Читать книгу "Седьмой ангел - Светлана Сухомизская"

Дом казался необитаемым. Окна первого и второго этажей, забранные частыми ржавыми решетками, были совершенно черны и пусты и не подавали никаких признаков жизни. Все это не только не внушало никакого энтузиазма, но, напротив, вызывало сильные и весьма обоснованные опасения.

Однако любопытство в очередной раз одержало победу над страхом, и я храбро вошла в покосившиеся, покрытые облупившейся зеленой краской металлические ворота и, оказавшись во дворе, мгновенно обнаружила над входом небольшую металлическую табличку. На табличке крупными буквами было написано: «ГАРДА».

А в самом низу, очень мелко: «Ab haedis segregare oves». С грустью обнаружив, что изучавшаяся мной в университете латынь почти начисто испарилась из памяти и, следовательно, перевести даже такую короткую фразу не представляется возможным, я тихонько вздохнула и, взявшись за ручку, толкнула дверь. Надо ли говорить, что она оказалась незапертой…

Поднявшись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, я очутилась в большой комнате с тремя окнами. Почему-то первым, что бросилось мне в глаза, был огромный камин, выложенный из какого-то черного камня. На находившегося в комнате человека я обратила внимание только тогда, когда услышала какой-то стук.

На огромном старом письменном столе — крышка обтянута зеленым сукном, а в каждой тумбе можно спрятать по игроку баскетбольной команды — стояла допотопная пишущая машинка с круглыми клавишами, за которой сидела девушка… Девушка доконала меня окончательно.

«Мулатка, — зачарованно думала я, позабыв, что таращиться на людей во все глаза — неприлично. — Нет, наверное, арабка какая-нибудь».

Смуглая, с длинной густой вьющейся шевелюрой девушка стучала всеми десятью пальцами по клавишам, не обращая на меня ни малейшего внимания. На лице было написано глубокое неодобрение, и у меня сразу родилось подозрение, что оно относится ко мне. Стрекотали клавиши, и, позвякивая, возвещая о конце строки, каретка с шумом возвращалась на прежнее место…

Наконец я сообразила, что на мое присутствие обратят внимание только в том случае, если я наглядно его продемонстрирую. Кашлянув для поднятия боевого духа, я пискнула:

— Здравствуйте!

Мулатка (или арабка?) вскинула ресницы и надменно спросила:

— В чем дело?

— Мне назначено собеседование… — слегка осмелев, заявила я, потому что узнала этот голос — именно он говорил со мной по таксофону. Если это не было галлюцинацией, конечно…

Арабка-мулатка взглянула на циферблат напольных часов, на маятнике которых была изображена карта восточного полушария, и раздраженно пожала плечами:

— Они куда-то ушли. Куда — только богу известно. Подождите, если хотите. Но я бы на вашем месте не стала этого делать. Нормальному человеку здесь делать нечего.

Но, во-первых, нормальным человеком я себя не считала, а во-вторых, мулатка мне не нравилась, и ее слова немедленно вызвали во мне дух противоречия. Поэтому я молча села на стоящий в углу деревянный стул с резной спинкой. Мне, конечно, больше понравилось кожаное кресло возле камина, но занять его я не решилась.

Тикали часы, стучала механическая машинка, а я разглядывала комнату: на полу — ковер, на стенах — какие-то таблицы в рамочках, на стеллажах — книги, папки и всяческие красивые вещицы, вроде громадной раковины с нежно-розовыми краями и серебряной рыбины с вытаращенными глазами и широко разинутой пастью. Справа от меня на высокой подставке сидело чучело совы. Насладившись разглядыванием чучела, я переключила внимание на кинжал и два меча, повешенные над компьютерным столом. Какого черта она стучит на машинке, если рядом есть превосходный компьютер? И кто такие эти «они», о местопребывании которых известно только богу? И что это за день сегодня такой — уже вторая фирма похожа на что угодно, только не на фирму.

Раздалось громкое шипение, и не успела я удивиться, как часы начали с оттяжкой отбивать семь часов. В тот же момент лестница отозвалась поскрипыванием на чьи-то уверенные шаги.

С последним ударом часов, шелестя полами длинного кожаного пальто, в комнату вошел мужчина. В руках он держал желтый бумажный пакетик, из которого он то и дело доставал маленькие разноцветные шарики, похожие на драже, и отправлял их в рот.

— Добрый вечер, — мягко сказал незнакомец, обращаясь, по-видимому, к нам обеим.

Я поднялась со стула, отчетливо ощущая правоту Галилея относительно вращения Земли.

— Она пришла, — мрачно сказала мулатка.

— Я вижу. Что это тебе вздумалось печатать на этом антиквариате? Пальцы упражняешь? Или пытаешься сделать атмосферу более таинственной?

Он улыбнулся, и вот тут-то я пропала окончательно.

На языке появился вкус горького шоколада при первом же взгляде на его глаза и волосы…

В жизни не встречала такого сногсшибательного красавца. И пусть даже он не очень высок ростом. Но эти темные глаза… Эта улыбка…

Я немного поморгала, надеясь, что это упражнение поможет мне обнаружить в нем хоть какие-нибудь недостатки. Но, увы, ничего не получилось.

— Пройдемте в мой кабинет, — произнес прекрасный незнакомец, и я пошла за ним, словно болонка на поводке.

Покидая приемную, я услышала за спиной странный металлический лязг. Сдается мне, что это мулатка двинула кулаком по клавиатуре машинки. Если бы я знала, какой позор ждет меня в кабинете, я бы так не злорадствовала.

Кабинет оказался такого же размера, как и приемная, и так же был заставлен книжными стеллажами. Но, как ни странно, смотрелся менее официально. Было в нем даже что-то домашнее. Окон в нем оказалось не три, как в приемной, а в два раза больше. Те три, что выходили на улицу, были зашторены, что добавляло уюта, а миниатюрный рояль рядом с одним из них придавал уюту дополнительный шарм. Нет, атмосфера кабинета явно не вибрировала от деловой активности. Лишь радиотелефон и ноутбук на небольшом столе-бюро говорили о том, что здесь работают, а не только лежат на диване с книжкой в руке. Тем более диван, стоящий в глубине кабинета, совсем не походил на своего собрата в приемной — жесткого, с деревянными подлокотниками и высокой прямой спинкой. Этот диван был успокаивающего темно-зеленого цвета, подлокотники у него вообще отсутствовали, а на сиденье лежали две бордовые подушки с жизнерадостной желтой каймой. По одну сторону от дивана располагался торшер с обшитым красной бахромой кремовым абажуром, а по другую — мраморная скульптура размером в человеческий рост, изображающая печального ангела с опущенными крыльями и погасшим факелом в левой руке. Незнакомец фамильярно набросил на плечи ангела свое кожаное пальто. Когда он повернулся ко мне спиной, я беззвучно ойкнула — из-за пояса кожаных штанов виднелось нечто, виденное мною только в фильмах, но тем не менее опознанное сразу. Рукоятка пистолета.

Возле среднего незашторенного окна стоял журнальный столик со стеклянной поверхностью и два кресла. Незнакомец уселся в одно из них, открыл лежащую на столе коробку и сунул за щеку конфету.