Читать книгу "Присяжные обречены - Кэрол О’Коннелл"

– Что делать, я не очень люблю читать, – сказал Рикер. – За полгода не открыл ни одной газеты, – он предпочитал мирно проводить время за стойкой бара. – Но кое-какую почту я просматриваю, – он вытянул руки. – Видишь? Порезы от бумаги.

Вот чем заканчивалась его возня с опасными счетами за коммунальные услуги. По вечерам отключали свет за неуплату, а Рикер не платил, потому что ему было наплевать.

Его напарницу это отнюдь не забавляло, и он не винил ее в этом. Мэллори заслуживала лучшего объяснения, почему он так с ней поступал. Когда ее бросали, независимо от обстоятельств, она принимала это слишком близко к сердцу. Мэллори все еще не простила своих приемных родителей за то, что они умерли. Хелен Марковиц увезли в операционную, откуда она не вернулась. Несправедливо. А Лу Марковица, старого друга Рикера, убили при исполнении. Кэти Мэллори не собиралась больше никого терять.

– Твой отпуск давно истек, – ее голос показался Рикеру раздраженным, с подобным раздражением кот Джоанны, бывало, бил хвостом. – Но ты не явился ни на медицинское обследование, ни на аттестацию психиатра, – это прозвучало, как обвинение. – Тебя уволили из отдела по состоянию здоровья, – Мэллори наклонилась вперед – атака началась. – Если бы ты соизволил посмотреть свою чертову почту, ты бы знал, что тебя отправили на пенсию, – она резко ударила рукой по столу. Несколько бумажек слетело на пол. – Этого ты хотел?

Рикер пожал плечами, словно ему все равно. На самом деле это было исключительно важно.

Мэллори протянула ему конверт, по его объему Рикер догадался, что такой же лежит у него на кухонном столе.

– Вот прошение об обжаловании твоего увольнения. Подпись лейтенанта Коффи есть, теперь мне нужна твоя.

Мэллори достала бумаги и указала красную галочку в документе. Ее было трудно не заметить. Даже без очков, которые Рикер никогда не надевал прилюдно, он бы нашел место, где нужно расписаться. Мэллори часто говорила ему, что человеку в неопрятной одежде, грязных ботинках и с отвратительной прической было совершенно абсурдно отказываться носить очки только из соображений престижа. Она хотела как лучше.

Мэллори протянула ему толстый документ.

– Подпиши, – приказала она. – Потом я договорюсь о новой дате для обследования.

– Я прочту сегодня вечером, хорошо? – Рикер не мог притронуться к документу.

Видимо, Мэллори такой вариант не устраивал, но она лишь бросила документ на стол, а потом наклонилась за скомканным листком информации о Джо.

– А теперь вернемся к твоей горбунье, Джоанне Аполло.

Так вот как ее зовут!

Мэллори метнула ему скомканный листок, который Рикер поймал одной рукой. Что это? Она проверяла его реакцию? Хотела посмотреть, пройдет ли он медицинское обследование? Или она догадалась, что больше всего он боится психиатрической аттестации?

– Ты меня слушаешь?

– Да, я тебя слышу, – сказал Рикер.

Мэллори поднялась и, опершись руками о стол, наклонилась к нему, требуя полнейшего внимания.

– Но ты никогда не слушаешь радио, так, Рикер?

Глава 2

Джоанна Аполло, не поднимая глаз, пересекла проспект, направляясь к ряду однообразных итальянских домиков на Сент-Люкс-Плейс. Она не любила поднимать голову, чтобы не встречаться с любопытными взглядами прохожих. Вместо этого она изучала их туфли и ботинки и, основываясь лишь на собственной обувной теории, делала заключения о стройных или кривых ногах, а также о других качествах сограждан. Впереди остановилось такси, откуда показалась пара блестящих кожаных штиблет, видимо, принадлежавших модному бездельнику-бизнесмену. Они ступили на тротуар, где частенько топали пыльные сапоги рабочих, которые не могли позволить себе аренду в районе Гринвич-виллидж. В своей прошлой жизни Джоанна часто думала о том, чтобы завести знакомство с людьми, не равнодушными к обуви, с фетишистами: с ними Джоанна нашла бы общий язык.

Джоанна услышала дробный цокот каблуков позади себя. Какая-то женщина, замешкавшись, очевидно, решала, стоит ли ей обгонять горбунью, которая передвигалась слишком медленно. Но тротуар был совсем узкий: слева и справа выстроились мусорные баки, поэтому женщина колебалась. Наконец, решившись, она быстро проскочила мимо Джоанны, на ходу ускоряя шаг. «Молодая девушка», – подумала про себя Джоанна, не поднимая головы. Перед ней промелькнули высоченные шпильки особы, явно охотившейся на мужчин, искавшей развлечения или спасения в сексе. Яркие модные туфельки явно не были рассчитаны на такую гонку, но девушка очень спешила. Неожиданно из мусорных мешков, разорванных острыми когтями, выскочили две крысы. Девушка дернулась в сторону и к собственному удивлению врезалась в мусорный бак, перевернув его.

– Поверни за угол, – сказала Джоанна, подняв на нее глаза. – Эти паразиты – не главная опасность, – она кивком указала на человека в обносках со всклокоченными волосами. Он стоял посреди тротуара в нескольких метрах от них.

Теперь у попрошайки были зрители – он поднял руки и начал ими размахивать как сумасшедший. Это был Заяц. По крайней мере, он так называл себя. Джоанна же знала все его клички: Бродяга, Балда и Шизняк Психованный. Он ждал вознаграждения, но сначала нужно было немного повеселиться.

Девушка послушно свернула за угол, следуя к метро другой дорогой. Джоанна же пошла прямо. Подходя ближе к бездомному, она еще раз подняла на него глаза и вздохнула, подчиняясь неизбежному.

За клоками спутанных волос виднелся мальчишеский курносый нос и эдакая невинная ухмылка. Говорят, что бездомные всегда выглядят старше своих лет, но лицо Зайца опровергало это распространенное мнение. Хотя ему было лет тридцать пять, он всегда казался Джоанне ребенком. Она посмотрела на его почерневшую щиколотку: спасти ногу было уже нельзя. Скоро кожа слезет, и Заяц умрет от общего заражения крови. Его ботинки рассказывали больше: туда беспрепятственно проникал холодный ветер, постепенно забирая его жизнь, подошва отклеивалась, обнажая голые пальцы, пораженные гангреной. Судя по этим ботинкам, Джоанна могла сказать, что их обладатель был повержен в обеих схватках: человека с природой и человека с самим собой. От него исходил отталкивающий запах болезни и грязного белья.

Заяц резко замахнулся и рассек рукой воздух в сантиметре от лица Джоанны. Она избежала первого удара и хотела уклониться от второго, но почувствовала, что падает, поскользнувшись на стеклянных горошинах, которые Заяц рассыпал на тротуаре. Она тяжело упала на асфальт и тут же почувствовала жгучую боль в локте. Бродяга стоял над ней, возбужденно махая руками, но он едва ли мог напугать ее. Много зим, одну за другой, Заяц ходил без перчаток, от мороза его руки обветрились и напоминали скорее щупальца. Он даже не мог сжать кулак, а если бы напал на кого-нибудь, то причинил бы больше вреда себе. Тем не менее Джоанна побежденно подняла руки.

– У меня есть деньги, – сказала она. Он благосклонно застыл на месте, как обычно в таких случаях.