Читать книгу "Тайные тропы - Георгий Брянцев"

— Ага, забеспокоились, засуетились, — цедил он сквозь зубы. — Так-так... — И в этом «так-так» звучали и торжество, и ненависть.

Вот еще один приказ. Денис Макарович с любопытством пригляделся к большому серому листу. «Ко всем жителям города...» Обычное начало, что будет дальше? Изволин остановился и принялся читать. Неожиданно тишину нарушили выстрелы. Один, другой, третий. Стреляли где-то рядом, за углом. Денис Макарович инстинктивно прижался к стене, прислушался. С соседней улицы послышались крики, топот ног; прохожие устремились к месту происшествия. Изволин завернул за угол и тоже побежал на шум. Толпа уже запрудила тротуар. Денис Макарович протискался вперед и увидел у самой мостовой человека, лежавшего в луже крови. Это был немец в форме эсэсовца. Подоспевший патруль начал разгонять горожан. Высокий, костлявый офицер с пистолетом в руке резким, крикливым голосом отдавал команду солдатам и «полицаям». Офицер поднял руку и остановил проходившую легковую машину, в которой сидел немец-летчик. Вначале тот пытался что-то объяснить, но, увидев, что к машине волокут труп эсэсовца, поморщился и пересел к шоферу. «Бенц», глухо урча, покатил в сторону комендатуры

Солдаты и полицаи, обойдя парк, стали оцеплять улицу. Офицер грубо обыскивал горожан и проверял документы. Денис Макарович осторожно отделился от толпы и снова завернул за угол. Встреча с патрулями не предвещала ничего приятного. Он торопливой походкой направился по улице Луначарского к городскому скверу

— Молодец Игнат... молодец... — шептал Денис Макарович. Возбужденный, он шел и шел, не обращая внимания на усиливающийся дождь.

У входа в сквер одноногий старик продавал мороженое. Денис Макарович привык к неизменной фигуре мороженщика с его далеко уже не белым фартуком. Но сегодня, в дождливый и холодный день, мороженщик казался нелепым. Горожанам было не до мороженого. Они проходили мимо старика, а он, измокший, с сизым от холода носом, постукивал деревянной ногой о мостовую и изредка выкрикивал:

— Кому мороженого? А ну, налетай, налетай!..

Но никто даже не оглядывался. Денис Макарович хотел уже пройти мимо старика, но заметил группу солдат, приближавшихся к нему. Немцы громко разговаривали, чем-то встревоженные. То и дело слышалась брань. Изволин задержался. Солдаты были все пожилого возраста, мундиры на них висели мешком, — сразу видно, немцы из последнего набора. Один из них, костлявый и неуклюжий, все реплики товарищей сопровождал ругательствами и плевками. В разговоре постоянно» повторялись названия городов: Сталинград. Орел, Курск. Солдаты подошли к старику и заказали мороженое. Денис Макарович стал рядом: ему хотелось, если не понять, то хотя бы уловить содержание разговора. Он догадывался, что немцы обсуждают события на фронте и явно недовольны ими. Изволин сделал вид. что ждет своей очереди. Немцы уничтожали мороженое и шумели попрежнему, не обращая на него внимания. Однако, как он ни силился понять, что их особенно беспокоит, ему никак это не удавалось. На перекрестке показался офицер. Солдаты смолкли.

Изволин повернулся и отошел в сторону. Он пересек площадь, чтобы выйти на Садовую улицу и по ней добраться до дома. На углу, как и вчера, висело несколько объявлений, хорошо знакомых Денису Макаровичу. Он еще раз пробежал их глазами и хотел было уже идти дальше, как заметил на стене, повыше почтового ящика, аккуратно наклеенный листок.

В первую минуту Изволин не поверил тому, что прочел. Неужели не ошибся, неужели это то, чего он ожидал уже целых шесть месяцев? На листке было написано: «Ищу аккордеон фирмы «Гонер», размер три четверти. С предложением обращаться по адресу: Административная, 126».

— Мать моя родная! — прошептал взволнованный Денис Макарович. Он осторожно оглянулся, потом снова прочел объявление и отошел в сторону.

Сердце его учащенно забилось. Глядя на сумрачную, заливаемую холодным осенним дождем улицу, Денис Макарович взволнованно повторял:

— Наконец-то, наконец-то...

Он шагал по тротуару, подставляя лицо струям дождя, не замечая луж. Усталый от быстрой ходьбы, но возбужденный и улыбающийся, Изволин вернулся домой.

Пелагея Стратоновна уже хлопотала около чугунки, стряпая незамысловатый завтрак из картошки.

— Полюшка, — сказал Денис Макарович, войдя в комнату, — пойди Игорька сыщи, дозарезу нужен...

— Что с тобой? — удивленно спросила жена, глядя на радостное лицо мужа. — Словно именинник...

— Больше, чем именинник, — смеясь, ответил Денис Макарович. — Беги за Игорьком.

Пелагея Стратоновна надела на себя стеганку и, укутавшись в старую шаль, бесшумно вышла из комнаты. Вот и знакомый обгоревший, полуразрушенный дом. Темным, сырым коридором Пелагея Стратоновна пробралась к лестничной клетке и постучала в фанерную перегородку.

— Да, да, — отозвался изнутри голос.

— Можно к вам? — спросила Пелагея Стратоновна.

— Заходите.

Каморка была до того мала и тесна, что в ней едва помещались деревянная койка, подобие столика и железная печь. В середине комнаты сидел на деревянном ящике молодой мужчина без обеих ног и, держа в руках старый порыжевший сапог, прилаживал к нему подметку.

— Мне Игорек нужен, — сказала Пелагея Стратоновна, не переступая порога.

— Сейчас появится постреленок, — с улыбкой ответил сапожник, — бегает где-нибудь. Да вы проходите, присаживайтесь...

Пелагея Стратоновна прошла к койке и села на краешек. Сапожник, не отрываясь от работы, принялся рассказывать о своем любимце.

Одиннадцатилетний Игорек жил в этой каморке вместе с безногим сапожником вот уже два с лишним года. Большая дружба соединила этих совершенно разных по возрасту людей. Мальчику сапожник был обязан многим. Игорек спас ему жизнь.

В первые месяцы войны город подвергался частым налетам фашистских бомбардировщиков. Игорек вместе с матерью жил тогда на одной из центральных улиц. Отец был на фронте. Однажды ночью, во время очередного налета, начались пожары. Жители в панике покидали объятый огнем город. Больная мать мальчугана окончательно растерялась. Она положила чемодан на нагруженную вещами подводу, усадила на нее девятилетнего сына, а сама уселась на другую подводу. В это время с проезжавшего мимо грузовика свалился человек и тяжело застонал. Игорек спрыгнул с телеги, подбежал к упавшему. Это был безногий боец из госпиталя.

— Дядя, милый, тебе больно? — спросил Игорек, чуть не плача.

— Хлопчик! — стонал боец. — Уходить надо, а ног нет. Хотя бы лошаденка какая захудалая попалась!

Игорь оглянулся по сторонам, бросился в темноту улицы и заплакал. Подводы уже ушли. Громко рыдая, он возвратился к раненому.

— А ты чей, хлопчик? — тяжело дыша, спросил калека.

— Я вон из того дома.

— А плачешь чего?

— Все уехали... и мама тоже... я один теперь.

— Слезами горю не помочь. Крепись, малыш! Как тебя звать-то?