Читать книгу "Сердце не обманет, сердце не предаст - Татьяна Гармаш-Роффе"

– Батюшки… Это не беспорядок, Люба. Здесь был обыск. Вы в курсе, что полиция тут искала?

– Не полиция, нет… Так здесь все было, когда она приехала.

– В таком случае, кто-то обыскивал квартиру Козырева. И вы, несмотря на это, считаете, что он бросился из окна сам?

– Миша создал видимость обыска… чтобы все подумали на нападение… Из-за родителей, я говорила Александре…

– Кто вызвал полицию?

– Соседи. А мне полицейские позвонили первой, так как мой входящий был последним в его сотовом. Мы говорили по делу.

– Почему же не родителям?

– Они в Новосибирске живут.

– Братьев, сестер у него нет?

– Он никогда о них не говорил. Видимо, нет.

– А женщины? Жены, любовницы?

– Нет.

Александра тронула мужа за плечо.

– Алеш, я ведь тебе рассказывала о нем: он никого не лю…

– Да помню, я помню! – раздражился Алексей. Не верил он в такую байку, что человеку любить не дано. Пусть не какая-то там «высокая любовь» – да и что она собой представляет? – но человеку нужна близкая душа. Вот ему, к примеру, нужна Александра. Она и есть близкая душа, – без нее Алексею было бы очень неуютно на этом свете… Высокая ли это любовь или шкурная потребность, – в такие вопросы он не вдавался, полагая их бессмысленными. Да и вообще, шкурная потребность надежнее.

– Люба, а почему вы так уверены насчет женщины? Вы ведь сюда только приходили, но не жили, и знать не можете, как проводил Михаил время, свободное от вашей с ним работы. Или вы сами имели с ним какие-то…

– Мы товарищи! – осадила детектива девушка. – Занимались одним делом. Я староста группы суицидников, но помогала Мише и во второй группе, нарков. Между ними ведь много общего, потому что в обоих случаях это уход от жизни… Мы с Мишей почти всегда работали вместе!

Алексею показалось, что Люба говорит неправду. Что ее чувства к Михаилу были куда более сильными, чем простое товарищество. Но пока он не видел причин вдаваться в этот вопрос.

– Стало быть, этот тарарам кто-то учинил до прихода полиции?

– Повторяю вам, это сделал сам Михаил! Чтобы навести на мысль об убийстве!

– Хм. А в его машине что?

– У Миши нет машины. Он не хотел время в пробках терять, пользовался городским транспортом. Или такси, если необходимость возникала.

Алексей обернулся к остальным:

– Вон диван, видите? Садитесь все туда. Люба, вы тоже.

Он пропустил вперед себя всю компанию, подождал, пока они разместились на трехместном диване из коричневой лакированной кожи.

– Пожалуйста, не двигайтесь и ничего не трогайте. Я сейчас.

Алексей наведался в соседнюю комнату – в квартире их имелось две. Эта была поменьше и явно служила спальней. В ней тоже царил беспорядок – тот, что бывает после обыска. Затем заглянул на кухню, в ванную. Однако никаких следов проживания в этой квартире женщины он не обнаружил. Ни крема, ни халатика. Похоже, Люба права.

Детектив вернулся в большую комнату и встал посредине, осматриваясь. Шкаф с книгами (почти целиком вываленными на пол), диван, компьютерный стол, – обеденного не наблюдалось, приемов Козырев явно не устраивал. На верхней полке рабочего стола несколько фотографий.

– Это Михаил? – Алексей указал на одну из них.

– Он.

Темноглазый брюнет; обаятельная, открытая улыбка человека, которого судьба баловала. На всех снимках он в компании разных людей. Одна фотография с родителями, судя по всему. Еще одна с какой-то женщиной, которую он обнимает за плечи. Остальные фото групповые.

– Кто это? – детектив взял в руки фотографию с женщиной.

– Не знаю. Я никогда не спрашивала. Я даже их не рассматривала.

– Чем Михаил зарабатывал на жизнь?

– За обе группы ему платили мало, практически все уходило на аренду помещения.

– Кто платил?

– Спонсоры.

…Значит, если Козырева все же убили, то придется убийцу искать еще среди спонсоров…

– На что же он жил?

– У него кабинет. Он ведет частные приемы как психолог.

– Но ведь он психиатр?

– Люди не идут к психиатру, иначе их будут считать сумасшедшими. Но к психологу они обращаются охотно. Мишу клиенты любили.

…Значит, если его все же убили, то придется убийцу искать еще среди клиентов…

Впрочем, это детектив машинально размышляет, инерция профессии. А Люба, – напомнил он себе в очередной раз, – отнюдь не просит его искать убийцу. Она просит доказать, что это самоубийство!

– Расскажите, Люба, что вы увидели здесь, когда приехали.

– Все было примерно так же, как сейчас.

– Полиция ничего не трогала, не меняла?

– По-моему, нет. Они только фотографировали и осторожно переступали через разбросанные вещи.

Значит, квартира в относительно первозданном виде, обрадовался сыщик.

– Что вы слышали? О чем они говорили?

Люба задумалась, вспоминая.

– Когда я приехала – а это почти час спустя после смерти Миши, – его тело уже увезли. И осмотр квартиры они уже заканчивали. Меня сразу предупредили, что попросят съездить в морг на опознание…

– А родителей вызвали?

– Не знаю. Мне не говорили.

– Странно, что за эти три дня они сами не попросили вас о встрече.

– Зачем им?

– Сын погиб, да еще при загадочных обстоятельствах. Мне кажется, что в такой ситуации было бы естественным желание поговорить с его ближайшими друзьями…

Люба безразлично пожала плечами.

– Вы в морг съездили? – вернулся к теме Алексей.

– Да, потом. И, знаете… это было… Миша упал лицом вниз, от него ничего не осталось… от лица. Но я его все равно узнала.

– Простите.

– А сначала они меня провели в квартиру… Спрашивали, у кого есть ключи… Потому что следов взлома не обнаружили. Я им ответила, что вряд ли стоит искать убийцу: Миша покончил с собой. Но они мне не поверили, как видите.

– А ключи у кого-то имелись, кроме вас?

– По моим сведениям, нет.

– Значит, Михаил сам открыл дверь убийце, потому что его знал! – подал реплику Игорь.

– Погоди, – обернулся к нему детектив. – Версии потом, сначала факты. Люба, продолжайте.

– Они попросили посмотреть, что пропало…

– А вы настолько хорошо знаете квартиру Михаила, что можете определить?

– То, что на виду, – да, хорошо. Я здесь часто бывала. Да и ребята из групп нередко приходили, Миша всем помогал, со всеми дружил. Он считал, что это залог их окончательного выздоровления.