Читать книгу "Корона скифа - Борис Климычев"

Так двадцатишестилетний Лерхе летом тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года получил чин действительного статского советника. Гражданским генералом стал!

В эту пору белых ночей щемяще пахло зацветающими деревьями. Петербуржцы стремились к мостам, каналам, на острова. Вечера проводили у фонтанов, либо в театрах.

И как раз тогда, в северную столицу прибыл знаменитый Рихард Вагнер.

Отец Германа сам плоховато говорил по-русски, а детей воспитывал в русском духе. Но кровь, кровь! И, воспитанный на Пушкине и Лермонтове, юный Герман, чувствовал невольное волнение при звуках "Нюренбергских мейстерзингеров".

О, лестницы и банкетки! О театральные и дворцовые закоулки! Конюшни дорогими лошадьми! Зеленое сукно карточных и бильярдных столов! Вы есть сводники и разлучники, шептуны и подмигивальщики

И молодой Лерхе слушал про "кольцо Нибелунгов". О! Это кольцо давало власть над миром!

А после концерта, шел он в сиянии, звучавших в нем мелодий. Сияли театральные свечи и зеркала. Впереди его шел директор театра, в жилет которого он только что затолкал несколько сининеньких.

Прошли между свисавших из тьмы веревок и тряпок, по пропахшим пудрой и потом закоулкам, в кабинет. Там сидел, и пил из высокого бокала пиво, сам знаменитый композитор. Рядом с ним сидел другой немец: длинный с худыми приподнятыми плечами, совершенно белыми, бесцветными волосами, и бесцветными же глазами.

Герман начал, было, говорить, но понял, что немецкий у него очень неважный, перешел на французский, с вкраплением русских слов. Потом махнул, рукой, и сказал директору:

— Переведи ему, что моя прародина — Германия. Я люблю его музыку, хотя я русский до мозга костей!

Директор, говоривший на всех европейских языках, перевел.

Вагнер кивнул, налил Лерхе бокал шампанского, потом снял с пальца перстень с красным камнем и примерил его на указательный палец Германа. Перстень подошел. Перстень этот был фальшивого золота, да и камень был дешевым самоцветом, таких перстней у Вагнера в кармане была десятка два, подарив кому-нибудь один перстень, он тотчас надевал на палец другой такой же для следующего подарка. Но Лерхе об этом не знал. Приятно было, что перстень этот — с руки знаменитого композитора, и что после этим можно будет хвастать.

— Кольцо Нибелунгов! — подмигнул Вагнер.

— Дорогой маэстро! — обратился к композитору Лерхе. — Я удивляюсь творческим людям. Скажите, как приходит к вам вдохновение. В каком образе? Вероятно, в образе прекрасной незнакомки?

— Может быть! — хитровато прищурился Вагнер. Вдохновение приходит по-разному. Оно рождается из неосознанных движений души. Впрочем, мой русский друг Михаил Бакунин, с которым мы сражались рядом на баррикадах Дрездена, говаривал, что в наши дни кольцо Нибелунгов вполне может заменить пакет биржевых акций! — рассмеялся композитор, и спросил: — Вы не владеете пакетом акций?

— Господин Лерхе — действительный статский советник, — сообщил Вагнеру директор театра, — он занимается вопросами Сибири и ведает огромными странами и просторами.

И тут бесцветноволосый вскочил, сгорбился, изображая поклон:

— Считаю за честь представиться господину Лерхе! — при этом альбинос опрокинул стул, и пролил вино из бокала. — Я есть Улаф Страленберг!

Германа подивило то, что иностранец довольно сносно говорит по-русски. Он оказался шведским ученым. Он умолял помочь получить ему разрешение на поездку в Сибирь для научных опытов. Рекомендации королевского географического общества, письма от видных европейских ученых у него были, но странным образом утрачены…

Улаф прежде никогда не покидал Европы. Многие в Швеции его желание исследовать далекую Сибирь одобряли, но денег на поездку никто не выделял. Отец Улафа продал рыбокоптильню и кожевенную мастерскую. Чего не сделаешь ради единственного отпрыска, пусть и непутевого!

В момент прощания на причале отец умолял Улафа экономнее тратить деньги и никому не доверять. Матушка рыдала и умоляла Улафа отказаться от поездки в Сибирь… это же край где люди имеют одну огромную ногу и два рта, а питаются человечиной… Она сама читала в одной правдивой книжке…

Улафу было жаль стариков, но что он мог поделать? На его груди, на прочном шелковом шнурке висела бронзовая пластина — изображение оленя. Этот амулет звал в путь, к неведомым опасностям и приключениям.

Улаф долго стоял у борта судна и махал большим клетчатым платком до тех пор, пока земля Швеции не растаяла в тумане.

В кают-компании Улаф познакомился с одним человеком, который утверждал, что он тоже швед, но настолько обруселый, что не знает ни слова по-шведски. Он родился в Петербурге, назвали его Петром, а фамилия его была Юханссон. Это был вертлявый рыжебородый весельчак. Он ездил в Стокгольм заключать торговую сделку и теперь возвращался домой. Юханссон обещал свести Улафа с важным сановником, который за определенную плату оформит все нужные документы. Юханссон отвезет ученого в нужный департамент.

По прибытии в Петербург, Юханссон нанял экипаж, и они покатили по городу. Где-то в самом центре сошли возле огромного дома.

Юхансонн дернул кольцо звонка и появился величественный швейцарец. Он выслушал их на крыльце, сказал, что в департаменте обед, но он пригласит нужного им чиновника. И тот через минуту появился на крыльце с чашкой кофея в руке и с сигарой в зубах. Чиновник объяснил, что в обеденное время он не может пригласить их в присутственное место, но пусть господин Страленберг передаст ему свои рекомендательные бумаги и определенную сумму, подождет с полчаса, за это время чиновник всё оформит…

Улаф остался ждать на крыльце, а Юханссон сказал, что очень спешит обнять жену и детей, дал Улафу свой адрес. Пусть он приходит к нему, как только получит нужные документы. Можно ночевать у него, не тратиться на постой…

Улаф медленно прохаживался возле крыльца, любуясь видом незнакомого города, о котором так много слышал. Дома были здесь поставлены искусными зодчими, всё это были дворцы, и улицы прилично мощены, и деревьев было достаточно.

Прошло полчаса, а потом и час, но чиновник все не приносил бумаги, Улаф решил осведомиться у швейцарца, где же ему найти того чиновника, на каком этаже, в каком кабинете? Улаф подергал кольцо звонка, но никто не вышел. Озадаченный, Улаф потихоньку потянул дверь. Она, скрипнув, отворилась, за дверью был пустой темный коридор, а в конце его можно было в полусумраке различить еще одну дверь.

Улаф прошел ко второй двери, приоткрыл её и увидел впереди крылечко, по которому можно было сойти на другую улицу, она была тиха, и отражала свои дома в черном канале.

Только теперь Страленберг понял, что его одурачили. Пропали документы, к тому же он отдал мошеннику большую часть своих денег, и теперь ему не на что будет добираться до Сибири. Адрес Юхансонна, конечно, тоже обманный. Улаф сказал себе: Ты хотел приключений? Вот они и начались!

И, увидев афишу, извещавшую о гастролях в городе композитора Вагнера, Улаф отправился в театр, ничуть не заботясь о том, что с ним после будет. Послушать божественную музыку. А там — хоть смерть!..