Читать книгу "На качелях любви - Галия Мавлютова"

– Потеряла, – шепотом сообщила Динка.

– Теперь нам с тобой пришел лисец! – трагическим тоном изрекла я, отпуская на свободу костлявое Динкино тело и опускаясь на ступени.

Для борьбы за место под солнцем в редакции «Северного сияния» у меня не осталось сил. Они покинули меня в самом начале трудового дня. А ведь совсем недавно так хотела побарахтаться в водовороте событий. А когда мое время пришло – силы иссякли.

– А что такое – «лисец»? – сказала Динка, присаживаясь рядом со мной.

– Это такой маленький лис, не достигший совершеннолетия, лиса мужского рода, еще подросток, а в бездыханном виде он украшает плечи роскошных женщин наподобие Ларисы Петровны. Для нас с тобой этот лисец – враг номер один. Он проглотит тебя и меня и даже не подавится, – сказала я с показным терпением и покорностью.

– А что случилось? – спросила Динка, ощупывая свои плечи.

Она любое высказывание принимает за чистую монету. Лисец будто бы уже прилег к ней на шейку. Вот она и трогает свои выпирающие косточки.

– Письмо потерялось. Очень важное. Из города Иваново. Месяц назад его написал о-о-очень тайный информатор. Теперь он шлет напоминания о том, что газета должна выполнять свои обязательства. А вся тайная информация находится в первом письме, утерянном. Оно могло пропасть только у меня. И еще у тебя, Динка. Других виноватых нет. Все правы, все молодцы. Никто не прокололся. А скоро праздники. Женские. Всем теткам подарки будут раздавать. А нам с тобой ничего не дадут, – захныкала я, сначала в шутку, в качестве прикола, а потом вдруг всерьез разревелась.

Мне почему-то вновь захотелось окунуться в огненную лаву суровой зиминской души. Я совершенно случайно нашла укромную лазейку для доступа в мужское святилище. И чтобы поселиться в нем навсегда, мне нужно было внимательно приглядеться к его глазам и, улучив момент, незаметно проникнуть внутрь и найти там потайной уголок. И этот тайник отныне будет принадлежать только мне.

– Нужны тебе эти ужасные гвоздики! – рявкнула Динка. – И шампунь от перхоти. Наши мужики купят какую-нибудь гадость, общую для всех женщин, потом целый год вспоминают, словно великий подвиг совершили. Прекрати реветь, Дашка. Это дурацкое письмо обязательно найдется. Хорошо, что ты меня предупредила, пойду лучше журнал поищу, наверное, он у Соколова завалялся.

– А что этот журнал у Соколова делает? – вытаращилась я на Динку.

– А я к нему иногда захожу, чаю там попить, посплетничать, – смутилась незадачливая курьерша.

Она лихо затянула хвост – под самую макушку. Девушка всерьез разволновалась. Своих женихов нет, так она по чужим пошла, брошенных подбирает.

– Так ты его на крючок берешь? – изумилась я.

Конский хвост горделиво взметнулся под самый потолок, Динка с гневом отвергла мои мерзкие подозрения.

– Кто? Я?! Да это он меня каждое утро подстерегает у входа. Тоже мне, контролер нашелся, – шумно фыркнула Динка.

Поговорив с Динкой всего одну минуту, можно было удостовериться в том непреложном факте, что редакционным курьером может работать только настоящая лошадь. Динка умеет брыкаться, фыркать и зло махать хвостом. Научилась за три года. Теперь пробегает в курьерах до глубокой старости.

– И он что, повелся? – поинтересовалась я ворчливым тоном.

Во мне вдруг ревность взыграла, ведь я была уверена, что Соколов всю жизнь меня одну будет любить. А он за Динку взялся, приваживает ее, чаем угощает. Раньше он был лучше, а вредных привычек у него было меньше, особенно такого рода.

– Еще как повелся, – хвастливо заявила соперница и умчалась отбивать моего бывшего жениха под видом поиска утраченного журнала.

А мне стало грустно, так грустно, что сердце защемило. Последнего жениха Динка отняла. Теперь у меня никакого нет. И Зимина мне не видать как собственных ушей. Я потрогала пылающее ухо. Горит. Даже руки жжет. Было обидно, больно, грустно. Я сидела на ступеньке, уткнувшись лицом в колени, и тихо плакала. Незаметно наплакала море слез. Брюки на коленях намокли. И моя карьера бездарно закончилась, едва начавшись. И любви на свете нет. Не поднимаясь в офис, я тихо поплелась домой. Тут уж не до звездной жизни, как бы на работе удержаться. Мне уже казалось, что моя звезда окончательно закатилась. Не зажигая света, я покорно уснула, повинуясь биологическому ритму, и сны не тревожили меня. Утром я почувствовала волнение, вдруг сегодня увижу Зимина? Не вдруг, а обязательно увижу, ведь перед увольнением каждого сотрудника приводят на собеседование к генеральному, вот и побеседуем. Зимин со всеми расстается мирно и полюбовно – Олег Александрович не хочет наживать себе потенциальных врагов в лице бывших сотрудников. А работа для меня найдется. Без нее не останусь. В жизни всякое бывает. Цепь случайностей может затянуть в свою петлю любого. Только вот надо уметь выкрутиться. Нельзя быть слабым и безвольным. Я повертелась перед зеркалом, мне очень понравилось мое отражение. Симпатичное такое, милое, улыбчивое, глаза полны надежды, блестят, ликуют. В них нет никаких сомнений в собственной правоте. Я помахала отражению рукой.

На работу я шла как на праздник. Ничего страшного не случилось. У меня все получится, пусть в другом месте, в другое время и в другом качестве. Цепь случайностей нужно разобрать на звенья и рассыпать по обочинам. Пусть они поживут в разрозненном виде. Люди найдут такое звено, подумают, что это подкова. И злополучная цепь принесет кому-нибудь маленький кусочек счастья.

Человек предполагает, а судьба располагает, все произошло иначе, чем я думала. Дальнейшие события развивались вопреки моим желаниям. По дороге в кадры мне встретился некто из недалекого прошлого. На лестнице стоял Лешка Соколов, вымытый до блеска, без привычной щетины, с ухмылкой в правом уголке рта, видимо, бывший жених тщательно готовился к нашей встрече. Обычно Соколов бреется раз в три дня. Мечтает нацепить на себя лавры бывалого мачо, они с него сползают, а он все вешает. И так до бесконечности. Я даже обрадовалась Лешке.

– Давно не виделись, – бросила я, обходя его внушительную фигуру.

Недаром говорят – с глаз долой, из сердца вон. Ничего во мне не екнуло, не дрогнуло, не кольнуло. Приятно было увидеть знакомое лицо, но никаких эмоций во мне оно не вызвало.

– Даша, ну зайди ко мне, пожалуйста, – просительно воззвал Соколов.

Но мое бездушное сердце не откликнулось на призыв. Оно трепетало от другого предчувствия. Сейчас я увижусь с Зиминым. Мои эмоции были сильнее меня, они стремились только к нему одному.

– Мне некогда, – буркнула я, оттирая хилым плечом мужественный локоть бывшего жениха.

А соколовский локоть торчал передо мной каменной преградой, не пройти, не обойти. Этакий надежный и крепкий выступ, как скала.

– И куда же ты так торопишься? – не преминул полюбопытствовать Соколов.

– Увольняться, – прошептала я, искоса оглядывая территорию, будто выдавала сообщнику по заговору тайную весть.