Читать книгу "Сердце волка - Вольфганг Хольбайн"

Он заметил, что они ехали чуть более четверти часа, прежде чем лес начал расступаться. Деревья росли все дальше от дороги, и вскоре перед ними оказался каменистый, почти лишенный растительности холм. Оба джипа с трудом взбирались по склону холма, где, собственно, не было настоящей дороги. Штефану показалось, что они двигались по руслу высохшего ручья, а с середины подъема они уже ехали по горизонтальной поверхности, и автомобили, раскачиваясь и рыча, продвигались вперед среди множества камней, высохших кустов и валяющихся повсюду веток.

— Куда они нас везут? — спросила Ребекка. — На обратную сторону Луны?

Висслер рассмеялся.

— Я знаю, что эта местность кажется не очень приветливой. Но Барков настоял на том, чтобы мы поехали именно этой дорогой.

— Какой еще дорогой? — пробурчал Штефан. — Не вижу никакой дороги!

Автомобили мало-помалу приближались к вершине холма. Водитель первого джипа слегка сбавил скорость, чтобы его догнал второй джип и они могли бы проехать остаток пути вместе. На вершине холма водители остановили джипы и заглушили моторы, однако оставили фары включенными.

Взглянув вперед, Штефан едва не потерял дар речи: холм оказался вовсе не холмом, а настоящей горой, расположенной в горном хребте, который был одной из сторон вытянутой и очень глубокой долины. С другой стороны долина, тянувшаяся влево и вправо и исчезавшая в темноте, ограничивалась такой же горной цепью. Вся долина и большая часть противоположных склонов были покрыты густым лесом, однако Штефану удалось разглядеть внизу сверкавшие в некоторых местах серебристые искорки. Возможно, это была речка или широкий ручей, пробивший себе путь между гор. Несмотря на тусклое освещение — а может, как раз благодаря ему, — взору открывалась фантастическая панорама, представлявшая собой составленную из теней и тьмы картину. Из этого пространства, казалось, подкрадывалось что-то мрачное, доисторическое. Штефана охватило странное, необъяснимое ощущение. Это ощущение было таким мощным, что его, казалось, можно было потрогать.

— Что это? — спросила Ребекка.

— Местные жители называют эту долину Волчье Сердце, — ответил Висслер. — Жутко, да? Я был тут уже раза два или три, но каждый раз происходит одно и то же: неизменно возникает ощущение, что за тобой кто-то наблюдает. Как будто там, внизу, скрывается какое-то существо.

— Барков ждет нас где-то здесь? — спросила Ребекка.

Судя по тому, как она это сказала, увиденное вызвало у нее ужас. По правде говоря, ужас охватил и Штефана. Он не хотел себе в этом признаваться, но Висслер, по сути, выразил то, что почувствовал и сам Штефан, когда первый раз бросил взгляд на долину.

Австриец, тем не менее, покачал головой и указал на гребень противоположной гряды.

— Вон там, — сказал он. — Но нам придется подождать…

— Подождать чего?

Висслер вздохнул.

— Подождать сигнала ехать дальше, — пояснил он. — Они хотят убедиться, что мы действительно приехали сюда одни. А что вы хотели? Барков — недоверчивый человек. Может, они наблюдают за нами с тех самых пор, как мы покинули дом.

Ребекка сильно вздрогнула, испугавшись, да и Штефан инстинктивно огляделся по сторонам. Но он, конечно же, не увидел ничего, кроме темноты и теней, за которыми, возможно, кто-то прятался, а возможно, и нет. Когда он повернулся к Висслеру, то заметил, что тот смотрит на него насмешливо.

— Что тут смешного? — поинтересовался Штефан. Висслер стянул с руки перчатку и закурил. Ребекка и Штефан дружно покачали головами, когда он протянул им пачку с сигаретами.

— Вы смешные, — заявил Висслер, сделав первую затяжку.

— Мы?

Висслер несколько раз кивнул.

— Посмотрели бы вы на себя! — воскликнул он, обращаясь к Штефану. — Вы пытаетесь строить из себя крутого, а сами волнуетесь, как мальчишка, который ждет, когда же ему наконец разрешат войти в комнату с рождественской елкой. Вы и сами толком не знаете, во что впутались, так ведь?

— Барков… — начала было Ребекка, но Висслер тут же ее перебил.

— Я говорю не о Баркове, — сказал он. — Судя по тому, что я о нем слышал, он — не более чем мелкий проходимец. Слегка чокнутый и немного опасный, но всего лишь заурядный гангстер, который случайно оказался в нужное время в нужном месте и пытается отхватить куш пожирнее. Я же имею в виду эту местность.

— Вы имеете в виду… эту долину? — спросила Ребекка.

Висслер покачал головой:

— Нет. Все вместе. Местное население, образ жизни этих людей, их мысли. Я понимаю, что это меня не касается, но… чего, по-вашему, вы могли бы здесь добиться?

Штефан не понял смысла вопроса. Тем не менее этот вопрос его обеспокоил.

— Добиться?

— Изменить, переделать, улучшить… — Висслер взмахнул рукой. — Называйте это как хотите. У вас ведь есть какая-то цель, так ведь? Или же вы и в самом деле думаете только о себе и надеетесь получить хороший гонорар за это интервью?

— Конечно же, нет! — живо возразила Ребекка. — Но…

— Тогда вы, судя по всему, полагаете, что сможете что-то изменить, если обезвредите такого мелкого преступника, как Барков, — Висслер вздохнул. — Вы ничего не измените, можете мне поверить. Вы не сделаете этого до тех пор, пока не попытаетесь по-настоящему понять эту страну и ее людей. Я думал, вы отличаетесь от тех, кто здесь уже был. Но вы тоже приехали сюда всего лишь за сенсацией.

— А что, по-вашему, нам следовало бы делать? — спросил Штефан.

Этот разговор все больше его запутывал. Он совершенно не понимал, к чему клонит Висслер, однако для него было очевидно, что тот сейчас говорил совсем не как человек, каким его до сих пор представлял Штефан.

— Почему никто не интересуется этой страной? — спросил Висслер. — Ее людьми, их жизнью?

— Но мы ведь интересуемся! — возразила Ребекка. — Зачем же в таком случае мы сейчас здесь находимся? Мы уже многие годы делаем репортажи…

— …о войне, — перебил ее Висслер. — О да, это я знаю! В газетах и телепрограммах полно репортажей о войне: кто кому является союзником, какая сторона в очередной раз нарушила перемирие, какой город подвергся обстрелу и сколько все это уже длится… — Он нервно затянулся сигаретой. — Вы считаете, сколько гранат взорвалось, и публикуете фотографии детей, раненных срикошетившими пулями. А еще вы иногда помещаете кого-нибудь из этих раненых детей в одну из ваших современных больниц, где за ним ухаживают, пока он не выздоровеет, и все ради того, чтобы сделать об этом репортаж. Так ведь? Меня от всего этого аж с души воротит. Цветные фотографии, причем чтобы было побольше крови, — вот за чем вы гонитесь! И ни одна свинья по-настоящему не интересуется этой страной и ее людьми!

— Судя по вашим словам, нам, наверное, следует пореже помещать несчастных детей в наши современные больницы, — съязвила Ребекка.