Читать книгу "Коллекционер стеклянных глаз - Фиона Э. Хиггинс"

Огастес положил руку ему на плечо и улыбнулся:

— Не забывай, торговля вином принесла нам много хорошего — да, по сути, все, чем мы владеем. Если не ты продолжишь наше дело, то кто же?

Наступило молчание. Оба были разочарованы. Тишину нарушил лишь бой часов в кабинете. Гектор подумал, что вряд ли его прогулка на южный берег была единственной причиной беспокойства и плохого настроения отца. Он резко сменил тему.

— У тебя есть загадка для меня? — спросил он. Это была их ежевечерняя игра. — Сегодня твоя очередь.

Насупленные брови Огастеса расправились.

— Да, есть, и непростая. Отгадай фразу, от которой осталась только буква «я».

— «Я»? — недоуменно нахмурился Гектор.

— Да. Всего лишь буква «я», и ничего больше.

— Хм-м… — задумался Гектор. — Ничего больше… Но ведь что-то рядом с ней было… — По выражению отцовского лица Гектор понял, что он на правильном пути. — Были другие буквы, но осталась одна «я», без остальных.

Отец поднял руки вверх, сдаваясь, и Гектор с широкой улыбкой объявил:

— Я думаю, это была фраза «Дарья бездарь»!

Огастес расхохотался и захлопал в ладоши.

— Знаешь, Гектор, ты, без сомнения, далеко не бездарь. Я уверен, ты многого добьешься в жизни.

— И обязательно в виноторговле?

— Хватит споров на сегодня. — Отец шутливо погрозил ему пальцем. — Отправляйся в постель. У меня назначена встреча.

Брови Гектора поползли вверх.

— Так поздно?

— Иногда дела этого требуют, — уклончиво ответил Огастес. — Пошли. Я провожу тебя до лестницы.

ГЛАВА 4 Незваный гость

Гектор, встав на колени на верхней площадке лестницы, смотрел, как отец возвращается в кабинет. Он потушил газовую лампу и мог наблюдать за всем происходящим внизу, оставаясь невидимым. Ночной гость чрезвычайно заинтересовал мальчика, и он хотел взглянуть на него. Наверняка странное настроение отца было как-то связано с этим визитом.

Гектор услышал стук дверного молотка и увидел, как служанка впустила человека, одетого во все черное, и проводила его в кабинет. Обычно одежда говорит очень многое о человеке, но это был не тот случай. Весь облик гостя носил подчеркнуто анонимный характер. Костюм сидел на нем хорошо, но сливался с окружающей темнотой, словно полностью поглощал свет, падавший на него. Широкополая шляпа мужчины была низко надвинута на глаза, к тому же он еще и опустил голову.

— Хм-м… — пробормотал Гектор. — Странно…

Он научился безошибочно оценивать состоятельных людей по их одежде, а только такие к ним и приходили. Но об этом субъекте он ничего не мог сказать, и это сразу пробудило подозрения. Другие гости всегда старались подчеркнуть свое материальное благополучие.

Служанка постучала в дверь кабинета.

— К вам мистер Трупин, — объявила она.

Дверь отворилась, и человек-невидимка вошел в кабинет. Дождавшись, когда служанка уйдет, Гектор крадучись спустился по лестнице и, встав опять на колени, заглянул в замочную скважину. И сразу почувствовал слабый цитрусовый запах. «Надушился», — подумал Гектор. Но это еще ни о чем не говорило.

Все, что ему было видно, — это обтянутую кожей крышку письменного стола и отцовское кресло. Но затем в поле зрения попал и Трупин, стоявший чуть левее лицом к столу. Он снял шляпу, дав Гектору возможность рассмотреть его профиль — тонкий, чуть крючковатый нос и выдвинутый вперед подбородок. И вдруг Гектор с удивлением заметил на его левом глазу повязку.

«Вот это совпадение!» — поразился мальчик. Ибо перед ним был, несомненно, тот самый человек, которого он едва не сшиб на мосту. Гораздо лучше одетый, с аккуратно расчесанной бородой, но с тем же характерным носом. «Интересно, — гадал Гектор, — как он потерял свой глаз? В бою? На дуэли из-за прекрасной дамы?» Впрочем, правда была гораздо прозаичнее, но Гектору ее знать не полагалось.

Он посмотрел на отца, стоявшего у письменного стола. Тот нервно теребил одной рукой лацкан пиджака, в другой у него была какая-то бумага.

— Значит, вы и есть Гулливер Трупин, — холодно произнес Огастес.

— Я вижу, вы получили мое письмо, — сказал гость в ответ.

Лицо Огастеса потемнело.

— М-да, — проговорил он, — до сих пор мне не приходилось получать подобных гадостей. Я позвоню полицейскому судье — он мой друг, к вашему сведению, — и он закует вас в кандалы. Шантаж — самое презренное преступление.

— Шантаж? — переспросил Трупин с недоумевающим видом. — Удивляюсь вам, мистер Фитцбэдли…

— Фитцбодли, — поправил его Огастес сквозь зубы.

— Как пожелаете. — Трупин скривил губы в улыбке. — Возможно, кое-кто и сказал бы, что это шантаж, но я предпочитаю называть это сделкой. Ведь все, о чем я пишу, — правда, не так ли?

— Я не заключаю сделок с подонками, — огрызнулся Огастес.

— Тогда мне остается только передать эту информацию в «Северный вестник», — сухо отозвался Трупин. — Они-то охотно заплатят за нее, уверяю вас. Думаю, им будет очень интересно узнать, что вы, Огастес, самый популярный виноторговец Северной стороны, поставляющий редкие вина на каждый стол, в каждый ресторан этого района, на самом деле ничуть не лучше подпольного бутлегера, торгующего дешевым джином на южном берегу!

Гектор с ужасом увидел, что эти страшные обвинения заставили его отца густо покраснеть. О чем этот тип болтает? Какой джин? Этого не может быть! А между тем у Огастеса был такой вид, словно его вот-вот хватит апоплексический удар.

— Мне доподлинно известно, мистер Фитцбэдли, — продолжал между тем Трупин, — что вы сколотили состояние, продавая джин жителям Южной стороны, поощряя их вредные привычки и наживаясь на их несчастьях. У вас больше джинопроводных кранов, чем у любого другого торговца.

— Откуда вам это известно? — пролепетал Огастес.

— Да уж известно. И доказательства есть, и свидетели. Очень многие могут подтвердить это. Интересно, каким человеком надо быть, чтобы зарабатывать деньги таким способом?

— А каким человеком надо быть, чтобы зарабатывать шантажом и угрозами? — парировал Огастес. — И что это за мнимые свидетели моих преступлений? Уверен, все они подкуплены вами. Да, поначалу я торговал джином, не отрицаю. Но это были ошибки молодости. Я давным-давно бросил это и постарался загладить свою вину.

— Ах да, ну как же, — презрительно усмехнулся Трупин. — Пожертвования детским приютам и бесплатные столовые для бедняков. Очень трогательно. Между прочим, это как раз и навело меня на ваш след. Человек вашего положения не станет кормить народ бесплатными супами без особой на то причины. Ну хорошо, я даже допускаю, что вы исключение и вас мучает совесть. Но это не меняет дела — я могу разорить вас. Всем известно, какими верными друзьями бывают люди у вас на северном берегу: чуть что — предадут не задумываясь. Но без них вы пропадете. Так что либо платите, либо пеняйте на себя. Можете рассматривать это как еще один акт благотворительности. В конце концов, сумма, которую я прошу, для вас лишь капля в море.