Читать книгу "Остров безветрия - Валерий Воскобойников"

— Как же это я допустил?

В травматологическом пункте ей сделали рентген, определили, что кость цела, только сильный вывих, наложили гипсовую повязку.

Учитель отвёз её на другой «скорой помощи» домой.

Он открыл Олиным ключом дверь, отвёл Олю к дивану и сказал:

— Лежи смирно, а я в школу побегу, успокою директора.

Теперь Оля лежала одна и представляла, как придёт с работы мама и удивится, увидев любимую дочь лежащей на диване с ногой в гипсе.

Как удивилась мама, Оля не увидела, потому что заснула.

Мирная жизнь

(Или то, что было давно)

Два года жили с партизанами мальчик Коля Найдёнов, попугай Орлик, дед Анд рей Степанович и бабушка Анюта.

А потом фашистов погнали, можно было вернуться в деревню. Только на месте деревни дымились сожжённые дома да стояли заросшие огороды.

Поэтому первый год жили снова в землянках.

От командира отряда иногда приходи ли письма. Был он уже не партизаном, а командовал батальоном, освобождал от врагов другие города и деревни. А к концу войны, когда брали Берлин, полком командовал.

Началась мирная жизнь. Андрей Степанович сначала ждал с боязнью, что вот-вот приедут незнакомые люди и заберут у них внука с попугаем Орликом. Скажут: «Спасибо вам, что вырастили нашего сына и редкую птицу по держали». Но люди такие не появлялись.

На всякий случай он сам написал письмо в город. Оттуда пришел ответ: «Об утерянном ребёнке никто не спрашивал. А если трудно его воспитывать, отдайте в детский дом, государство его воспитает».

— Что ещё выдумали! — сердилась бабушка Анюта. — И никуда мы его не отдадим.

Так мальчик стал деревенским. Летом он играл вместе с другими ребятами, и всюду летал за ним верный попугай. А если начинались между ребятами ссоры и Колю могли обидеть, Орлик грозно кричал:

— Держи вора! Как дам!

Клевался он больно, во второй раз обижать Колю никто не хотел.

Потом Коля Найдёнов пошёл в школу.

В тёплую погоду попугай летал за ним следом. Иногда влетал в окно и усаживался в классе. На уроках рисования он был наглядным пособием — ребята рисовали его с натуры.

Коля вырос, его уже многие Николаем звали, а попугай по-прежнему считал его ребёнком и пел иногда по вечерам нежным голосом:

— Баю-бай, баю-бай, спи, мой мальчик, засыпай.

— Это ведь он голосом матери разговаривает, — шептала бабушка Анюта деду Андрею Степановичу. — А ну как живы его родители, да не догадываются, горемычные, где искать!

Поэтому после окончания школы отправили Колю Найдёнова в Петербург, учиться в заводском училище.

— Не пропадёт, — утешал жену Анд рей Степанович. — Я уходил в город — не пропал, а Коля наш весь в меня.

Была у старика и тайная мысль: вдруг произойдёт чудо, И Коля сам встретит в го роде своих родителей. От этой мысли становилось Андрею Степановичу страшно.

Ведь порвётся навсегда их деревенский корень и не будет наследника у их рода. Но с другой стороны, гордился Андрей Степанович, глядя на внука. Николай вырос большим, красивым и умным. Встретит своих родителей — стыдно перед ними старику со старухой не будет.

Сначала они думали попугая оставить в деревне. Сделали ему специальную клетку. Но Орлик так кричал, стонал и бился о стены клетки, что Николай не выдержал, взял его с собой.

Так и приехал в Петербург, в заводское общежитие — с чемоданчиком и большой клеткой, а внутри — попугай.

Были в его душе страх и радость. Страх оттого, что начиналась новая, непонятная жизнь. А радость — от того же самого, от ожидания нового.

Максим

Если бы Максиму сказали, что Оля называет его Злейшим Врагом номер один, он удивился бы. Он знал, что у девчонок бывают непонятные капризы: вдруг из-за пустяка перестанут разговаривать, а то ещё и заплачут, потом снова разговаривают и снова ссорятся.

Ну обрызгал он ей передник первого сентября, так ведь не специально же она сама видела.

Когда его посадили рядом с Олей, он и не опечалился и не обрадовался.

Не опечалился оттого, что раньше сидел с беспокойным Урьевым. Тот постоянно крутился, вздыхал, причмокивал, спрашивал о какой-нибудь ерунде. А с Олей можно было сидеть тихо и думать о своих делах.

Не обрадовался — оттого, что и Оля тоже была человеком, с которым о своих делах и мыслях разговаривать не станешь.

А дела и мысли были у Максима серьёзные.

Увлечение Максима

Максим увлекался путешествиями по Арктике и Антарктике.

Он мог нарисовать по памяти карты полярных морей, островов и прочертить по ним походы великих исследователей. Маршрут Нансена, пока тот дрейфовал на «Фраме», И потом, когда шёл пешком по льдам через океан с Иохансоном. Пути Седова, де Лонга, шхуны «Мод», дрейф наших полярных станций мог изобразить он в любое время, рассказать о каждой нечаянной остановке, о загадочной гибели некоторых экспедиций, о великих открытиях и героических поражениях…

Не верилось, что два года назад Максим был обыкновенным человеком, без увлечений, без мечты. Тогда в библиотеке он читал то, что под руку попадало, что предлагала библиотекарь.

Пробовал марки собирать — скучно.

Солдатиков делал из пластилина, как все мальчишки в их классе, — тоже надоело. Да и куда этих солдатиков понесёшь, не домой же?

Дома было плохо. Дома не хотелось жить.

у каждого человека есть первое воспоминание. Первым воспоминанием Максима была ссора матери и отца. Наверно, они ссорились и до его рождения — каждый день ссорились, по любому пустяку, яростно и со вкусом.

Однажды Максим прочитал о профессии социальных психологов. Эти люди испытывают членов космических экипажей и дальних экспедиций на совместимость, чтобы не было потом ссор и распрей.

Отца и мать Максима вместе не взяли бы ни в один экипаж. И всё-таки уже пятнадцать лет они живут одной семейной командой, в одной комнате, ежедневно ссорятся, но команда не распадается.

Однако существовать в такой команде тяжело, и Максим старался больше жить на улице, а не дома.

Постепенно он открыл немало потайных мест. Даже в собственном доме на собственной лестнице было такое место. Выше их квартиры пылились лишь одни заколоченные двери, потому что жильцы, которые жили выше, поднимались с другого входа. Стоило пройти два лестничных пролёта, сесть на широкий подоконник у жаркой батареи — и вот уже и наблюдательный пункт и место для чтения.

Дождливый холодный день

Открытие Арктики для Максима началось два года назад в одно обыкновенное воскресное утро.