Читать книгу "Крестовый поход - Александр Прозоров"

– Много взял?

– Ну, откуда, когда? – Глазки купца забегали. – Все второпях, в заботах. Путь дальний. Коли с торгами не поспешишь, то обратно за лето не обернешься! И так страху-то натерпелся, когда в самую сечу на Волге попал. Там, верь не верь, Едигей со ставленником своим Темюр-ханом насмерть сцепился, целая война разразилась! Мыслю я, поменялась ныне власть в Сарае, опять новые вестники с ярлыками по землям русскими поскачут.

Судя по тому, что Острожец не знал о появлении Егора и его татарской союзницы, низовье Волги новгородец миновал довольно давно. И добрый месяц где-то пропадал, прокручивая свои делишки.

– Успел? – подмигнул ему Вожников.

– Что? – не понял купец.

– Успел самоцветики индийские дальше на запад, в края немецкие, до ледостава отправить? Дабы не сам-сорок, а сам-четыреста перепродать?

– Ну… Так это… Ну, рази чуть-чуть… – замялся Острожец.

– Не ври мне, Михайло, – покачал пальцем Егор. – Ой, не ври.

– Ну, так дело-то купеческое! – развел руками тот. – Как же о мошне своей не подумать, коли удача такая редкостная выпала? До Индии наш купец православный добирается редко. По пальцам ходки такие можно пересчитать!

– Ладно. Коли успел – твоя фортуна. Поручение исполнил – стало быть, за прочее спроса нет. Только не ври. Веру в тебя потеряю, того ты никаким золотом уже не вернешь.

– Да вот те крест, княже, со всей душой стараюсь! – размашисто перекрестился купец.

Очень вовремя в горницу вошел слуга с объемистым дубовым бочонком, умело выбил донышко, привесил сбоку ковш, зацепив крючком на рукояти за край бочонка. По комнате потянулся гвоздично-медовый аромат.

– Ну, коли так, друже, то садись, – оседлав сундук, указал на место перед собой Егор. Зачерпнул меда, отпил половину ковша, протянул купцу: – На, по-братски.

– Твое здоровье, княже! – сказал купец и с удовольствием угостился пенным хмельным напитком.

– Теперь сказывай, где мне этой чертовой емчуги возков двести-триста добыть? В пудах ее мерить мне не интересно. В пудах – это на половину похода ратного едва хватит. Может, в Орду гонцов заслать? Она ныне нам дружная, пусть холмы свои разрывает для общего дела.

– Пока встрепенутся, пока людей наберут да на работы поставят, пока добудут, пока выварят… Год, раньше нового большого запаса не получишь. – Острожец зачерпнул еще меда, выпил. – Да и плохая емчуга земляная-то. Намокает моментом, коли просто дождь за окном пойдет. А вот из дерьма – та куда как лучше. Ее просто в мешках вощеных держать можно, и ничего не делается[3].

– Три года! – Егор забрал у него ковш и тоже черпнул медовухи. – Мне теперь что, три года вовсе без пороха сидеть? А ну случится что? Воевать чем?

– Так ведь господь-то ныне все так устроил, что опасаться Руси нечего, – перехватил корец Михайло. – Сам посуди: после смерти Тамерлана могучего в Хорезме до сих пор смута не кончается. До гибели своей он османов разгромить успел и султана тамошнего сразил. И у них тоже смута зачалась нескончаемая. Витовт с орденом Тевтонским так сразился, что сил не осталось в земли побежденных крестоносцев войти, замирились на уступках мелких, ради коих и войны затевать не стоило. Сам орден, знамо, треть кавалеров убитыми потерял, да еще более ранеными – ему и вовсе воевать нечем. Лепота! Опасаться далеко окрест ныне некого. Живи себе, князь, мед-пиво пей да в ус себе не дуй.

– Твои слова да богу в уши, – Последовав совету, Егор опрокинул еще ковш. – За три года они раны залижут да опосля со всех сторон разом и вцепятся!

– Коли так, бери двести пудов да молись, – посоветовал Михайло Острожец. – Авось да и хватит, коли с умом использовать. Голь на выдумки хитра!

– Да, тут надо технически… – согласился Вожников. – Ладно. Алмазы теперь есть, авось чего и выгорит.

Оружейная ювелирка

Отец сказал:

«Манджуша, лучше быть сытой рабыней, чем всю жизнь прозябать в нищете. Смотри, как легко расстается с золотом этот торговец, горстями покупая камни, годные только на точила и шлифовку! У него всегда найдется для тебя кусок хлеба и миска творога. Я подарю тебя ему, и ты избавишься от проклятия вдовы».

Но девушке и ее отцу не удалось обмануть карму. Если в этом воплощении супруг Манджуши не дожил даже до гарбхадхана[4], выходит, в прошлой жизни она соблазнила слишком много чужих мужей для сытой жизни. Вместо ласк и угощений от нового хозяина она получила одиночество, холод и жидкую мучную похлебку с капельками жира. Сперва ее везли в тряской повозке, потом вместе с бочками чуть ли не на вечность заперли в темном трюме, а когда наконец-то выпустили на свет, она до полусмерти окоченела от сырости и холода.

Правда, в последние дни ее кормили вдосталь, два раза в день кашей с мясом и копченой рыбой. Но она знала почему. Впереди был невольничий рынок, и чужеземец хотел откормить невольницу, чтобы продать подороже.

Манджуша не боялась рынка – девушка даже мечтала о нем, надеясь перейти в более хозяйственные руки. Но больше того она хотела согреться – проводя все время на палубе, свернувшись на парусине в приоткрытом сундуке и накрывшись тремя слоями толстой кошмы. Так, завернувшись в кошму, она и шла от причала до огромного дома из бревен, стоявшего в обширном дворе с земляными стенами и деревянным полом.

В тускло освещенном коридоре за двойными дверьми торговец снял с нее кошму и стоптанные сапоги, вручил в руки ларец с отцовскими алмазами и жестом показал, что его нужно носить перед собой на выставленных ладонях. После чего поправил на двух мальчиках толстые шервани[5], обшитые мехом, сунул им бархатные свертки и повел за собой по коридору.

После недолгих разговоров со слугами у одной из дверей все они вошли в просторную комнату, и у Манджуши окончательно оборвалось сердце: здешними дикими землями правила женщина! Богато одетая, она была единственной, кто восседал на троне. Все мужчины стояли, с почтением внимая ее словам. Великий Авалокитешвара, похоже, смотрел куда-то в другую сторону, а мудрый Варуна[6]не желал прощать ей грехи прошлого воплощения. Девушка еще могла бы привлечь к себе внимание мужчины, добиться для себя каких-то милостей, надеяться на ласки. Но чего хорошего можно ожидать от женщины? Женщины благоволят к мужчинам…