Читать книгу "Операция "Танк времени". Из компьютерной игры - на Великую Отечественную - Олег Таругин"

И главное в этот миг — успеть сориентироваться, переключиться, мгновенно отбросить принадлежащую его миру шелуху, перестав быть Кириллом Ивановым и став Василием Крашенинниковым. Многим из геймеров, даже достаточно опытным, именно этого мгновения и не хватало, и они вылетали из игры, даже не успев ее начать…

Калининский фронт, декабрь 1941 г.

Вражеский танк оказался куда ближе, нежели он ожидал. Угловатая, с кургузым стволом семидесятипятимиллиметровой пушки «четверка». Наспех вымазанная белилами, сквозь которые проглядывали пятна серой краски, ползла по изрытой взрывами целине, засыпанной сегодняшним снегом, до самой земли проминая узкими гусеницами свежий, не успевший еще слежаться снег. Несмотря на невысокую скорость, пехота заметно отстала, увязая в глубоком снегу и стараясь бежать по проторенным колеям, заодно прикрываясь корпусом машины от ведущегося со стороны вражеских позиций огня. Сколько до нее? Триста метров, триста пятьдесят? Да сколько б ни было, блин — борт ведь подставил, сука крашеная, борт! Ну, сейчас мы ему:

— Бронебойный! Да быстрей же, б… быстрей!

Сбоку и чуть позади негромко звякнул о край лотка унитарный выстрел, сочно клацнул смазанный замок затвора.

— Готово, — отрапортовался «затыкающий».

— «Короткая»! Огонь! — последнюю команду он отдал самому себе, поскольку до появления на фронте Т-34-85 с его увеличенным на одного человека экипажем командир танка выполнял и функции наводчика.

«Тридцатьчетверка» плавно притормозила, механик выжал сцепление, однако полностью останавливаться не стал. Кирилл — или, скорее, Василий — аккуратно, словно на полигонных стрельбах, поймал силуэт вражеского панцера в перекрестье прицела, прикинув расстояние, чуть сместил марку, чтобы болванка ударила в борт пониже башни. И, сдавленно выдохнув, выжал спуск. Вслед за щелчком в наушниках оглушительно грохнула пушка, подсвеченный трассером снаряд унесся к цели. Успевший уже кой-чему научиться за неделю боев механик, не дожидаясь команды, рванул машину вперед, прекрасно понимая, что неподвижный танк не столько боевая единица, сколько братская могила для четверых. Кирилл не отрывался от обрезиненного налобника. Есть! Короткий высверк прямого попадания — и «четверка» сбросила ход, метров через пять и вовсе замерев на месте. И спустя долгую секунду, будто приняв окончательное решение, все-таки взорвалась. Он уже не раз видел подобное — и все равно никак не мог привыкнуть к этому одновременно и жуткому, и притягивающему зрелищу. Сначала вышибло люки и дверцы башни, затем сама башня, махнув на прощанье куцым стволом, поднялась в воздух, нелепо кувыркнувшись куда-то за корпус. И спустя неизмеримо малое мгновение танк утонул в огненном облаке мощного взрыва.

— Есть! Вот так тебе, падла! Размочили счет! — выкрикнул, не сдержав эмоций. И добавил, припомнив старый фильм: «Горишь, бубновый!»

Одернув себя — рано радуешься! — Кирилл торопливо осмотрелся. Бой они и вправду начали неплохо, но исключительно оттого, что выломились в аккурат во фланг к атакующим наши позиции фрицам. Случайно, если уж совсем честно, выломились. Опоздали они. И, вместо того чтобы занять предписанные позиции до начала немецкой атаки, ухитрились попасть в самый ее разгар. Похоже, что и вовремя; по крайней мере, немцев их неожиданное нападение явно застало врасплох. Атакующие танки притормаживали, неуклюже разворачиваясь навстречу новой угрозе. Пехота залегла, укрываясь в глубоком снегу. Быстро немцы сообразили, молодцы. А вот наши? Неужели у них нет хоть одной батареи ПТО под рукой? Ведь они, твари, сейчас на них отвлекутся и борта подставят, бей — не хочу! Полкилометра до наших позиций, самое то для противотанковой пушки, даже для «сорокапятки», не говоря уж о дивизионных ЗиС-3!

