Читать книгу "Русич. Кольцо зла - Андрей Посняков"

– Ну, как знаешь, боярин, – вроде как обиделась нянька. – Мое дело сказать… А только деток ваших я дюже люблю.

– Да ведаю…

– И ведь вялые они какие-то в последнее время. Сам от, видишь, спят, не ползают да не скачут. Уж не сглазил ли кто? Ты б, батюшка, сходил к Мавре… а грех-от потом отмолишь… да, мыслю, и не велик грех-то.

– Ну да, невелик – с колдуньей знаться! – невесело хохотнув, Иван окинул взглядом детей и вышел из горницы.

Ну и Настена, ну и темная бабка. Подумаешь, какие-то там пятна! Как там Владимир Ильич-то говаривал? Мракобесие!

Рассуждая так, Иван все старался отвлечься, выгнать из головы навязанную нянькой мысль, внезапно засевшую так плотно и никак не хотевшую уходить. Хорошо хоть, бабка ничего не сказала Евдоксе, а то бы и та места себе не находила. О предупреждении Настены Раничев думал и во время вечерни, и за ужином, и даже в постели – хорошо хоть утомленная хозяйственными делами супружница сразу заснула и не требовала любовных ласк. Спала крепко, хоть из пушек пали, из «тюфяков», как их здесь называли.

– Э-эй, родная, – Иван осторожно пошевелил жену. Та даже не дернулась – настолько крепок был сон. Тем лучше, тем лучше… Наверное, в иной ситуации Раничев бы и не решился, но вот сейчас…

Подхватив одежду, он на цыпочках выскользнул из опочивальни и, пройдя галереей, быстро спустился во двор. Опавший месяц висел в черном ночном небе серебряной абордажной саблей, мерцали звезды. Гавкнув, зарычал пес, загремел было цепью и, узнав хозяина, тихо заскулил, заластился.

– Тарзан, Тарзан, хороший, – Иван погладил собаку – огромного, серо-черной масти волкодава, умного и верного, как, наверное, могут быть одни лишь псы.

Неслышно подошел ночной стражник:

– Что угодно, господине?

Раничев было хотел спросить про Марфену, да прикусил язык – не стоило доверятся в таком деле первому попавшему человеку, пусть даже и многократно проверенному. Не нужно плодить лишние слухи.

– Пронька-отрок небось спит уже?

– Видал, в каморку свою проходил. Разбудить, батюшка?

– Сделай милость. Я здесь подожду.

Иван снова приласкал пса – Тарзан – это уж он назвал – и задумался: что сказать Евдоксе? Мало ли, проснется вдруг? Ха! Да ведь можно на татей сослаться – сама же про них и рассказывала. Мол, объявились в лесу незнаемы люди – пошли проверять.

– Звал, господине? – неслышно подошел Пронька, тряхнул льняными волосами.

– Звал, звал, – Иван осмотрелся. – Стражник где?

– На задворье пошел, проверить.

– Отлично. Помнишь, ты мне сегодня про одну ведьму рассказывал… запамятовал уж, как ее…

– Мавря-старуха.

– Да, Мавря… Говоришь, она часто к Марфене ходит?

– Видали люди.

– А Марфена по-прежнему в Чернохватове живет, у Куземы?

– В Гумнове, боярин-батюшка.

– Ну да, в Гумнове. Так что Марфена?

Зачем-то оглянувшись, отрок, понизив голос, поведал, что ведьма шастает к Марфене лишь по ночам, и тогда, когда Марфениного мужа Куземы нет дома. Сегодня как раз его и не было – с утра еще уехал в город за какой-то особой глиной.

– Мавря с Марфеной в баньке ворожат обычно, – подумав, добавил отрок.

– Это откуда ж такие сведения? – неподдельно удивился Иван и, увидев, как сконфузился отрок, махнул рукой. Понятно – с такими же, как сам, сопленосыми, подглядывает по баням за голыми девками. Ладно…

Пройдя ворота, оба быстро пошли по залитой лунным светом дороге к Гумнову. Лошадей решили не брать – слишком шумно – ни к чему лишние свидетели. Иван и Проньку-то взял с собой не только лишь потому, что отрок кое-что знал про Марфену с Маврей, но и – на всякий случай, от излишних слухов. У парня должно было создаться такое впечатление, будто бы это он, Пронька, и виновен в сегодняшнем ночном вояже – он ведь рассказал Ивану о намерении Марфены. Так что, ежели что… Главное, чтоб Евдокся не догадалась, зачем Раничев на самом деле ходил к ведьме – изведется вся.

От Обидова до Гумнова было версты две, если срезать лесом, или две с половиной – ежели по дороге, и чуть больше – берегом. Решили идти берегом – банька-то у Марфены явно стояла недалеко от реки.

– У меня тут челнок в кусточках, – неожиданно к месту вспомнил Пронька. – Может, на нем?

– Давай, – согласился Иван. – Только тихо.

Вытащив из кустов челнок – хорошо, не рояль – они быстро поплыли вдоль берега, стараясь не цеплять веслами мели, и вскоре оказались у Гумнова – в деревне гулко залаяли псы.

– Греби к берегу, – приказал Раничев. – Вылезаем.

Челнок легко ткнулся носом в прибрежный песок, Иван даже не замочил сапог, а Пронька вообще был босиком.

– Вон, там ее банька, – отрок показал рукой куда-то вперед, за кусты и запоздало предупредил: – Тут ручьишко, осторожнее, господине.

– Спасибо, уже попал, – едва не упав, язвительным шепотом отозвался Раничев. – Долго еще идти?

– Вона!

Из оконца маленькой баньки вдруг пальнуло тусклым желтоватым светом.

– Обе здесь, – уверенно кивнул Пронька. – Колдуют! Сейчас незаметно к окошечку…

– Жди на улице, – безмятежно бросил Иван и, ничуть не таясь, отворил дверь. – Можно к вам, женщины?

Марфена – бесстыдно голая, с намазанной каким-то дурно пахнущим маслом кожей, испуганно бросилась в угол. Старуха же ничуть не испугалась и словно бы ждала Ивана.

– Пришел? – скривив губы, как ни в чем не бывало осведомилась она, этакая классическая ведьма, баба-яга – страшная, горбоносая, с торчащими в уголках рта клыками.

– Спросить кое-что хочу, бабуся, – вежливо сказал Раничев. Старуха кивнула:

– Спрашивай.

Иван без слов посмотрел на Марфену.

– Выйди, – приказала девушке ведьма. – Там есть кое-кто, у бани. Можешь развлечься, хе-хе!

Марфена, не одеваясь, вышла, и снаружи послышался шум.

– Ну? – Мавря нетерпеливо взглянула на гостя, в желтоватых глазах ее стоял жуткий нечеловеческий холод – Иван явно чувствовал его, даже озяб…

– Мои дети…

– Знаю, – старуха осклабилась. – Я многое ведаю – на то и ведьма. Что же про твоих детей… Дай руку…

Иван протянул ладонь.

– Не ту, левую… Видишь свой перстень? На том же месте отметины и у твоих чад. Нехорошие, злые отметины… Чье-то колдовство… Нет, даже не колдовство… его последствия… Что-такое… как волны от корабля. Что-то нужно закрыть…

– Что?!

– Тебе виднее.

Раничев схватил старуху за плечи:

– Ты можешь спасти моих детей, бабка? Я заплачу щедро!