Читать книгу "Уздечка для сварливых - Майнет Уолтерс"

– Как всегда, доктор, – ответила та спокойно. – Я могу с точностью до минуты определить, когда отелится корова, но что касается меня самой... – Она засмеялась. – Мне некогда отмечать дни в календаре.

Сара помогла женщине сесть.

– Значит, «уздечка для сварливых», – задумчиво продолжала миссис Грэхем. – Сварливыми называют женщин со злым языком?

Сара кивнула и пояснила:

– Такие вещи использовались два-три века назад, чтобы заставить молчать сварливых женщин. Да и не только сварливых. Скорее, любых, которые решались оспорить главенствующую роль мужчины в доме и вне его.

– Как вы думаете, почему она так поступила?

– Не знаю, возможно, просто устала от жизни. – Сара улыбнулась. – У нее не было и малой доли вашей энергии, миссис Грэхем.

– Я не это имела в виду. Что касается самой смерти, я могу понять. Никогда не видела смысла цепляться за жизнь, если она того не стоит. – Миссис Грэхем начала застегивать блузку. – Чего я не могу понять, так это почему Матильда решила умереть с «уздечкой» на лице?

Сара покачала головой:

– Я тоже не понимаю.

– Вредная была старуха, – сказала миссис Грэхем резко. – Миссис Гиллеспи прожила здесь почти всю жизнь, знала не только меня, но и моих родителей с пеленок, однако никогда нас за людей не считала. Жители ферм с навозом на башмаках – слишком простые для нее. Хотя она не считала зазорным разговаривать со старым Виттингхэмом, лентяем, который владеет отцовской фермой. То, что он за всю жизнь и палец о палец не ударил, а жил за счет ренты, делало его достойным общения с миссис Гиллеспи. Но простой люд, трудяги вроде нас, – она покачала головой, – достойны лишь презрения.

Миссис Грэхем засмеялась, увидев выражение лица Сары.

– Я вас шокирую? У меня большой рот, и я люблю использовать его по назначению. Не принимайте смерть миссис Гиллеспи так близко к сердцу. Ее здесь не любили, и, можете мне поверить, она и не стремилась нравиться. Народ в деревне не злой, но всему есть предел. Когда женщина отряхивает пальто после того, как ты случайно с ней столкнулась, – это уже слишком. Я не часто хожу в церковь и все-таки кое во что верю. Например, в раскаяние. К старости, полагаю, все каются – из-за скорой встречи с Богом. Мало кто из нас умирает, не признав свои ошибки, потому мы и встречаем смерть с умиротворением. И даже не важно, перед кем каяться – перед Богом, священником или родственниками, – от сказанного становится лучше на душе. Я считаю, миссис Гиллеспи хотела извиниться за свой злобный язык и надела «уздечку» перед встречей с Создателем.

Матильда Гиллеспи была похоронена рядом со своим отцом, сэром Уильямом Кавендишем, на деревенском кладбище Фонтвилля тремя днями позже. Дознание еще не закончили, но все уже слышали, что вердикт «самоубийство» – вопрос решенный. Об этом узнали либо из уст Полли Грэхем, либо сделав простые выводы из очевидного: полиция сняла печать с «Кедрового дома» и убралась восвояси в Лирмут.

На похороны пришли немногие. Полли Грэхем была права: миссис Гиллеспи не любили. Лишь несколько человек смогли найти время и попрощаться со старой женщиной, известной только дурным характером. Викарий старался, как мог в сложившихся обстоятельствах, но это не слишком помогало. После его заключительных слов собравшиеся с явным облегчением отвернулись от могилы и направились к воротам. Сара чувствовала себя обязанной появиться на похоронах. Ее муж, Джек Блейкни, был вынужден прийти вместе с ней. Он склонился к уху жены и пробормотал:

– Что за кучка лицемеров! Ты видела их лица, когда преподобный назвал Матильду «нашей доброй соседкой»? Да все они терпеть ее не могли.

Сара шикнула на Джека, чтобы тот говорил потише:

– Тебя услышат.

– Ну и что?

Супруги Блейкни шли позади всех, и глаза художника неустанно разглядывали склоненные головы идущих впереди.

– Судя по всему, блондинка – ее дочь Джоанна.

Сара уловила нотки наигранного небрежного интереса в его голосе и цинично улыбнулась:

– Судя по всему, да. А та, что помоложе, судя по всему, внучка.

Джоанна стояла возле викария. У нее были большие серые глаза, приятный, красиво очерченный овал лица и золотистые волосы, которые ярко блестели на солнце. «Красивая женщина», – подумала Сара. Как обычно, она оценивала красоту совершенно беспристрастно. Она воспринимала объекты плохо скрываемой похоти мужа почти как предметы. Похоть, как и все в жизни Джека, за исключением рисования, была бесплотной. Легкое увлечение пропадало так же быстро, как и возникало. Кроме того, уже давно пришла уверенность в том, что Джек никогда не поставит под угрозу их брак, как бы он ни восхищался внешностью другой женщины. У Сары почти не осталось иллюзий по поводу роли, отведенной ей в жизни Джека: она должна обеспечивать материальный достаток, чтобы Джек Блейкни – художник от Бога – мог существовать и удовлетворять свои вполне земные потребности. Хотя, повторяя слова Полли Грэхем, всему наступает предел...

Сара и Джек подошли к викарию и обменялись рукопожатиями.

– Было очень любезно с вашей стороны прийти. Вы знакомы с дочерью Матильды?

Преподобный Маттьюз обратился к красивой женщине, которая все еще стояла возле него:

– Джоанна Лассель, это доктор Сара Блейкни и Джек Блейкни, ее муж. Сара стала лечащим врачом вашей матери после того, как доктор Хендри ушел на пенсию. Они с Джеком живут в Лонг-Аптоне, в бывшем доме Джеффри Фрилинга.

Джоанна пожала им руки и представила девушку, стоявшую позади нее:

– Моя дочь Рут. Мы обе очень признательны вам, доктор Блейкни, за все, что вы сделали для мамы.

Девушке на вид было лет семнадцать-восемнадцать, и у нее в отличие от матери были темные волосы. Она совершенно не выглядела признательной, на ее лице Сара увидела лишь глубокую и горькую печаль.

– Вы знаете, почему бабушка покончила ссобой? – спросила она еле слышно у Сары. – Такое впечатление, что никто не знает.

– Рут, пожалуйста, – сказала ее мать с глубоким вздохом. – И без того тяжело.

Было ясно, что они уже обсуждали эту тему раньше.

Джоанна, должно быть, приближалась к сорокалетнему возрасту, если брать в расчет возраст дочери, однако в трауре выглядела очень молодой и уязвимой. Сара почти физически ощутила, как возрос интерес Джека к этой женщине, и на мгновение ей захотелось устроить мужу публичный скандал, чтобы выяснить отношения раз и навсегда. Сколько еще он намерен испытывать ее терпение? Сколько еще, по его мнению, она сможет молча переносить унижения? Но как обычно, доктор Блейкни поборола внезапную слабость. Сара была слишком связана воспитанием и профессиональной этикой, чтобы поступить иначе. «Видит Бог, однажды...» – пообещала она себе.

Сара повернулась к девушке:

– Я очень хотела бы ответить на твой вопрос, Рут. Когда я последний раз видела твою бабушку, она была в порядке. Ее, конечно, беспокоил артрит, но она уже давно к нему привыкла и научилась справляться с болью.