Читать книгу "Письма ребенку - Эдуард Успенский"

Письмо девятое. Теория академика Лысенко на практике

Наша Гута Моисеевна была сторонницей товарища Лысенко. И нас она заставляла придумывать и делать опыты, подтверждающие теорию и идеи этого великого академика. В том числе, что, изменяя внешние условия (кормление, температуру, влажность), можно постепенно из рыбы вывести птицу. Каждый должен был придумать себе что-то сам. Кто-то, например, держал двух рыбок в двух банках. Одну в ванне в темноте, другую на окошке в светлоте. И окошечная рыба оставалась карась карасем. А ванная постепенно меняла окраску и форму и становилась пещерной.

Кто-то подсаживал цыпленка к щеглам и доказывал, что в цыпленочном писке появлялись щеглиные нотки.

Но в самом деле никто никаких опытов не придумывал и не проводил. А просто перед самыми экзаменами мы вспоминали о том, что весь год должны были проводить исследовательские работы. И что ничего не сделали. И тогда каждый кидался куда-нибудь: в зоомагазин, в огород, на окно к бабушкиным гераням и спешно выдумывал себе то, над чем он целый год трудился. И вот результаты:

— Этого котенка вскормила курица. Он по ночам кудахчет.

— Этот петух все время питался хлебными крошками, вырезанными в виде гаек. Положите перед ним десяток гаек, он их съест.

— Вот эта герань была фикусом. Видите как она пахнет. То есть нюхните! А фикус мы поливали раствором герани.

— Эта лягушка выросла рядом с радиоприемником. Поэтому она квакает в виде сигналов точного времени.

Рекорд побил Жаров Герман. Он принес какую-то квелую растительность типа чайной розы и сказал:

— Этот цветок завял, потому что он стоял около приемника, по которому передавали вражескую пропаганду.

Этим цветком все заинтересовались. Особенно папа Славы Рубцова, работник какой-то гражданской организации с военным уклоном.

— На каких волнах он больше всего вянет? От каких радиостанций? И кто еще слушает эти станции, кроме цветка?

Ну, Жаров Герман был не самой светлой головой в области ботаники, биологии и политики. Своим «экспериментом» он чуть не отправил родителей в Сибирь. Слава богу, что у него а) не было родителей, он жил с дядей, б) не было приемника, была радиоточка. А от нашей радиоточки все должно расцветать и цвести. И если у него что-то не очень расцветало, то потому, что он создал для опыта «нечистые» условия. Он с дядей-дворником жил в подвале. Света мало шло.

А мы вывод сделали:

Прежде, чем научный или экономический опыт провести, необходимо под него марксистскую базу подвести.

Э. Успенский

Ялта

* * *

Татьяна, ты меня измучила своими письмами к ребенку. Вернее, моими. На этом кончаю. Если напишешь мне сама и задашь вопросы, буду на них отвечать. Буду создавать «Приложение к письмам ребенку».

А пока напишу финал. Чтобы его потом не забыть.

Мы всю нашу школьную жизнь воевали с учителями. Даже с самыми лучшими. И только в выпускной вечер мы безумно полюбили их. Что надо было, конечно, сделать 7—10 лет назад.

Мы полюбили их за то, что они относились к нам серьезно. Что воевали с нами за нас. И не отступали ни в чем. Хотя им проще было уступить хулигану, подсказать недоумку, выгнать неисправимого.

Мы кидались в них снежками, придумывали прозвища, лили кислоту на стулья, чтобы испортить единственный выходной костюм.

А сейчас они нами гордятся. А мы все, от Жарова до Киселева, от Муравьева и до меня, все их очень любим. И своих детей с удовольствием отдадим в их противные, формальные, злопамятные руки.

И тебя тоже!

ЛЕОНИД КАМИНСКИЙ

ХУДОЖНИК ЭТОЙ КНИГИ

Недаром Леонид Каминский выбрал для иллюстрирования «Письма ребенку» и «Юности честное зерцало». Во-первых, эти произведения Эдуарда Успенского написаны с большим юмором, а во-вторых, в них говорится о школе, об учителях, о воспитании «юных отроков». Все это Каминскому очень близко, потому что он — учитель. И не просто учитель, а учитель… смеха. Нет, конечно, таких учителей пока еще в школах не существует. И свои уроки он проводит не в школе, а на страницах детского журнала «Костер» и на сцене петербургского театра «Эксперимент». Спектакль так и называется — «Урок смеха», а изучают на нем не географию и ботанику, а «смехографию» и «хохотанику». Кстати, не каждый «отрок» обладает чувством юмора. Этому можно учиться, чтобы понимать шутку, уметь посмеяться над собой. А главный результат таких уроков — хорошее настроение. Не только у учеников, но и у самого учителя.

Иллюстрации Леонида Каминского сродни детскому рисунку. В них есть некоторая наивность и кажущаяся неумелость, как будто рисовал школьник Даже подписи к своим рисункам Каминский делает не наборные, а «от руки», как в школьных тетрадях. Но, глядя на эти рисунки, мы все же понимаем, что рисовал их не ученик четвертого-пятого класса, а взрослый художник Просто это такой прием, который помогает художнику весело и иронически изобразить детали школьной жизни.

В своих работах Каминский часто использует традиции русской народной картинки XVII–XVIII веков, так называемого лубка. И, конечно же, «Зерцало» петровского времени очень подходило для такого рисования. Поэтому страничные иллюстрации Каминского к «Зерцалу» напоминают лубки — раскраской, яркими рамками и большим количеством текста, который входит в композицию картинки. Здесь Каминский не просто иллюстрирует Успенского, но добавляет и свои смешные комментарии к петровскому «Зерцалу».

Леонид Давидович Каминский не только художник, но еще и детский писатель. Его рассказы периодически печатает журнал «Веселые картинки». Многим ребятам известна его книжка рассказов, стихов и рисунков «Урок смеха», дважды выходившая в ленинградском отделении издательства «Детская литература». А сейчас он задумал новую книжку. И уже прикидывает, как ее иллюстрировать. Может быть, не рисовать самому, а поручить это дело кому-нибудь другому. Например… Эдуарду Успенскому. А что? Может, у него получится? Правда, Эдуард Успенский пока еще об этом ничего не знает…

Фото Александра Китаева