Читать книгу "Взятка по-черному - Фридрих Незнанский"

— А это х-х…то? А-а-а! — кажется, узнал наконец. — Ты, что ль, Брус?! Ага-а-а… вот ты-то мне и нужен! А ну слушай сюда! — обрадовался уголовник, он явно трезвел «на глазах».

— Нет, Мамон, это ты сейчас «слушай сюда» и крепко запоминай. А если ослаб памятью, так записывай! Что ж ты, называешь себя авторитетом, а сам как последняя падла, как мелкая гнида, гадишь вокруг себя и всех нас?! Забыл уговор? Так я тебе напомню! Но только ты сразу после нашего разговора переменишь место своего жительства. Переедешь из чеховских хором прямиком в Бутырку. Потому что больше уже не отмотаешься, а пойдешь по делу Гуся, и не свидетелем, а соучастником. И это я тебе гарантирую, а ты меня отлично знаешь.

— Погоди, Брус, ты чего взъелся? Я, что ль, тебе дорогу перешел? Твою бабу увел? Чего зря базаришь? Если этот твой козел успел, сучара ментовская, настучать, так я ему сам пасть порву! Я ему…

— Заткнись, — спокойным тоном сказал Брусницын, и, странное дело, Мамон притих. — Ты с кем сегодня созванивался? С Серегой Ершовым, да? Отвечай, когда я спрашиваю!

— Ну.

— И не «нукай» мне, а отвечай как положено, — резко рявкнул Брусницын. — Я таких гнедых, вроде тебя, сам на допросы конвоировал, когда ты только учился мамкину титьку сосать! О чем был базар с Серегой? Учти, я сейчас ему перезвоню и проверю, и если соврешь — пеняй на себя!

— Да об той сучке все… — неохотно сказал Мамон. — Ну кто ж знал-то? Да и мне она — без разницы, а вон как повернулось…

— И ты с ходу решил свалить вину на моего парня? Нет, не могу взять своих слов назад, даже если бы и очень хотел. Не могу, Мамон. Гнида ты. А теперь слушай дальше. Ты крепко залетел. И это дело уже на контроле у Фролова, начальника УГИБДД.

— Ну и что? Страшней зверя нет? Сколько надо ему на лапу? — Мамон как будто успокоился. — Назови, чего мараться? И сучонке той — тоже, чтоб заткнулась.

— Думаю, у тебя просто не хватит бабок. Да и не в них дело, а в принципе. Жаль, что Серега тебе этого не объяснил. В общем, так. С твоим номером пусть Серега сам и занимается, он тебе его организовал, вот ему и заботы. А то у него своих мало. Милицейское сопровождение мы снимаем, а твой джип, поскольку договор расторгается в одностороннем порядке, то есть по твоему требованию, остается у нас, навечно. Да он тебе теперь и без надобности. Дальше. Бабки на ремонт машины, которую ты «отодвинул» в сторону, перечислишь по первому требованию пострадавшей.

— Да погоди ты, Брус! Не бухти!

— Третье! — жестко продолжил Брусницын. — Я тебе никакой не Брус, а Игорь Петрович Брусницын. И было бы гораздо лучше и правильнее, чтобы мы с тобой вообще друг друга не знали и знакомы не были. Понял? И все охранные дела осуществлялись нашим агентством по договору с твоей фирмой, а не с тобой лично, усек? Если же еще раз услышу от тебя «Брус», я уже сказал, куда тебя переселят. Причем сразу и помимо твоей воли.

— Ну ты даешь, бля-а-а… — совсем расстроился Мамон.

— А теперь отдыхай и с утра вплотную займись собственными проблемами. Постарайся не опоздать, потому что там люди тоже не спят и уже все про тебя знают. А лично я спасать твою задницу, когда ты так жидко обгадился, не собираюсь. И без тебя вони хватает. Все, отбой.

Мамон услышал в трубке короткие гудки, но еще долго держал ее в руке, тупо пялясь в пространство. Потом в гневе швырнул телефон от себя.

