Читать книгу "Мето. Мир - Ив Греве"

Полки выкрашены в четыре оттенка серого, визуально разграничивающих одежду разных стилей. Самую светлую часть занимает исключительно спортивная форма. Неужели там разрешается носить ее в любое время дня? Одежда на соседних полках выглядит несуразной. Я примеряю свитер и белую рубашку, доходящие до колен, и такие широкие брюки, что в них можно влезть вдвоем. Одежда, разложенная на полках приглушенно-серого цвета, порезана, искромсана и кое-как прихвачена булавками или шпильками. Попадаются настолько узкие брюки из черной кожи, что в них невозможно засунуть ноги. Я останавливаюсь у последнего стеллажа с более или менее «нормальными» вещами, напоминающими нашу форму для маленьких. Надпись гласит, что это классический повседневный стиль. Лишь по качеству кроя и ткани можно определить, носил ее бедняк или богач. Эти комплекты выбирают сдержанные, даже замкнутые и застенчивые дети.

За мной приходит Цезарь 4. Он рассматривает меня пару минут и заявляет:

— Хорошо. Теперь ты должен выбрать себе новое имя из этого списка. Чтобы ты смог привыкнуть к нему, все члены группы начнут пользоваться им с сегодняшнего вечера. В твоем распоряжении один час. Затем ты пойдешь на урок по ближнему рукопашному бою и на вечерние занятия.

Он достает из кармана свернутый вчетверо лист бумаги и, положив передо мной, исчезает. Короткий список состоит всего из семи имен:

Филипп

Паскаль

Тьерри

Мишель

Брюно

Оливье

Марко

Я перечитываю его несколько раз. Все мое существо противится новому требованию. Неужели этого никак не избежать? Мое имя всегда было особенным. Только я ношу его с самого рождения (не считая разве что Рема и Ромула). Мне дали его четырнадцать лет назад на континенте, так что я вполне могу там им пользоваться. Этот неоспоримый довод нельзя привести Цезарям, которые поймут, что мне известна моя подлинная личность, но я хочу остаться Мето. Не теряя ни секунды, я иду и стучу в дверь конторы. Цезарь поднимает голову:

— Уже выбрал?

— Да, я хочу остаться Мето. Это имя похоже на Брюно и Марко. Наверное, оно тоже встречается на континенте. Кроме того, если я сохраню свое имя, то не смогу его забыть или ошибиться в экстренном случае.

— Все не так просто: это создаст прецедент. Я поговорю с Юпитером.

Урок борьбы начинается с показательного выступления, которое проводят два ученика. Они раз десять повторяют прием для обездвиживания противника. Я чувствую себя немного неловко со своим партнером, неким Жераром (эти имена так непривычно произносятся), но он очень предупредителен со мной. Затем мы участвуем или, точнее, ассистируем в поединках, цель которых — не просто временно сковать противника, как при борьбе, а удушить. Я совсем не разбираюсь в этих приемах, но мой партнер чрезвычайно терпелив, и, по-моему, я довольно быстро делаю успехи.

По пути в душ я спрашиваю:

— Ты уже бывал на континенте?

— Да, четыре раза, но только не проси рассказывать о своих заданиях — это запрещено. Вечером мы перечислим все разрешенные темы для обсуждения, пока ты не наломал дров.

В классе пахнет так же, как и в комнате малышей. На столах разложены папки с именами. Я прихожу последним, так что мне не приходится искать свое место.

В инструкции указано, что подчеркнутые абзацы следует запомнить наизусть. Первые страницы мне уже известны: семья с точным словарем для обозначения ее членов, анатомические рисунки с изображением представительниц женского пола. Перед глазами тотчас возникает образ Евы. Я скучаю по ней.

Следующие страницы труднее. Вначале я обнаруживаю карту так называемого «Мира». Большая часть полушария покрыта водой. Выступающая суша окрашена зеленым, желтым и коричневым цветами, обозначающими рельеф. Я уже работал с картой острова, где использовались такие же символы. Взглянув на масштаб, я понимаю, что мир огромен. Различные его части называются Африка, Америка, Азия, Европа, Океания и Антарктика. На второй, очень пестрой карте даны названия всех «стран» — например, Бразилия, Нигерия, СССР, США, Франция и Алжир. Они сильно различаются по своей площади. Третья карта — почти такая же, как предыдущая, только к цветным площадям США и СССР добавлены большие черные пятна. На последней карте — только три оттенка: черный, серый и белый. Контуры стран уступили место «Зонам» в форме дисков или капель. Номера заменены названиями. Черный цвет преобладает. Я читаю список условных обозначений: Здоровые зоны (белый), Подозрительные зоны (серый), Запретные зоны (черный). Выходит, Мир состоит всего из тридцати маленьких «здоровых» территорий, разбросанных по поверхности земного шара. Я замечаю даты: последняя карта помечена 1970 годом, предыдущая — 1956-м, а вторая — 1948-м. Я вспоминаю, как читал в серой папке, что все семьи детей из Дома живут в Зоне № 17. Она соответствует окраине бывшей страны под названием Франция. Красная точка у побережья, видимо, обозначает расположение нашего острова.

Я ем молча, ничуть этого не смущаясь, и перебираю в памяти все, что прочитал во время занятия. Мне не хватает сведений, чтобы уловить все тонкости, но я понимаю, что Мир был на волосок от полной гибели, но человечество получило отсрочку.

Прежде чем пойти спать, мы снова собираемся в «библиотеке» и рассаживаемся в «креслах». Там же находятся Юпитер и несколько Цезарей. Нам приготовили горячие напитки. Парень подкидывает туда куски сахара и раздает остальным. Все по очереди описывают свой день и при желании задают вопросы. Некоторые не стесняются обвинять своих соседей в предосудительном замечании или поведении. Правонарушители извиняются и пытаются оправдаться. Атмосфера пропитана недоверием, хотя на лицах дежурные улыбки. Лично меня «изобличает» наблюдательный Жерар, которого я смутил своими расспросами о его зарубежных заданиях. Юпитер вмешивается с напускной доброжелательностью:

— Мето, что ты на это ответишь?

— Я просто хочу ознакомиться с вашими правилами, чтобы не смущать своих товарищей.

— К Юпитеру нужно обращаться «Мэтр»! — быстро перебивает Цезарь 1.

— Совершенно верно, — продолжает Юпитер, — но Мето ответил правильно.

Затем, повернувшись ко мне, он добавляет:

— Цезарь 1 скоро передаст тебе Свод законов, ну а пока не затрагивай в разговоре с товарищами никаких тем, не представляющих жизненной необходимости.

— Разумеется… разумеется, Мэтр.

В конце слово предоставляется мне. У меня нет ни малейшего желания делиться с ними своими впечатлениями, и я бормочу:

— Это был… интересный день, и мне… не в чем упрекнуть своих товарищей.

Мое замечание вызывает у всех улыбку, а Юпитер спрашивает:

— И у тебя нет никаких вопросов?

— Есть. Когда я выбирал себе одежду, Цезарь намекнул на «социальный статус» личности. Я также обнаружил на бирке два слова, видимо, имеющие к этому отношение: «бедный» и «богатый». Мне незнакомы эти понятия.