Читать книгу "Легкие шаги в Океане - Наталья Солнцева"

С той минуты мной исподволь овладевала безотчетная тревога. Я ощущал «дыхание смерти» рядом с собой. Не могу передать этого чувства, но смерть как будто приблизилась ко мне вплотную.

То, что ты читаешь это письмо, свидетельствует в мою пользу. Я не псих, не паникер и не фантазер. Я умер! Это непреложный факт.

Я не трус и никогда не страдал неврастенией. Но предупреждаю: за всем, что творится вокруг Павла Широкова, скрывается нечто большее, лежащее за пределами нашего понимания.

Я думаю, после моей смерти он обратится за помощью к тебе. Будь очень осторожен. Выбирай сам, соглашаться или нет. В случае, если ты примешь решение ввязаться в это гиблое дело, тебе лучше знать все.

Подробности опускаю. Появится необходимость, побеседуй с Глобовым. Он посвятит тебя в детали. Со своей стороны оставляю тебе ниточки, которые не успел отработать.

Георгий Пилин.

Эльза Малер, ныне покойная.

Кинжал, оставленный неизвестным лицом в квартире Широкова.

Елена Слуцкая, соседка Широкова по дому.

Все отчеты о проделанной работе хранятся в моем служебном сейфе, в папке № 8. Копии материалов лежат у меня дома, в тайнике на балконе.

Прощай. Не поминай лихом. Борис Багиров».

Далее были приложены записки. Одна для Глобова, чтобы выдал из сейфа означенную папку Марату Калитину по первому требованию; другая — жене Лиде по поводу тайника.

Марат задумался. Смерть Багирова поразила его своей бессмысленностью. Смешно надеяться, что господин Широков не найдет себе другого начальника службы безопасности. Правда, на некоторое время он останется без надлежащей защиты. И злоумышленники попытаются использовать этот шанс.

Калитина не удивило упоминание Багировым Елены Слуцкой. Опять она! Теперь уже в связи с Широковым. Пора бы заняться этой дамочкой всерьез.

— Ты почему не спишь?

Марат поднял голову. Свеча почти догорела и чадила. В ее колеблющемся пламени Ангелина Львовна казалась взволнованной и растерянной.

— Я проснулась, а тебя нет, — сказала она. — Что ты делаешь ночью на кухне?

— Разбираю корреспонденцию, — улыбнулся Марат.

— Почему при свечах?

— Люблю живой огонь. Хочешь выпить?

— Хочу. — Она подошла к столу и посмотрела на письмо. — От кого это?

— От покойника.

— Можно полюбопытствовать?

— Тебе лучше не читать.

— Я сама знаю, что лучше, — она взяла письмо и вопросительно посмотрела на Марата. — Любовное? От женщины! Ты нарочно меня пугаешь, чтобы я не читала. Мертвецы писем не пишут.

— Пишут… иногда.

Калитин налил вина ей и себе. Она все-таки принялась читать, не обращая внимания на его предупреждение.

— Та самая Слуцкая? — спросила она, закончив.

— Интересно, да?

— А кто такой Багиров? Ты его знаешь?

— Знал. Мы пересекались по работе.

— Жуткое письмо! — поежившись, сказала Ангелина Львовна. — Мне холодно, закрой форточку.

Марат исполнил ее просьбу. Некоторое время они сидели молча. Свеча потрескивала, стекая на подсвечник.

— Надеюсь, ты не собираешься охранять Широкова?

— Во-первых, меня еще никто об этом не просил. А во-вторых…

— Не соглашайся, — сказала она. — Мне страшно…

Глава 5

Планета Земля. Цивилизация Сольгер. Двенадцать тысяч лет назад

С вершины горы крыша императорского дворца казалась огромной золотой раковиной, волнистой по краям. Днем она горела желтым огнем, а ночью блестела в свете луны. Дворец утопал в цветущих садах. Внизу, у подножия холма, плескался океанский прибой.

Двое молодых людей — юноша и девушка — смотрели с горы вниз, на раскинувшуюся перед ними панораму Царских Садов. Справа, на отвесном обрыве виднелся острый длинный шпиль, сверкающий на солнце. Этот шпиль увенчивал Замок Братства, неприступную цитадель воинов.

— Площадь закрыта густой листвой, — разочарованно произнесла девушка. — Почти ничего не видно.

Лицо юноши покрылось ревнивым румянцем.

— Все еще тоскуешь по нем? — спросил он. — Где твоя гордость, Ния? Он даже не смотрит в твою сторону, тогда как ты…

— Замолчи! — девушка со слезами опустилась на скамейку, вырубленную прямо в скале. — Я хочу попрощаться с ним.

— Попрощаться?

Она кивнула. Ее головка была красиво убрана коралловыми нитями, которые оттеняли ее волосы. Шелковая ткань повторяла нежнейшие изгибы и выпуклости стройной фигуры.

Все сольгерийцы имели совершенное телосложение. И только в последнее время среди них начали рождаться некрасивые, ущербные люди с различными отклонениями. Таких называли «зено» — «отмеченные судьбой» — и сторонились их. «Зено» становилось все больше. Они могли появиться в любом, даже самом знатном роду, и наложить на него печать позора. Ходили смутные слухи, будто некоторые Маги своими ритуалами научились привлекать рождение «зено». Слухи оставались слухами, но в людях поселился страх.

— Это гнев Богов, — говорили они. — Они наказывают нас. И это только начало.

В Сольгере почитали разных Богов, строили для них храмы и святилища, поклонялись им, устраивали в их честь представления и праздники, подносили щедрые дары. Культ Богов представлял собою скорее развлечение, чем религиозное служение. Прекрасные, пышно убранные храмы могли посещать все, кому захочется, как и участвовать в церемониях. Боги были гостеприимны, доброжелательны, покладисты и открыты. До некоторых пор.

Гораздо более значимым являлся культ Магии, где последователи разделились на два течения. Одни практиковали традиционные ритуалы, вторые занимались скрытыми видами чародейства, тщательно охраняя свои тайны. Они полностью отбросили какие-либо ограничения, руководствуясь только личными интересами, и постепенно начали представлять опасность. Контроль над подобной деятельностью изначально отсутствовал, и установить его теперь было невозможно. Маховик вседозволенности раскручивался и набирал обороты.

Третьим по значению культом был культ Воинов Солнца. Они являлись элитой Сольгера, равной по положению высшей знати. Их военачальник носил пожизненный титул Эрарха, а его единственный полномочный советник сидел на Совете Владык по правую руку от самого императора. Золотое кресло по левую руку от императора занимал Магистр Ольвиус. Никто не знал, сколько ему лет. Его одеяние из тончайшей ткани и драгоценных украшений скрывало тело полностью, до кончиков пальцев, а на лице блестела золотая маска. Никто не мог похвастаться, что хоть раз видел Ольвиуса воочию.