Брусницын сделал пометку в своем блокноте, подчеркнул в записях фамилию Ершова и закрыл блокнот, оставив заложенным на странице карандаш. Будучи в душе человеком военным, он любил во всех делах порядок. Рабочее утро начнется у него с разговора с Ершовым.

Заместитель начальника Управления внутренних дел Юго-Восточного округа полковник милиции Сергей Георгиевич Ершов являлся также одним из тех, кто никоим образом не был заинтересован в том, чтобы дурацкое дело, возникшее по вине бывшего уголовника, а ныне известного (конечно, больше в криминальных кругах) предпринимателя Гришки Мамонова, получило общественный резонанс. Ну а если уж никак этого не избежать, то хотя бы завершилось с наименьшими моральными потерями. Финансовые — черт с ними. Тот же Мамон, сучий потрох, и выложит бабки. Пусть только попробует не оплатить!

Дело Гусева, следствие по которому тянулось уже второй год, — вот что было тем основательным крючком, на котором Игорь Петрович Брусницын крепко держал и некоторых своих как бывших, так и действующих коллег из МВД, и бизнесменов, по которым давно тюрьма плачет, и даже криминальных авторитетов. Мир-то ведь сложен, многогранен, и его многочисленные плюсы и минусы взаимно притягиваются и взаимно отталкиваются, считай, на каждом шагу.

И бывший полковник внутренних войск, который так и не научился до сих пор ощущать себя «бывшим», но почему-то любил, когда подчиненные называли его уже не полковником, по старой памяти, а боссом, степенно поднялся из своего кресла с чувством уверенности, что правильно решил очередную тактическую задачу.

4

С утра у Ирины Генриховны начались новые неприятности. Собственно, может быть, это не совсем то слово, но в ее сознании после вчерашнего происшествия уже, кажется, любые, даже самые рядовые, события несли ощущение опасности.

Застолье закончилось поздно, но Вячеслав ни за что не захотел остаться и отпустить своего водителя, который весь вечер проторчал у подъезда в ожидании начальника. Ирине пришлось даже сбегать к нему и отнести бутылку пепси-колы и пару котлет, переложенных ломтями батона, — жалко же человека! И не так чтоб уж здорово выпили, но разговаривали друзья, сидя на кухне, еще долго. А она пошла спать. Волнения минувшего дня утомили ее, и Ирина заснула мгновенно. Рано вставать не было никакой необходимости, занятия в училище у нее начинались с середины дня.

Словом, когда проснулась, комната была залита ярким солнечным светом, а мужа, естественно, уже не было. Сколько бы с вечера Турецкий ни принял «на грудь», утром он вставал рано и, как в молодости, выглядел молодцом — прямой и сверкающий свежевыбритыми щеками. Нинка тоже давно в школе. Особых дел нет.

Вот она и лежала, расслабившись и глядя в высокий потолок, который давно требовал ремонта. Сколько уже времени обои не меняли? Пять лет? Нет, семь, пора уже. И эта новая неожиданная забота сразу чуть подпортила умиротворенное утреннее настроение.

А потом раздался телефонный звонок. Она перевернулась на бок и взяла с тумбочки телефонную трубку, будучи абсолютно уверена, что это супруг интересуется ее моральным состоянием — «облико морале», так сказать. Она ведь тоже не удержалась вчера и от огорчения дернула-таки почти целую бутылку сухого вина. Правда, сейчас чувствовала себя вполне прилично. Ну а он, конечно, первым делом продиктует ей свой персональный рецепт, пригодный, кстати, на все случаи жизни: контрастный душ, чашка горячего кофе и рюмка коньяку. И все, валяй на новые подвиги! Совет, разумеется, неплохой, отстраненно подумала Ирина, но сейчас никакой нужды в нем не было.

— Ну слушаю тебя, — улыбаясь, сказала она в трубку и удивилась при этом некоторой хрипотце в своем голосе.