Читать книгу "Колдовской оберег - Алина Егорова"

– Похоже на кровь, – предположил он.

– Это и есть орудие убийства? – заглянула ему через плечо Семирукова.

– Экспертиза покажет, – лаконично ответил Сергей и бросил взгляд на Валентину: «Н-да, послал бог следователя! Тургеневская барышня. И не матюгнуться при ней от души».

* * *

Последний клиент Плюшева Алексей Земсков – одутловатый мужчина лет шестидесяти, проживающий на Грушевой улице, ничем особо следствию не помог. Он ругался, сморкался в подол засаленной рубашки без пуговиц, обнажая выпирающее пузо.

– Да, вечером шестого числа приходил этот хрен безрукий устанавливать карнизы. Установил, как видите, вкривь да вкось! Халтурщик! В армии он у меня за такие художества из нарядов не вылезал бы! Зря ему деньги заплатил, все равно что на ветер выбросил. Сам бы все сделал гораздо лучше, если бы не радикулит, – ворчал Земсков. – Не заметил ли чего-нибудь подозрительного в поведении мастера? Заметил, а как же! Он постоянно глазами по сторонам рыскал, выглядывал, чего бы умыкнуть, но не тут-то было! Я его одного ни на минуту не оставлял. Но все равно на всякий случай проверил, на месте ли бумажник и часы, что мне подарили, когда я в отставку вышел, – Земсков провел грубыми пальцами по потрепанному ремешку часов на запястье. – Знаем мы их, проходимцев этих – одной рукой карниз криво вешаем, а другой – вещи в карман кладем!

Небесов никакой кривизны не заметил – карнизы висели, как им и положено. Как догадался Михаил, Земсков относился к той категории людей, которые во всем ищут недостатки и непременно их находят. Мише тоже досталось – на прощание Земсков высказал ему все, что думает о работе полиции, а заодно о разгильдяйстве сотрудников коммунальных служб, торговли, поликлиник…

В указанной Рыбаковым парадной шестого дома оказалось тридцать шесть квартир. Все их предстояло обойти сотрудникам полиции. А заодно и остальные четыре парадных этого же дома стоило проверить. Жильцы открывали неохотно, отвечали на вопросы без энтузиазма, а многих вообще дома не оказалось. Итог многочасовой работы оперативников не радовал: как обычно, никто ничего не видел, не слышал, не знает. Или не хочет говорить, живет по принципу: моя хата с краю, – безрадостно заключил Небесов. В начале его службы, когда он после школы милиции только пришел в отделение, народ шел на контакт охотнее. Или ему это казалось? Сейчас Михаил носил капитанские погоны, но по-прежнему привлекался к поквартирным обходам. А что делать? Молодежь нынче в оперативники идти не хочет, все стремятся устроиться на спокойную должность, без сверхурочных, беготни и нервотрепки, чтобы не рыскать по улицам и подвалам в жару и непогоду, а сидеть за монитором и неторопливо стучать по клавиатуре.

Пока оперативники проводили разыскные мероприятия на Яхтенной улице, Валентина Семирукова в своем кабинете беседовала с сестрой погибшего Дарьей Витальевной Казарцевой.

Серо-зеленые глаза, острые скулы, короткая стильная стрижка, приглушенные сине-зеленые тона длинного платья, замшевые балетки. И еще духи с каким-то резким ароматом то ли герани, то ли иланг-иланга. Для своих тридцати четырех лет она выглядела очень хорошо. Стройная точеная фигура, узкие кисти рук…

При первом же взгляде на Казарцеву Валя отметила, что перед ней сильная женщина. Было в Дарье что-то, указывающее на привычку постоянно быть готовой к борьбе: возможно, напряженность лица, или жесткость всего облика, или же уверенная манера держаться. Такие люди ее настораживали, ибо они были способны на поступок. И одновременно восхищали, поскольку сама Валентина, несмотря на свою должность с громким названием «следователь», сильной себя отнюдь не считала. На работе она изо всех сил старалась выглядеть строгой и уверенной в своих действиях, чтобы перед коллегами и тем более перед подопечными не терять лицо. Но у самой часто возникали сомнения: а правильно ли она поступает, говорит, ведет себя? С точки зрения должностной инструкции и закона, Валя ничего не нарушала, но всегда находились варианты: можно формулировать вопрос иначе, задать его позже или раньше, в конце концов, придать голосу другую интонацию. На первом курсе Валентина увлекалась биоакустикой и знала, как важен голос и интонация при общении – от них зачастую зависит ответ на вопрос. Одни интонации могут заставить насторожиться, и собеседник, почувствовав подвох, закроется, а другие, наоборот, успокоят и вызовут доверие.

– Я понимаю, какое у вас горе, но была вынуждена вас пригласить сюда. Вы только не волнуйтесь, – сказала Семирукова больше себе, чем Казарцевой.

– Я не волнуюсь, – бросила на нее взгляд сестра Плюшева.

Валентина про себя отметила, что голос Дарьи соответствует ее облику – твердый, с томной хрипотцой.

Что-то она не похожа на убитую горем сестру, потерявшую единственного брата, думала Семирукова. До встречи с Казарцевой Валентине прислали досье на Дарью.

Судя по данным из досье, Дарья Казарцева работает администратором в торгово-развлекательном комплексе «Успех». Валя в этом комплексе была, когда выбирала себе пуховик. Комплекс большой: на цокольном этаже продуктовый супермаркет, выше – одежда, обувь, спортивные товары, украшения, посуда… Чего там только нет! На любой вкус и бюджет. На самом верху кафе, кинотеатр, боулинг, ночной клуб с рестораном. Таких комплексов, как «Успех», в каждом районе понастроили, они теперь вроде Домов культуры – чтобы провести досуг, народ идет туда. «Успех» расположен далековато от Яхтенной улицы, Казарцева могла бы найти работу и ближе.

Родители Дарьи и Елисея были из детдома. Они погибли семь лет назад, и других родственников Дарья и Елисей не имели. Дарья была старше брата на четыре года. Казарцевой она стала после замужества. С мужем Дарья развелась, когда их сыну Сергею исполнилось два года. Впрочем, муж Дарьи ушел от нее еще раньше – почти сразу же после рождения ребенка, – не вынесла тонкая душа музыканта бытовых трудностей. Душа требовала тишины и вдохновения, а не бессонных ночей и безденежья. Дарья и Елисеей разменяли трехкомнатную родительскую квартиру в хорошем районе на две малогабаритные на окраине и поселились рядом на Яхтенной улице. Дарья в двенадцатом доме, Елисей – в четырнадцатом. Елисей уступил ей квартиру лучше – на седьмом этаже, с большой лоджией, а сам поселился на первом с маленькой кухней. Квартира Елисея стоила не на много дешевле, но когда денег в обрез, на счету каждый рубль.

– Ваш брат часто ходил через пустырь? – задала вопрос Валентина.

– Да. Как и все. Так ближе, если на автобусе ехать.

– И вы тоже через пустырь ходите? Ведь это опасно.

– Иногда, если без машины. Но только, когда светло.

– Вы на машине, стало быть, – отметила Семирукова.

– Сейчас нет. Она в ремонте почти две недели. Старая совсем, на ладан дышит.

– А у вашего брата машина была?

– Была, но он ее мне отдал. Хоть и старенькая, но зато своя. Сказал, тебе нужнее, ребенка возить и вообще, а я себе заработаю. Он о джипе мечтал, чтобы на рыбалку с друзьями ездить и нас возить. Осенью собирался покупать. Нет, не джип. Что-нибудь попроще. На джип у него денег не хватало.