Читать книгу "Призрак улицы Руаяль - Жан-Франсуа Паро"

Он протянул Николя руку; тот схватил ее, и, крепко сжимая, поднялся, а затем с легкостью перепрыгнул через массивные столбики балюстрады.

— В детстве я часто испытывал себя на храбрость на прибрежных утесах Пенестена; только там было гораздо опаснее, потому что дул сильный ветер.

— Ох, уж эти мне бретонцы! Не устаю поражаться их безрассудству.

Собеседники умолкли, захваченные великолепием зрелища, кое являла собой окутанная синей мглой надвигавшейся ночи площадь Людовика XV.

— Вы успели полюбоваться на кареты дофины? Весь Париж только их и обсуждает. Говорят, они делают честь вкусу Шуазеля, который не только заказал их, но неустанно наблюдал за исполнением заказа.

— Я их видел. По-моему, они слишком помпезны. Впрочем, получив такой подарок сегодня, завтра покажется в розовом свете.

— О! О! — защелкал языком Семакгюс. — Непременно воспользуюсь вашим остроумием.

— Это четырехместные берлины. Одна обита плотным пунцовым бархатом с золотыми вышивками на темы четырех времен года; кузов второй обтянут синим бархатом, а золотые вышивки представляют четыре стихии. Навершия и империал украшены цветами, покрытыми тончайшей позолотой различных оттенков; лепестки цветов трепещут при малейшем движении.

— Полагаю, стоили они недешево?

— Знаете, что ответил контролер финансов, когда обеспокоенный король спросил его, во что ему обойдутся эти празднества?

— Нет. А что ответил аббат Террэ?

— «Ни во что, сир».

Они еще продолжали смеяться, когда глухой рокочущий звук возвестил о начале представления; следом до них долетел радостный вопль толпы. Окруженная жирандолями, статуя короля в центре площади расцвела сотнями огней, а новые залпы спугнули голубей, дремавших под крышей Тюильри и Мебельных складов. Однако ожидаемого за прелюдией салюта не последовало, и толпа, восхищенная первыми аккордами фейерверка, но не получившая продолжения, начала недовольно роптать. В небо вновь взлетели несколько ракет, но они не взорвались, а, описав неверную траекторию, упали и рассыпались с сухим треском. В мгновенно наступившей тишине на удивление отчетливо прозвучали команды и резкие окрики фейерверкеров Руджиери; затем визгливое шипение вновь заглушило голоса, и еще одна ракета безрезультатно взвилась в воздух и исчезла из виду. Но как только в небе появился роскошный веер в форме павлиньего хвоста, расцвеченного золотом и серебром, как все забыли о неудачных попытках, и праздник обрел новое дыхание. Толпа бешено зааплодировала. Семакгюс все еще ворчал себе под нос; Николя знал, что, несмотря на добродушный нрав, корабельный хирург, как и многие почтенные парижане, был скор на критику.

— Орудия не пристрелянные, никакой очередности, исполнение ниже среднего. Если бы они сопровождали свои выстрелы музыкой, ни за что бы не попали в такт. Народ недоволен, и он прав. Нельзя обманывать народ, выдавая жалкие потуги за обещанный праздник; когда народ чувствует себя одураченным, это ни к чему хорошему не приводит.

— Однако, в последний понедельник «Газет де Франс» сообщила, что Руджиери заранее все проверил. Проведенные им испытания вызвали восторг знатоков; его огненное зрелище сравнили с фейерверком Торре в Версале, и отнюдь не в пользу последнего.

Залпы продолжались, однако большинство из них успеха не имели; ракеты, взрываясь, рассыпали лишь жалкие горстки огней. Неожиданно одна из взмывших в небо ракет ярко вспыхнула, зашипела, остановилась, и, перевернувшись, стремительно понеслась вниз, прямо на бастион, где хранились резервные фейерверочные запасы. Сначала ничего не произошло, а потом над бастионом показались черные клубы дыма, сопровождаемые потрескиванием и искрами пламени. Люди, окружавшие деревянное строение, шарахнулись назад, и их движение волнообразно распространилось дальше, во все стороны. Взрывы участились; внезапно из бастиона вырвался гигантский сноп пламени.

— Резервные ракеты и букет вспыхнули раньше времени, — подвел итог Семакгюс.

На озарившейся холодным белым светом площади Людовика XV стало светло как днем. Застывшие, словно зеркало, воды Сены отражали потоки света, серебряным дождем падавшие на землю. Изумленную подобной развязкой толпу охватили противоречивые чувства; никто не знал, что и думать. Тем временем огонь пожирал Храм Гименея и превращал построенные декорации в пепелище, откуда время от времени вырывались редкие ракеты. Растерявшиеся люди отчаянно вертели головами, пытаясь понять, что произошло, однако наталкивались лишь на вопросительные взгляды стоявших рядом соседей. Огонь забирал все большую власть, а фейерверк угасал: жалобное шипение и шуршание не сумевших взлететь ракет более всего напоминало агонию. Перегнувшись через балюстраду, Николя неотрывно глядел вниз. Тревожное и сосредоточенное выражение его лица повергло Семакгюса в трепет.

— Похоже, никто не собирается тушить пожар, — произнес Николя.

— Боюсь, как бы народ не решил, что этот неудавшийся сюрприз является частью праздника. На мой взгляд, сие зрелище вполне величественно, и его можно счесть запланированным заранее, — мрачно отозвался Семакгюс.

Внезапно людская масса пришла в движение, словно какой-то порочный гений бросил в толпу горсть семян раздора. К звукам рвущегося на месте фейерверка и треску горящих декораций добавились испуганные крики и призывы о помощи.

— Смотрите, Гийом, — воскликнул Николя, — вон едут пожарные кареты! Но лошади испугались шума и понеслись вскачь!

Со стороны Тюильри и Елисейских полей, из двух улиц — Оранжери и Бон-Морю, пролегавших параллельно улице Руаяль, вылетели несколько повозок, запряженных тяжеловесными першеронами. Мчащиеся в страхе кони опрокидывали все на своем пути.

Последующие события навсегда запечатлелись в памяти Николя; в любую минуту он мог вспомнить мельчайшую подробность разыгравшейся на площади драмы. Зрелище напомнило ему одну старинную картину из королевской коллекции в Версале. На той картине, изображавшей поле битвы, где сражались несколько сотен человек, была прорисована каждая деталь: волосы, одежда, вооружение, поза и даже выражение лица. Рассматривая полотно, он обнаружил, что если разбить его на мелкие квадратики, получится несколько сотен крохотных полотен, кои, несмотря на уменьшенные размеры, все так же совершенны по своему исполнению. Сейчас с террасы Посольского дворца ему четко были видны мельчайшие подробности происходившего внизу действа. Ситуация менялась каждую минуту. Под напором повозок часть зрителей подалась назад. Несколько человек упали в незасыпанные траншеи. Николя вспомнил, что уборка площади и прилегающих к ней участков началась только 13 апреля нынешнего года, и до сих пор не закончена. Тут Семакгюс привлек его внимание к другой части площади. Приглашенные, прибывшие в Посольский дворец полюбоваться фейерверком, начали покидать здание, и возницы, чьи экипажи стояли в беспорядке на набережной Тюильри, двинулись навстречу своим господам, расчищая дорогу ударами кнута. Люди, попавшие в тиски между пожарными телегами и каретами, стали падать в канавы. Друзья также заметили несколько подозрительных типов, которые, обнажив шпаги, набрасывались на перепуганных буржуа и отбирали у них кошельки.