Читать книгу "У меня живет жирафа - Екатерина Вильмонт"

– О, Влад, вы, кажется, совсем пропали, – шепнула ему Нина.

– Вы о чем? – ледяным тоном спросил он.

– Да нет, извините, это совершенно меня не касается.

Вот именно, мысленно произнес он. Вдруг он почувствовал, что нога Алины прижалась к его ноге. Он предпочел этого не заметить, но ему стало неприятно.

– Владя, ты что сидишь как неродной, – чуть пьяным голосом прошептала Алина.

– А я и есть тебе неродной, и уже очень давно.

– Ты до сих пор на меня обижен?

– Боже, нет, конечно. Просто я никогда не вхожу дважды в одну реку.

– А по-моему, это иногда хорошо, войти в знакомую водичку и обнаружить там что-то совсем новое, приобретенное с годами… Это иной раз так сладко, – продолжала она, все теснее прижимаясь к нему.

Волна раздражения захлестнула его. Зачем ему эта прошлая жизнь, эти женщины из прошлого? Не хочу!

– Извини, Алина. Я просто не хочу, ты это можешь понять?

Она отпрянула, побледнела. В этот момент, к счастью, у него зазвонил телефон. Он вскочил, извинившись, и отошел от стола. Звонил Санька, попрощаться перед сном. От голоса сына раздражение ушло.

– Пап, бабушка говорит, чтобы я не звонил, что я могу тебе помешать.

– Ерунда! Я страшно рад, что ты позвонил. А если в другой раз я буду занят, я тебе скажу, ты же не обидишься, правда?

– Конечно, пап!

– А сегодня ты очень вовремя позвонил, спасибо. И спокойной ночи тебе.

Звонок сына совершенно отрезвил его. Он вернулся за стол, обменялся с Ниной визитками и сказал Алине:

– Извини, мне придется уйти, звонил сын, ему нужна моя помощь!

– Что-то серьезное?

– Да не очень, но я должен… Еще раз извини, рад был повидать тебя и Ию. Я уйду тихонько.

– Ну и сволочь же ты, Голубев!

– Да, наверное, сволочь! – кивнул он.

Как хорошо, как свободно дышится, когда его нет! Мне всегда при нем было душновато… И я всегда боялась его глаз… А Алинка, похоже, просчиталась. Она думала его вернуть, что ли? А он не захотел, гордый… И правильно. Она сама когда-то его бросила, а теперь вздумала вернуть… И обломалась. А я рада… Это было такое свинство с ее стороны, променять его на богатого дурака Энрике.

– Ну что, Ийка, как тебе твоя первая любовь? – пьяным шепотом осведомилась Алина.

– Какая там любовь, – поморщилась Ия.

– Ты ж по нему умирала…

– В детстве, это не считается.

– А он, кстати, на тебя запал.

– Не выдумывай!

– А что, это вероятно интересно, закрутить роман с мужиком, к которому питала совершенно безнадежные чувства в детстве. Что-то от истории Онегина и Татьяны…

– Алинка, ты пьяная!

– Девочки, вы о чем шепчетесь? – полюбопытствовал Роман.

– О нашем, о девичьем, – засмеялась Алина.

– Господа, давайте еще раз выпьем за нашу красавицу Алину! Она по-прежнему прекрасна! – произнес кто-то из гостей, и застолье потекло своим чередом.

Как хорошо, что я ушел! Ни к чему мне все это. А вот предложение Нины может оказаться очень интересным. Выжду дней пять и обязательно ей позвоню. А пока надо подумать, какую историю предложить для пилотной программы. И дописать статью для «Известий». О, а ведь послезавтра исполняется девяносто лет Марии Евграфовне Вольской, звезде советской разведки, о которой он неоднократно писал и которая очень его привечала. Никто не дал бы ей ее лет, она была по-прежнему остра умом, безмерно иронична и кокетлива. И, пожалуй, даже красива. Лет пять назад, с его подачи, освоила компьютер.

– Владик, – говорила она, – вы плохой человек! – и грозила пальцем.

– Почему, Мария Евграфовна?

– Я старая женщина, а вы меня погрузили в такую пакость!

– Вы о чем, Мария Евграфовна?

– Этот ваш Интернет – редкостная пакость! Всемирная помойка, болото, вонючее болото…

– Мария Евграфовна, ну если он вам так противен, не лазайте туда!

– Легко сказать! Я ведь старая, кроме Киры и Уинстона у меня никого нет, мне скучно жить одними только воспоминаниями!

Кира была ее племянницей, а Уинстон – английским бульдогом, невероятно похожим на Черчилля, оттого и получившим такую кличку. Бульдог, правда, был еще не стар и очень симпатичен, на взгляд Владислава Александровича.

– Ну, лучше бы смотрели телевизор!

– Вы смеетесь? Что там смотреть? Новости меня мало интересуют, я слишком стара. Политика? Я слишком хорошо понимаю, что почем, к музыке я глубоко равнодушна, правда, люблю фильмы и даже сериалы с красивыми актерами.

Актеров она признавала только российских, заграничное кино не смотрела. Иногда просила Владислава Александровича отвезти ее на Донское кладбище, где был захоронен человек, которого она любила. Подъехав к воротам кладбища, она покупала цветы, как правило, четыре розы, и говорила:

– Владислав, ждите меня в машине!

– Может, я провожу вас?

– Нет. Это слишком интимно… Незачем вам знать…

И он покорно ждал ее, правда, не в машине, а на лавочке совсем близко от входа. Это она ему позволяла. Конечно, у него был соблазн проследить за ней, но, во-первых, он опасался, что она может его заметить, как-никак профессионалка высочайшего класса, а во-вторых, ему просто было совестно.

Да, пожалуй, надо поговорить с Вольской, и если она согласится, сделать программу о ней.

В молодости она была ослепительна, сохранились фотографии, и теперь уже многое можно рассказать…

И он позвонил ей.

– Влад? Рада вас слышать! Надеюсь, послезавтра я вас увижу?

– Разумеется, Мария Евграфовна!

– Кира испечет свои пирожки, будет еще человек пять…

– Непременно буду! Но у меня к вам есть еще деловой разговор, дорогая Мария Евграфовна!

– Я не ослышалась? Деловой разговор?

– Да!

– И что ж это за дела такие? Все, что я могла вам о себе рассказать, я уже рассказала, а остальное…

– Нет-нет, речь о другом.

– Вы сейчас заняты?

– Не слишком.

– Тогда приезжайте ко мне сейчас же, а то умру от нетерпения!

– Я вас обожаю, Мария Евграфовна. Буду через час!

Он купил букет васильков, старуха предпочитала полевые цветы.

Как ни странно, в квартире не пахло старостью. Кира, женщина лет шестидесяти, в прошлом врач-физиотерапевт, выйдя на пенсию, поселилась у тетки, оставив свою квартиру дочери.

– Вам не трудно с ней? – спросил он как-то.