Читать книгу "Звёздный рубеж - Глен Кук"

– Да?

– Готово, – вмешался Ганс.

Клара надела сетку на голову Мойше. Пальцы у нее были мягкие и теплые. Они скользнули по его щеке. И сразу ее лицо затуманилось тревогой.

– Не слишком усердствуй, Мойше. Возвращайся, если станет туго. Ты не успел как следует отдохнуть.

– После Звездного Рубежа отдыха нет. Ни для кого.

– Но мы же победили, – напомнил Ганс.

– Нам слишком дорого обошлась эта победа.

– Дешевле поражения.

– Думаю, мы по-разному смотрим на вещи, – пожал плечами бен-Раби. – Начать с того, что я никогда бы в это не ввязался.

– Вы там, в Конфедерации, получаете по морде и утираетесь? – спросил Ганс. – Впервые слышу.

– Нет. Мы взвешиваем шансы. Выбираем подходящий момент. И потом бьем сразу. Мы не рвемся напролом, как взбесившийся слон, терпя такие потери, как сейчас.

– Орифламма, – заметил Ганс.

– Что?

– Так иногда называют Пейна. Это что-то из древности, что-то насчет «пленных не брать».

– Ах, орифламма. Это был особый вымпел, который принадлежал королю Франции. Если тот поднимал его, это означало «пленных не брать». Однажды это дорого обошлось самому королю.

– Ганс, – вмешалась Клара, – Мойше из Академии. Он тебе может рассказать, сколько спиц было в колесе римской колесницы.

– Возьмем, к примеру, Пуатье…

– Кого?

– Это место такое. Во Франции, которая на Старой Земле…

– Я знаю, где Франция, Мойше.

– Отлично. Там разыгралось одно из важнейших сражений Столетней войны. И можно сказать, что французы проиграли именно из-за орифламмы. Они загнали англичан в ловушку. Их было десять на одного. Черный Принц решил сдаться. Но французы подняли орифламму. Англичане озверели и стали отбиваться. Когда пыль улеглась, французы оказались разбиты, а Людовик – в кандалах. Здесь есть мораль, если хочешь. А именно: не загоняй противника в угол, из которого ему не выбраться.

– Ганс, ты понимаешь, чем он сейчас занимается? – спросила Клара.

– Хочешь сказать, что он читает нам лекции и ждет сигнала отбоя? Не вышло, Мойше. Подними-ка голову. Я надену шлем.

Бен-Раби поднял голову.

По волосам под сеткой пробежали мурашки. Его голова скрылась в шлеме, и наступила тем нота. Усилием воли Мойше поборол панику, которая всегда охватывала его перед погружением. Ганс застегнул шлем и подогнал датчики биомониторов.

– Слышишь меня, Мойше? – раздался в наушниках голос Клары.

Мойше поднял руку и сказал:

– Слышу нормально.

– Я тоже тебя слышу. Показания нормальные. Кровяное давление немного повышено, но для тебя это норма. Задержись на минутку в зоне перехода. Расслабься. Отправляйся, когда захочешь.

Свое «никогда не захочу» он не произнес. И хлопнул правой ладонью по выключателю. Теперь ему оставались только внутренние ощущения. Строгая сенсорная депривация оставляла его наедине с болью и усталостью, со странным привкусом во рту и со стуком крови в висках. Когда включится поле, исчезнет и это.

В малых дозах это действительно успокаивало. Но в больших могло просто свести с ума. Он снова щелкнул правым выключателем. Вселенная вокруг него обрела форму. Он был ее центром, ее повелителем, ее творцом… В этой вселенной не было боли, не было несчастья.

Слишком много чудес сверкало вокруг, в его вырвавшемся на свободу сознании.

Это была вселенная переливов цвета, ярких и нежных одновременно. Каждая звезда была сверкающей драгоценностью, каждая сияла своим собственным светом. Надвигающийся шторм, солнечный ветер сверхновой был бушующим, психоделическим облаком, в котором вещества казалось не меньше, чем в грозовых тучах Старой Земли. С другой стороны вдаль, к центру галактики, уходило бледно-розовое мерцание извивов водородного потока. Окружающие траулеры были искрами радужного золота.

Стая золотых китайских драконов плыла вслед за флотом, стремясь к нему, но их удерживало на расстоянии световое давление умирающей звезды.

Звездная рыба!

Горечь бен-Раби уступила место упоению. На этот раз контакт будет.

Он потянулся мыслью к драконам.

– Головастик! Ты здесь, друг мой? Какое-то время не происходило ничего.

Потом его окружило теплое сияние, как бурное радостное приветствие.

– Здравствуй, человек-друг Мойше. Вижу тебя. Выходишь из потока. Один корабль погиб.

– «Джариэл». Они все еще стараются кого-нибудь спасти.

– Печально.

Головастик не казался опечаленным. Эта рыба, подумалось бен-Раби, по природе своей не способна ни на что, кроме радости.

– Ты ошибаешься, человек-друг Мойше. Я вместе со стадом оплакиваю скорбь Звездного Рубежа. И все же я должен смеяться, разделяя со своими друзьями-людьми радость победы.

– Корабли-которые-убивают не все уничтожены, Головастик. Сангарийцы помнят обиды вечно.

– Ха! Они – слезинка на ресницах вечности. Они умрут. Их солнце умрет. А звездные рыбы все так же будут бороздить реки ночи.

– Головастик, ты снова рылся в темных чуланах моего сознания. Ты крадешь мои образы и высыпаешь их на меня же.

– У тебя очень занимательное сознание, человек-друг Мойше. Туманное, разорванное сознание, запутанное, как паутина, полное дверей-ловушек…

– Что ты можешь знать о дверях-ловушках?

– Только то, что я нашел у тебя в сознании, человек-друг Мойше.

Головастик смеялся и подтрунивал над ним, как влюбленный подросток.

По меркам звездной рыбы он и был ребенком. Он еще не миновал своего первого миллионолетия.

Бен-Раби старался просто не думать о масштабах времени, по которым жили звездные стада. Ему было не под силу вообразить жизнь, которая тянулась многие миллионы лет. Оставалось только сожалеть о том, что существа, в чьем распоряжении были эти невероятные сроки, никогда не соприкасались с мирами, населенными жизнью с биохимической природой. Какие повести они могли бы поведать! Какие тайны истории раскрыть!

Но звездные стада не решались приближаться к крупным источникам гравитации или магнитного поля. Даже гравитация больших траулеров отзывалась в теле рыб чем-то похожим на ревматические боли людей.

Это были ужасно хрупкие создания.

Пока Головастик шутил и подтрунивал, Мойше обратился частью сознания к своей личной вселенной.

Где-то вдалеке снова рыскали красные торпеды, пересекая просторы розовой реки на фоне галактики.

– Да, – отозвался Головастик, – акулы. Те, что уцелели в битве у Звездного Рубежа, созвали их сюда. Они нападут. Они голодны. Еще одно пиршество для пожирателей падали.