Читать книгу "Нужная вещь - Том Вулф"

Зачем спрашивать теперь? — хотелось ей сказать. Но они все равно не поняли бы, о чем она говорит.

2. НУЖНАЯ ВЕЩЬ

До чего же мрачное это было время… И все-таки впоследствии Пит и Джейн встречали пилотов с других военно-морских баз, пилотов военно-воздушных сил и морской пехоты, у которых тоже случались такие тяжелые времена. В военно-воздушных силах служил пилот Майк Коллинз — племянник бывшего начальника штаба армии Дж. Лоутона Коллинза. В течение одиннадцати недель Майк проходил подготовку на военно-воздушной базе Неллис, возле Лас-Вегаса. И за это время двадцать два его товарища-стажера погибли, что было чрезвычайно высоким показателем смертности — два человека в неделю. Потом был еще летчик-испытатель Билл Бриджман. В 1952 году, когда Бриджман служил на военно-воздушной базе Эдвардс, на учениях за тридцать шесть недель погибли шестьдесят два военных летчика; уровень смертности составил 1,7 человека в неделю. Но эти цифры относились только к стажерам — сюда не включались летчики-испытатели, коллеги Бриджмана, которые гибли достаточно часто.

Да, смертность была чрезвычайно высокой. Каждый ветеран, летавший на маломощных реактивных самолетах, мог бы поделиться подобными рассказами.

Со временем были собраны статистические данные, показывающие, что для каждого летчика военно-морского флота, то есть для тех, кто собирался летать двадцать лет, как Конрад, вероятность погибнуть в авиакатастрофе составляла двадцать три процента. Причем сюда даже не включалась вероятность гибели в бою, ибо военные не считали смерть в бою несчастным случаем. Кроме того, было более чем вероятно — пятьдесят шесть процентов, если быть точным, — что хотя бы раз за время службы летчику военно-морских сил придется прыгнуть с парашютом. В эпоху реактивных истребителей прыжок из кабины осуществлялся с помощью нитроглицеринового заряда — человек уподоблялся пушечному ядру. Прыжок сам по себе был настолько опасен — люди лишались коленей, рук и жизни от удара о кабину или же обдирали себе кожу с лица при ударе о воздушную «стену», — что многие летчики изо всех сил старались избежать его и посадить самолет на землю… и, таким образом, погибали.

Эта статистика не держалась в тайне, но и не была широко известна: о ней лишь вскользь упоминалось в медицинских журналах. Но в принципе пилотам, а тем более их женам, не было нужды в статистике, чтобы знать правду. Похоронные процессии красноречивее любых цифр. Порою, когда юная жена боевого летчика встречалась со своими школьными подругами, ее поражал странный факт: они не ходили на похороны. А потом Джейн Конрад смотрела на Пита… Принстон, выпуск 1953 года… Пит надевал свою великолепную темную похоронную шинель уже чаще, чем большинство мальчиков из выпуска 53-го свои смокинги. Кто из этих счастливых молодых людей похоронил более дюжины друзей, товарищей и коллег, погибших насильственной смертью во время повседневных занятий? В то время, в пятидесятых, студенты из Принстона очень гордились своими занятиями, которые считали по-настоящему мужскими: они работали на Уолл-стрит, на Мэдисон-авеню и в журналах, таких как «Тайм» и «Ньюс Уик». Было модно вести грубые разговоры о конкуренции «не на жизнь, а на смерть», которую им приходится выдерживать. Но в тех редких случаях, когда кто-нибудь из этих молодых людей умирал на работе, это происходило, скорее всего, оттого, что он подавился куском «шатобриана», хотя и превосходно приготовленного, в дорогом ресторане в Манхэттене. Многие ли из них ходили бы на работу на Мэдисон-авеню, если бы существовала двадцатитрехпроцентная вероятность — примерно один шанс из четырех — погибнуть от нее? Джентльмены, у нас появилась небольшая проблема с хронической насильственной смертью…

