Онлайн-Книжки » Книги » 💘 Романы » Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская

Читать книгу "Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская"

305
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 ... 56
Перейти на страницу:

Это были счастливые дни, и каждый день был лучше предыдущего, и в каждом было обещание еще большего счастья. В ней зрело что-то, неведомая пока сила, и ночами Ганна прислушивалась к себе. Что это? Как это называется? Перебирала знакомые слова и не могла найти.

Наступило лето, и оно принесло Ганне долгожданную свободу. Каждый год, как только детей распускали на каникулы, семья Марголиных отправлялась в деревню. Там к их услугам был целый дом, просторный, на век поставленный дубовым срубом о двенадцати венцах. Изнутри обустроен без затей – привольные сени, где по летнему времени спали дети, кухня с печкой, которую белили каждый год, и «чистая» горница, где на кровати с никелированными шишками сохранился кружевной подзор, плетенный еще прабабушкой, бабусиной мамой. А над кроватью висел ковер, которым Ганна любовалась, засыпая, еще в детстве, еще когда была одной-единственной, ненаглядной дочкой у родителей… Дивной красы был ковер, и сюжет на нем разворачивался затейливый. На заднем плане возвышались дворцы с башенками и минареты с полумесяцами, в синем небе светила полная луна, размером с добрую тыкву, а на переднем плане изображен был всадник на коне. Юноша с тонкими усиками, в чалме и в расшитых золотом одеждах, скакал на белоснежном жеребце, держа в объятиях девушку, очевидно, только что похищенную им из дворца с башенками. Девушка была закутана в голубое покрывало, наружу виднелись только огромные, небывалые глаза, широкие дуги бровей и крохотная ножка. Парочку сопровождали верные чичисбеи, но те ехали на гнедых конях, и из полумрака вспыхивали только огненные очи их горячих скакунов, оскаленные зубы самих всадников, да сабли в их руках. А может, то были и не верные чичисбеи, а погоня, пустившаяся по следу влюбленных. У ног коней неслись борзые псы, в ветвях деревьев, тревожно склонившихся над тропинкой, сидели какие-то птицы. Поодаль сверкало озеро, на нем плавали толстые лебеди и круги шли по спокойной воде. Одним словом, рассматривать ковер можно было долго – такое изобилие деталей Ганне потом случалось видеть только на картинах вошедшего в большую моду художника Ильи Глазунова.

Совсем рядом с деревней, едва ли не протягивая к крайним домам зеленые лапы ельника, начинался лес. Насквозь прошитый узловатыми нитками тропинок, щедрый на теплые поляны и взгорки, он словно бы звал-зазывал в свои тенистые владения, хвастался перед гостями то земляничной россыпью, то щедрым в доброе лето орешником, то боровиком-полководцем. Мол, посмотри, приглядись хорошенько, ведь у тебя под ногой – сокровища лесные, несметные. Нужно только уметь слышать голос леса, читать сквозь слежавшийся годами настил его верные подсказки. Но книгу леса Ганна читать не любила… Но, может быть, веселая речка, похожая на русоволосую деревенскую девчонку в тельняшке, могла бы стать для Ганны подругой? Может, в струящихся жгутах синей воды, склоняющих к золотистому дну темно-зеленые стебли, впору было бы почувствовать Ганне умиротворение и радость? Ведь тут и вспыхивающее на свету июльского полдня восторженное купание, и отражения белокаменных кучевых облаков, и жар прокаленного солнцем песочка, и загадочные силуэты оранжевоперых рыб, на мгновение, как чудо, появлявшихся на грани темной глуби и просветленной мели… Как бы не так. Речная стихия тоже не смогла взять в свой прохладный полон городскую девочку, особенно боящуюся бездонного омута, где, случалось, тонули люди.

