Читать книгу "Главное задание - Андрей Астахов"

– Что-то не так? – Крестьянин перестал улыбаться.

– Нет-нет, отец. Это деревня Мартенек?

– Она самая, уважаемый лох.

– Превосходно. – Я скрипнул зубами. – Не подвезешь ли до деревни?

– Охотно, уважаемый… – Старик осекся, поймав мой взгляд. – Десять соверенов.

– А не жирно ли будет?

– Совсем не жирно. А коли жалко денег, топай пешком дальше.

– Прощай. – Я понял, что старик задрал цену как минимум в десять раз. Учтем на будущее, что здесь все видят во мне… Язык не поворачивается назвать кого. И при удобном случае попытаются развести. Вот я и не буду таким словом. Пусть едет дальше на своей таратайке. До деревни не так далеко, прогуляюсь без проблем.

Я демонстративно плюнул в дорожную пыль, смерил старика-рвача презрительным взглядом и зашагал к деревне.

Мартенек оказался грязной и убогой деревушкой: дома были глинобитные с соломенными крышами, дворики перед ними отгорожены от улицы низкими плетнями – курица перепрыгнет. Воздух пропитывал ядреный запах навоза, отбросов, псины и невычищенного свинарника. Кудлатые грязные кабыздохи тявкали на меня едва ли не из-за каждого забора. У домов возились крестьяне – в большинстве молодые крепкие ребята в сермягах и деревянных башмаках и девушки в холщовых платьях и платках, похожих на детские чепчики. Местный народ показался мне не блещущим красотой: мужчины были низкорослые и широкоплечие, с мрачными неприветливыми физиономиями, женщины – мелкие и чернявые. Мое появление было встречено с молчаливым интересом, крестьяне и крестьянки таращились на меня, но заговаривать никто не решался. Тогда я сам решил начать разговор.

– Добрый день, уважаемый, – сказал я коренастому мужику, чинившему плетень. – Это ведь Мартенек, не так ли?

– Мартенек-то Мартенек, – ответил мужик, даже не глянув на меня. – Чего надо-то?

– Что-то, смотрю, у вас в полях никто не работает.

– А праздник сегодня, – заявил мужик. – День Землицы-Хранительницы. Нельзя на земле работать.

– Понятно. Я тут ищу одного человека, Жиля Кацбалгера.

– Пять соверенов.

Я с трудом поборол желание как следует врезать этому парню по загривку.

– Один соверен, – предложил я, взяв себя в руки.

– Ладно уж. – Крестьянин взял у меня серебряную монету, попробовал на зуб и тут же затолкал ее за щеку. – Толстого Жиля ищешь? Это в корчму идти надыть.

– Понял. А кузнец у вас тут есть?

– А как жа. Кузнец есть.

– Где мне его найти?

– Один соверен.

– Поцелуй меня в зад, – ответил я и пошел искать корчму.

Глава пятая

Трактирщик и кузнец

Ну и народ! Сплошные хакеры.

Корчма располагалась примерно в четверти километра от деревни, у самой дороги – большой сруб с двускатной драночной крышей и просторным двором. Во дворе стояло несколько подвод, а у коновязи мирно жевали сено из яслей с десяток лошадей. В центре двора красовался колодец, но я не отважился напиться из него – ведро на веревке журавля больше напоминало помойную бадью. Тут же играли детишки, грязные, как шахтеры после смены. Игра заключалась в том, что детки по очереди швыряли камни в спящего у забора мертвецки пьяного мужика и хлопали в ладоши, когда мужик после удачного попадания начинал издавать разные малоприятные звуки.

Внутри корчмы было темно, чадно, а смесь запахов была такая, что меня чуть не стошнило. М-да, подумал я, не «Макдональдс» и даже не привокзальная закусочная. За длинными, скользкими от жира и пролитого пива столами закусывали несколько гостей – по всей видимости, хозяева стоявших во дворе подвод. Вид и запах пищи вполне соответствовал тем мерзким звукам, которые издавали едоки, поглощая свой обед. На меня они даже не глянули. Я им был по барабану. Поискав глазами, я увидел в дальнем углу что-то вроде барной стойки, а за ней – тучного мужчину с шикарными бакенбардами а-ля самодержец Александр Второй.

– Что нужно? – осведомился мужчина, когда я подошел к стойке. – Поесть? Выпить? Комнату?

– Ни то, ни другое, ни третье, – сказал я, хотя мне очень хотелось есть и пить. – Я сын Пертинакса.

– Того самого Пертинакса? – Глазки толстяка сверкнули в полутьме. – Старины Пертинакса из Рокара? Давненько я про него не слышал, клянусь Бессмертными. Как он поживает?

– Он умер.

– Печально. Но это жизнь. Все там будем.

– Он просил передать тебе это. – Я протянул толстяку письмо папаши Пертинакса. – Прочти его.

– Хм! – Толстяк пробежал письмо глазами и внезапно швырнул его на полную углей жаровню. Я даже вскрикнул, увидев это. Письмо вспыхнуло и в несколько секунд сгорело дотла, добавив к царящей в корчме вони едкий смрад горелой кожи.

– Было письмецо, и нет письмеца, – ухмыльнулся толстяк. – Что дальше?

– Я жду, когда ты отдашь мне деньги.

– Какие деньги?

– О которых говорится в письме.

– В каком письме? – Толстяк самодовольно хихикнул. – Покажи мне письмо.

– Слушай, ты, наволочка с говном, – прорычал я, обходя стойку и приближаясь к трактирщику, – если ты вздумал меня кинуть, я тебе…

– Ладно-ладно, успокойся, я пошутил, – затараторил трактирщик, отступая к большим бочкам в углу. – Шуток, что ли, не понимаешь?

– Хреновые шутки не понимаю. И бью за них фейсы до получения однородной синей массы.

– Ишь ты, горячий какой лошок попался! Не кипятись, парень. Отдам я тебе папашины дукаты, честью клянусь. Но не сразу. Проблемка у меня одна есть; коли поможешь решить, я к Пертинаксовым денежкам еще и от себя прибавлю хорошую толику.

– Плевать мне на твои дела. Давай мои деньги, и я пойду.

– Да я ведь от души, парень. Дело-то пустяшное, а заработать можно неплохо.

– Неплохо – это сколько?

– Двадцать дукатов. Плюс бесплатно можешь у меня переночевать.

– Что за дело? – Я понял, что мне предстоит какое-то задание, которое так или иначе следует выполнить.

– Я же говорю, пустячок. Здесь неподалеку есть одна пещерка. Мы промеж себя называем ее Дерьмовой Норой. В пещерке есть источник самого настоящего акваголя.

– Акваголя?

– Ну да. Ты что, никогда не слышал про акваголь?

– Слышал, – соврал я. – Ну и что надо сделать?

– Принести мне флягу этого самого акваголя. Есть у меня один клиент, всю плешь мне проел с этим акваголем. Найди да найди. Принесешь – отблагодарю.

– А чего сам не сходишь, если дело, как ты говоришь, пустяшное?

– Стар я стал по жаре мотаться. А послать некого. Жена у меня больна, лежит, бедняжка, не встает. А местных послать нельзя – по дороге все сами вылакают, стервецы.