И все же — было ли коренное различие между Питом, или Уолли Ширрой, или Джимом Ловеллом, или еще кем-то из пилотов и остальными выпускниками колледжей того времени? Похоже, нет, за исключением любви к авиации. Отец Пита служил биржевым брокером в Филадельфии; у него был дом в пригороде Мейн-Лайн, лимузин и шофер. Великая депрессия лишила его работы, дома, машины и слуг. Вскоре родители Пита развелись, и отец переехал во Флориду. Возможно, потому, что его отец в Первую мировую войну был аэронавтом-наблюдателем — рискованное занятие, так как воздушные шары являлись излюбленными мишенями вражеских аэропланов, — Пит был просто очарован авиацией. Он учился в Принстоне по плану Холлоуэя — это была программа обучения, сохранившаяся со Второй мировой войны. Студент во время летних каникул занимался вместе с курсантами морской академии и, заканчивая колледж, получал звание офицера флота. Итак, Пит окончил колледж, получил звание, женился на Джейн и отправился на летную стажировку в Пенсаколу, штат Флорида.

А после этого все пошло иначе.

Молодые люди, приходящие в военную авиацию, часто думают, что их ожидает что-то вроде технического училища, где они просто приобретут определенные навыки. Но вместо этого они попадают в замкнутое братство. А в этом братстве — пусть даже и военном — люди ценятся вовсе не по званиям, будь ты лейтенант, капитан третьего ранга и так далее. Нет, этот мир делится на тех, у кого это есть, и тех, у кого этого нет. Причем понятие «это» никак не расшифровывается, да и вообще о нем никто и никогда не говорит.

Но что же все-таки это за качество? Ну, обычно подразумевалась храбрость. Но это не храбрость в простом понимании, то есть готовность рисковать жизнью. Просто расстаться с жизнью может любой дурак. Нет, здесь, в этом братстве, считалось, что человек должен с риском для жизни уметь поднять в воздух стремительный механизм и, используя всю свою выдержку, навыки и опыт, посадить его на землю в самый последний момент; потом взлететь снова на следующий день, и еще раз, и каждый следующий день, даже если серия испытаний кажется бесконечной, — и в результате сделать так, чтобы это что-то значило для людей, нации, для человечества и Бога. Не существовало отдельного теста, позволяющего выяснить, есть ли у пилота то самое необходимое качество. Вместо этого — кажущаяся бесконечной серия испытаний. Карьера летчика была сродни восхождению на какую-нибудь древнюю вавилонскую пирамиду из огромного множества ступеней и пролетов, на зиккурат, необычайно высокий и отвесный. Идея заключалась в том, чтобы доказать при каждом шаге вверх, что ты принадлежишь к тем избранным, у которых есть нужная вещь, что ты можешь подниматься все выше и выше и даже, бог даст, присоединиться к тем немногим на самой вершине, к той элите, созерцание которой вызывает слезы у мужчин, — к самому братству нужной вещи.

Ни о чем подобном в разговорах не упоминалось, но все было обставлено так, что у юноши не оставалось никаких сомнений на этот счет. Когда в Пенсаколу прибывал новый набор стажеров, их приглашали в аудиторию на небольшую лекцию. Офицер говорил им: «Посмотрите на своих соседей». Некоторые действительно поворачивали головы в обе стороны, желая показаться прилежными. Затем офицер добавлял: «Один из вас троих не сделает этого», то есть не получит нашивок летчика. Это была вводная тема, лейтмотив начального обучения. Мы уже знаем, что у одной трети из вас нет нужной вещи, остается только выяснить, у кого именно.

И именно так все и выходило. На каждом уровне восхождения на головокружительно высокую пирамиду мир в очередной раз делился на тех, у кого была нужная вещь, чтобы продолжить подъем, и тех, кто оставался позади. Некоторых исключали на начальном этапе обучения как недостаточно сообразительных или недостаточно усердных, и они оставались позади. Затем начиналось обучение основам полета на учебном самолете с одним двигателем и пропеллером, и еще несколько человек — хотя военные и пытались сделать эту стадию подготовки как можно более легкой — отсеивалось и оставалось позади. Затем наступал черед более сложных уровней: полет в боевом строю, полет по приборам, полет в плохую погоду, полет на реактивном самолете, стрельба — и на каждом этапе все больше стажеров отсеивалось и оставалось позади. К этому времени практически каждый третий стажер уже был исключен из рядов тех, кто мог доказать, что действительно обладает нужной вещью.