Да, в деревне нравилось всем, кроме Ганны. Ее тошнило от парного молока, она не умела видеть грибы и до ужаса боялась мышей, которых в старом доме было великое множество. Бывало, лежала на кровати в просторной горнице и видела, как мышь бежит наискосок прямо по стене, оклеенной старыми газетами.

Б-р-р-р… Ганна ненавидела рыбалку, ее передергивало, когда отец выкручивал из глотки бьющейся серебристой плотвички крючок с белесыми лохмотьями червя… Так что все знали, что Ганна не любит деревню, и поэтому никто особенно не удивился, когда она вдруг заявила:

– Я не поеду.

– Да как же? – развела руками мать. – Что ж, одна, что ли, останешься?

– Одна, – стояла на своем Ганна. – Мне почти шестнадцать. Я умею готовить. Я никогда не забываю выключить газ и воду.

– Да ведь свежий воздух!

– Свежим воздухом я еще надышусь, – сказала Ганна, сама с удивлением прислушиваясь к звукам своего голоса, такого спокойного, по-взрослому уверенного. – Надышусь, когда поеду со школой в колхоз. У нас отработка в августе, ты забыла? А пока хочу отдохнуть.

– Да что ж ты будешь делать?

– Читать, телевизор смотреть, – пожала плечами Ганна. – Спать. Вязать. Паспорт нужно будет сходить получить…

– Во, и день рожденья у тебя как раз, как же ты… – пробормотала мать, уже сдаваясь. Ганна терпеливо смотрела на нее – неужели матери кажется, что ей охота отмечать свой шестнадцатый день рождения в кругу любящей семьи?

– Я девчонок приглашу, ну мам, ну можно? Испеку торт, куплю ситро, мы тихо будем сидеть, и уберем потом все.

– А и в самом деле, – вмешался отец. – Пусть приучается к самостоятельности. Да и потом, Ивановка не за сто верст. Захочет, приедет. А то и я ее навещу, присмотрю, чтоб все в порядке было…

И подмигнул дочери. Он понимал ее, или ему казалось, что понимал.

И она подмигнула в ответ. Все оказалось проще, чем она думала.

* * *

Ганна плакала, и ей казалось, что слезы эти никогда не кончатся, не иссякнут, откуда только в человеке может быть столько слез? Все так хорошо начиналось… Она первый раз в жизни сама испекла торт, целый день с ним возилась, нарезала салатов, пригласила девчонок. Вадим, правда, был на работе, но обещал непременно зайти, сразу как только закончится смена. И появился на пороге в половине одиннадцатого, когда она уже перестала ждать, когда все девчонки уже разошлись, и праздник выдохся, как напиток «Байкал» в откупоренной бутылке. Конечно, она все равно обрадовалась, была просто вне себя от счастья! Какие он принес розы! Тугие, темно-красные бутоны, и очень много, такая тяжелая охапка! В доме не нашлось вазы, куда бы они поместились, пришлось налить воды в две трехлитровые банки. Ганна застелила стол свежей скатертью, зажгла торшер, включила радио – передавали как раз легкую музыку.

– Скоро улечу

В солнечное лето,

Буду делать все, что захочу…

Она разливала чай, улыбалась Вадиму, подпевала Гулькиной… Получалось так красиво, так по-взрослому… И все, что случилось потом в приукрашенной таким образом кухне, на бабусином наконец-то купленном диванчике, тоже было не для детей.

И вот теперь она плакала.

Как это случилось? Почему? Она ведь даже не могла сказать, что любит этого человека, который моментально стал чужим и некрасивым до омерзения. Оказалось, что у Вадима испуганно бегающие глаза неприятного табачного цвета, он запинается и заикается, нижняя губа отвисла и в углах рта запеклись какие-то желтые корки. Фу! Она ничего этого не хотела, ей нравилось только принимать его ухаживания, нравилось быть для кого-то, пусть даже для него, единственной, быть кем-то другим, не собой, не старшей сестрой для кучи сопливых щенков, не помощницей матери!

1 ... 5 6 7 ... 56
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская"