронированные ворота шлюзов заклинило. Для такого случая и служил седьмой отсек, который считался резервным.

Десятиметровый спускаемый модуль, покрытый белоснежной, еще не тронутой космическими частицами броней, до катастрофы был укреплен на вращающемся ложементе стартовой катапульты, но во время обрушившихся на корабль ударов его сорвало с места, и теперь он лежал опрокинутый набок.

Антон, выламывая пальцы от непривычных усилий, висел на обрезке трубы, который капитан посоветовал использовать ему как усилитель для рукоятки ключа.

Сам Илья Матвеевич был бессилен помочь мальчику. Он едва удерживал себя на грани потери сознания. Один из основных ударов крупных космических обломков пришелся прямо на купол главной ходовой рубки. В этот момент там находилось десять человек, и лишь ему удалось выжить. Ходовая рубка «Терры» была одним из немногих помещений крейсера, где действовала вторичная, суспензорная защита корпуса, и потому, когда астероид проломил броню, там не произошло полной декомпрессии — автоматически включилось компенсирующее поле, и автоматы поддержания жизни почти мгновенно восстановили давление…

Он пришел в себя в полной невесомости, под бледным светом аварийных ламп. В первый момент Илья Матвеевич не мог разобрать, каковы последствия обрушившегося на корабль удара. Он был не в состоянии даже сориентироваться в развороченной рубке, которая в считанные мгновения стала неузнаваемой. Вокруг него в невесомости плавали куски оплавленной брони, разбитые приборы и мертвые человеческие тела. Обзорный экран был выбит, и дыру в куполе заполняло зеленоватое сияние суспензорной защиты…

…Капитан Белгард открыл глаза и посмотрел на мальчика, который висел на обрезке трубы, тщетно пытаясь выполнить непосильную работу.

— Погоди, Антон… — прохрипел Илья Матвеевич. Повалившись на бок, он, извиваясь, прополз разделявшие их метры и ухватился за конец трубы.

Вдвоем им удалось выкрутить страховочные болты, а затем, освободив винтовой запор, откинуть крышку вспомогательного люка, который теперь стал единственным входом в опрокинувшийся набок посадочный модуль.

Капитан, скрипя зубами, ухватился за скобы, расположенные в открывшемся проходе, и втащил вовнутрь свое беспомощное тело. Вслед за ним, отводя глаза, чтобы не видеть на месте ног капитана обрубков, в люк влез Антон. Лицо мальчика покрывала землистая бледность, глаза глубоко запали, и вокруг них обозначились синеватые круги.

— Попробуй закрыть люк… — прохрипел капитан, боком вползая в отсек, где перед пультом управления были расположены три противоперегрузочных кресла. По его подсчетам, у них оставалось еще минут пятнадцать до того момента, как обломки «Терры», следуя своему гибельному курсу, войдут в атмосферу планеты.

— Поторопись, Антон… — попросил он, из последних сил затаскивая себя в противоперегрузочное кресло.

Перед глазами Белгарда плавали черные и оранжевые круги. Он действовал словно в полусне и, несмотря на принятый стимулятор, постоянно балансировал на грани глубокого обморока.

Единственное, что держало его в эти минуты, — это ответственность за жизнь мальчика. Не будь рядом Антона, он бы предпочел рухнуть вместе с искалеченным кораблем на поверхность планеты.

Положив дрожащие от боли и напряжения руки на пульт управления, капитан начал активацию систем модуля.

Спустя некоторое время в отсеке появился Антон. Бросив испуганный взгляд на ожившие обзорные экраны, он молча уселся в глубокое кресло и застыл в позе напряженного ожидания.

— Пристегнись… — приказал капитан.

— Я боюсь, дядя Белгард… — тихо признался мальчик.

Капитан, на секунду забыв о сжигающей его изнутри боли, протянул руку и коснулся худенького плеча Антона:

— Мы выберемся… я обещаю тебе.

На самом деле Илья Матвеевич сильно сомневался в успехе. Он не знал, достанет ли у него сил посадить модуль на ручном управлении…

По навигационному дисплею побежали строки сообщений бортового компьютера, справа и слева, на скошенных боковых консолях неярко осветилось несколько экранов и, попискивая, замерцали разноцветные сигналы.