Читать книгу "Король казино - Фридрих Незнанский"

В ожидании Турецкого босс сидел в своем кабинете, покуривал, прихлебывал из большой кружки чай, гус­то разбавленный хорошим коньяком, одновременно про­сматривая текущие документы. Слава имел вид преус­певающего человека: дорогой костюм, водолазка цвета морской волны, на ногах отличные туфли, и даже ры­жие волосы с седыми прядями, прежде топорщившие­ся во все стороны, были аккуратно уложены, прикры­вая лысину на затылке.

С улицы донесся звук машины, и буквально через несколько мгновений в кабинет ворвался Турецкий.

Ты что же делаешь, рыжая скотина?! — с порога заорал он.

Я же знал, что ты был рядом, — удовлетворенно улыбнулся Слава. — Меня, брат, не огребешь. Насквозь тебя вижу.

В самом деле! — не мог успокоиться Александр. — Ты башкой-то своей подумал, что несешь?! А?!

А как бы я тебя мог выкурить? Только таким образом. Господи, неужели она тебе все выложила? — округлил он глаза.

Куда уж больше, — махнул рукой Турецкий. — Мо­жет, кроме бабника, ты еще как-нибудь меня окрестил?..

Ну и баба! — восхитился Грязнов. — Наш человек.

Турецкий бросил на стол папку, отхлебнул из гряз-

новской кружки и поморщился:

Коньяк, что ли?

Только на четверть, три остальных — цейлонс­кий чай.

А не наоборот?

Грязнов в свою очередь сделал несколько глотков, подумал и согласился:

А ведь верно. Наоборот. Кажется, опять не рассчи­тал.— Он раскрыл брошенную на стол папку, поднял глаза на Александра. — Мои труды? Зачем приволок?

«Сянганец»! — ухмыльнулся Турецкий. — Для того и приволок, чтобы ты этого «сянганца» убрал. Косте к шефу идти, а тут какой-то «сянганец»!

Ладно-ладно, — отмахнулся Грязнов, однако бу­магу с «сянганцем» отложил в сторону. — Я могу во­обще отвалить от этого дела. Оно у меня, между про­чим, проходит по графе «непредвиденные затраты». Даром на вас пашу.

И отваливай!

Да не лезь ты в бутылку, — широко улыбнулся Слава. — Первый год меня знаешь, что ли?

Таким джентльменом — первый.

Сто пятьдесят «зелеными», — погладил отворо­ты пиджака Грязнов.

Ладно, рассказывай, — присаживаясь, перешел к делу Турецкий.

Звоночка жду. Грустно стало без тебя, ну и бряк­нул Меркулову. Теперь будем ждать вместе.

Я ждать не подписывался.

Звоночек-то из Патриса Лумумбы. Мне девок на­ших жаль. И я наконец этих козлов африканских при­жучу. И не когда-нибудь, а сегодня, — зло прогово­рил Слава. — Есть среди них один, Али его зовут. Страшная сволочь. Возьму его я, а потом отдам пар­ням из ФСБ.

Он глянул на Александра, и тот, сразу почуяв пре­жнего Грязнова, терпеливого сыскаря и бесстраш­ного человека, отвел глаза и снова хлебнул из его кружки.

А напиточек-то в общем ничего... Очень даже ничего. Освежает... Так говоришь — по графе «непред­виденные затраты»?

Не бери в голову. Шутка.

Выгорит дело — оплатим. Сколько у тебя гаври­ков работает?

Двадцать три человека.

Всех поить-кормить надо. И все, надо полагать, семейные?

До единого. Кроме меня.

Оплатим. Строго по таксе.

У нас таксы, Саша, нет. Мы работаем по обоюд­ному согласию.

Договоры-то хотя бы составляете?

Иные просят представить, для отчета, так ска­зать, а большинство просто так несут, в конвертике.

И много несут?

Ты знаешь, Саша, по-разному. Я и сам не ожидал.

Не прибедняйся. Кое-что знаю.

И что, к примеру?

Девчушку одну нашли...

Она потерялась, а мы нашли. Ничего особенного.

Скромником ты стал, Слава... А квартирная кра­жа на Тверской? Там, кажется, бриллиантики свети­лись, золотишко? Вдова не работяги — замминистра? И не какого-нибудь, а финансов.

Было, — с улыбкой согласился Грязнов. — А что нам делать, коли МУР не чешется? Мы у них хлеб не отбиваем. Могут — пожалуйста, не могут — извини-по­двинься. Вот выбросили своих «старичков», а я их по­добрал.

Теперь же, слышал, обратно зовут?

А они не пойдут. Хорошо платить надо. Вон Миш­ка Старостин, пчел забросил, из деревни сбежал, вка­лывает — любо-дорого смотреть. Или Колька Щербак. Какие там мемуары? И думать забыл! Зато и получает раза в три побольше твоего.

Не в деньгах счастье, Слава. Вернее, не только в деньгах.

Это само собой. Почуяли мои орлы-соколы насто­ящую работку. Без кнута, без пряника, без нотаций. Я с ними много не говорю. Они сами больше моего знают. Ожил народ, Саня, ожи-ил! Помолодели. Дело- то любимое. Ну и конечно, зарплата.

По мелочи, говоришь, а накатывает, видно, при­лично?..

Ты ж меня перебил. Несут. На мелочах мы, кста­ти, пожалуй, побольше взяли, чем на вдовьих брилли­антах. Да вот, что далеко ходить? Заявилась как-то ста­рушка. Божий одуванчик, протягивает бумажку в сто долларов. «За что, бабуля?» — «Собачку нашли». — «Много даешь. Полмиллиона на наши». А она: собач­ка, мол, для меня дороже жизни, бери, коли даю. Стыд­новато мне стало. За какую-то блохастую шавку и та­кие деньги? От кого? От старухи! Может, последние, «гробовые». «До свидания, — говорю, — бабуля, мы ее вам просто за спасибо нашли». Тут она мне и выдала! Выпрямилась, глаза засверкали. «Я, — говорит, — кня­жеского роду! Со мной, — говорит, — сам предводи­тель Дворянского собрания Голицын стоя разговаривал, а ты почему сидишь?» Да так строго, что меня будто ветром сдуло! Хлопнула она американской купюрой по столу и вышла. Чего смеешься? Правду говорю.

Тоненько запищал зуммер. Грязнов поднял трубку:

Грязнов слушает.

По лицу друга Турецкий понял, что услышанное не очень-то понравилось Славе.

Хозяин — барин... Приказы не обсуждаются. Будьте готовы! Не слышу ответа. Вот так-то лучше. Будь здоров... Осечка, — кладя трубку, мрачно ска­зал Грязнов. — Все дела переносятся на ночь.

Не привыкать.

Понимаешь, Саня, какое дело! Шуму больно мно­го. Расследуем-то дело мы, так уж получилось. Но те­перь, оказывается, подключены работники ФСБ, МВД и даже спецназ.

Облава?

Она самая. Извини, что рано тебя потревожил.

Ничего. А чем ты недоволен?

Да по-тихому надо было делать. А теперь что? Спугнем! Голубки черненькие сфотографированы —- анфас и в профиль, курлычут по-русски, «геры» этой по сто двадцать долларов за грамм я уж с полкило сдал.

А кто платил?

Ну не я же! ФСБ, конечно. У меня таких денег нет.

Значит, твои ребята вышли на продавцов?