Снова звякнуло-клацнуло, заряжающий, не дожидаясь приказа, перезарядил орудие, отпихнув в сторону курящуюся дымом стреляную гильзу. Молодец, понимает, что к чему! Те, кто этого не понимал, до зимы просто не дожили, еще летом и ранней осенью переселившись в лучший мир. Дробно застучал курсовой пулемет: радист тоже решил повоевать, хоть толку от этого, скорее всего, будет ноль. И далековато, и пехотинцев в снегу не особенно разглядишь, по крайней мере, с его места.

В стороне взметнулся дымный султан снега, разлетелись в стороны комья мерзлой земли. И тут же ударило еще дважды. Не факт, что стреляли именно по ним, но кто ж поймет сумрачный тевтонский гений? Механик резко отвернул в сторону, и не ожидавший подобного маневра Кирилл ощутимо приложился плечом о массивный откатник. Зашипев от боли, парень выпрямился на жесткой сидушке, вновь приникая к прицелу. Похоже, за несколько минут боя успел отметиться и еще кто-то из их взвода: в полукилометре чадно дымилось нечто неопределяемое, изломанное слепой яростью детонации боекомплекта, не то танк, не то самоходка. Сожгли ли кого из ребят, он не знал: «сто двадцать пятый» вырвался вперед, а времени на оглядку «на все триста шестьдесят» просто не было.

БДЗЗЫНК! По ушам оглушительно ударило, двадцативосьмитонная машина легонько вздрогнула всем своим могучим бронированным телом. Ого! Попали в них таки! Хорошо, в лобовую проекцию и, похоже, по касательной, но попали. Интересно, кто ж это такой меткий? Секунду спустя до ушей донесся приглушенный броней и шлемофоном грохот, прицел запорошило рукотворной метелью, поднятой близким, буквально в метре от лобовой брони, разрывом. Точно, их прицельно гасят, но кто, кто?!

«Конь в пальто, — мрачно сообщил внутренний голос. — Вперед не судьба поглядеть? Ага, во-он там, справа, видишь, смертничек? Подарочек под елочкой?»

Кирилл и на самом деле увидел: танк стоял между двумя скособочившимися елками. Осыпавшийся с лап снег надежно замаскировал машину, превратив угловатую коробку Pz-IV в здоровенный сугроб. И по центру этого импровизированного сугроба вспыхнул огонек нового выстрела.

— С…сука! — прошипел он себе под нос, самым краешком сознания отметив, что, похоже, начинает нервничать. А это плохо, херово даже. Неврастеники и истерички в бою долго не живут. Суровый практицизм никто, знаете ли, не отменял.

Танк ощутимо мотало, однако парень уже подвел марку прицела под вражий силуэт, прикинув в уме все необходимые поправки. Скомандовал механику:

— Давай короткую через пять. Плавненько, как ты умеешь.

И подумал про себя: «Четыреста метров, глупо промахнуться. Попаду, конечно. Если только он не опередит…»

— «Короткая»! — рявкнул мехвод, и танк снова притормозил. Теперь главное не спешить. Слиться с машиной, стать единым целым. Танк — он тоже живой, просто этого не знает, не осознает. Ему тоже не хочется умирать. А значит… Есть! Перекрестье легло точнехонько под погон башни. Огонь! Орудие грохотнуло, взметывая снег в радиусе десяти метров, откат швырнул казенник назад.

— Ходу, Семен, жми!

Приникнув к прицелу, Кирилл, по старой привычке закусив губу, отсчитывал в уме секунды. Ослепительно-белая, видимая даже в дневном свете вспышка, сноп искр. Попал. Пробитие? Нет? Да, мать вашу японскую, пробитие, сто пудов, пробитие!