Читать книгу "Дорога ветров - Тэд Уильямс"

Джошуа снова улыбнулся:

— Пусть Сеоман выйдет вперед.

Маленькая, сильная рука Бинабика вытолкнула Саймона вперед. Он сделал несколько шагов и опустился на свою колено в мягкую траву. Холодок пробежал по его спине. Джошуа помолчал несколько секунд, а потом тихо заговорил:

— Ты прошел испытание, Сеоман. Ты не устрашился великой опасности, рисковал для меня жнзнью и вернулся с честью. Теперь перед лицом Господа и славных рыцарей я прошу тебя встать и жалую тебе титул и звание, как и другим славным мужам, хорошо послужнвшнм мне. Одновременно на плечи твои ложится тяжесть, равная той, которая ухе лежит на их плечах. Клянешься ли ты с честью принять все это?

Саймон глубоко вздохнул, на всякий случай повторяя про себя слова, которым его научил Деорнот.

— Клянусь верно служить Узирнсу Эйдону и моему господину. Клянусь поднимать упавших и защищать слуг Божьих. Я не устану в моем служении. Я буду защищать жизнь и честь моего принца в любой беде и напасти. Я клянусь в этом моим именем и честью, призывая в свидетели Элисию, Мать Господа нашего Эйдона.

Дхошуа шагнул вперен и положил на голову Саймона свою единственную руку.

— Я назначаю тебя моим рыцарем, Сеоман. Оруженосец! — Дхеремия вышел вперед.

— Я здесь, принц. — его голос слегка дрожал.

— Принеси его меч.

Дхеремия приблизился к ним с клинком в руках. Блеснуло острое, прекрасно оптированное лезвие. На мгновение Саймону показалось, что это не Тори, но через секунду он понял, что ошибся от волнения. Как можно было не узнать знаменитый Торн?!

Свершается… Великое событие, которого он ждал так долго. Саймон дрожал от восторга и нетерпения. Рука Дхошуа на голове показалась ему такой же тяжелой, как меч в руке. Саймон смотрел в землю, чтобы никто не видел, как он покраснел.

Пока Джошуа пристегивал ножны к его ремню, Саймон взял меч, дрожа, поцеловал его и сотворил знак древа, словно посылая его к ногам прннца.

— На службу вам, сир.

Принц взмахнул рукой, достал из ножен сверкающий Найдл и возложил его на плечо Саймону — на правое, на левое и снова на правое.

— Перед лицом Бога и товарищей своих встань, сир Сеоман. Саймон, пошатываясь, встал. Вот и все. Он стал рыцарем. Ему казалось, что душа его сейчас устремится к небу. Еще несколько мгновений держалась торжественная тишина — и грянули приветствия.

Через несколько часов после окончания церемонии Саймон проснулся от тяжелого и непонятного сна и увидел, что лежит на груде одеял. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь щели шатра принца. Красная полоска света на руке Саймона была похожа на кровь.

Уже день, подумал он. Я спал, и это был ужасный сон.

Он высвободился из-под одеяла и сел. Тонкие стенки шатра раскачивались от ветра. Неужели он кричал во сне? Только бы этого никто не слышал. Вышло бы стыдно и глупо, если бы днем по всему лагерю разносились испуганные крики человека, утром посвященного в рыцари за храбрость.

— Саймон? — От стены отделилась маленькая тень. — Ты проснулся?

— Проснулся.

— И ты высыпался? Отсутствие сна в течение ночи приносит много трудностей, но иногда после этого тяжело дается засыпание — Я выспался. Но мне снился очень странный сон.

Тролль прищурился:

— И ты имеешь в памяти то, что тебе снилось?

Саймон подумал:

— Не очень. Что-то про короля… И еще какие-то засохшие цветы. — Он досадливо поморщился: сильно кружилась голова.

— Имею предположение, что это очень хорошо. — Бинабик ползал по шатру в поисках плаща Саймона. Отыскав пропажу, он накинул плащ на плечи свежеиспеченного рыцаря, который в это время натягивал сапоги. — Твои сны приносят с собой много беспокойства, хотя иногда дают особое знание. Хорошо, что ты после них не все имеешь в памяти.

Саймон махнул рукой:

— Какое еще особое знание? Амерасу говорила, что у меня особенные сны, Джулой вечно про них расспрашивает, и ты…

Бинабик смутился:

— Я только хотел говорить, что мы не будем иметь больших потерь, если не будем догадываться об их смысле. Во всяком случае не имей тревоги об этом хотя бы сегодня, когда свершается величайший день твоей жизни.

Желтозубая улыбка тролля смыла неприятный осадок, оставшийся от сна, и развеяла то удрученное состояние, в котором он проснулся.

— Да, Бинабик, ты прав. — Слова друга успокоили его, и теперь он был почти уверен, что в этот чудесный день что угодно могло показаться ему странным.

— Сегодня я не стану думать ни о чем… плохом.

Бинабик сердечно пожал ему руку.

— Теперь я слышу голос славного товарища по длинному путешествию. Принц Джошуа оказывал черезвычайную любезность. Кроме предоставления шатра для твоего сна, он обещал пиршественный ужин и несколько других приятностей. Пойдем с возможной быстротой.

Лагерь, расположившийся у северо-восточного склона Сесуадры, был украшен длинными разноцветными лентами, трепетавшими на ветру. Глядя на них, Саймон думал о днях, которые он провел в Джао э-Тинукай. Сладкие воспоминания о них бередили душу. Все слова, сказанные сегодня, ничего не могли изменить и не могли уничтожить Короля Бурь. Саймон устал бояться. Лагерь принца Джошуа был только временным прибежищем. Тоска по дому и свободе становилась все сильнее, а надежд на то, что жестокие времена когда-нибудь изменятся, оставалось все меньше. Амерасу — Рожденная на Борту — знала все его сны. Но даже она, столь мудрая, столь много повидавшая, во многом была слепа. Может быть она неверно предсказала его судьбу?

Саймон и Бинабик вступили под кров теплого, освещенного многочисленными факелами Дома Расставания. В центральном зале собралась огромная толпа. Некоторые сидели прямо на полу, подстелив сложенные плащи и накидки. Это было первое настоящее пиршество за время тяжелых военных дней. В зале собрались все беженцы из Гадринсетта, лица их были радостными и оживленными. Кое-где Саймону приходилось останавливаться, выслушивать поздравления и заздравные тосты, так что только через четверть часа он достиг, наконец, главного стола — массивного каменного постамента, который служил еще древним ситхи. Здесь сидели принц Джошуа и его ближайшие соратники.

— Добро пожаловать, сир Сеоман, — сказал принц Джошуа, знаком указывая Саймону на место слева от себя. — Наши друзья, жители Нового Гадринсетта, приложили все усилия, чтобы сегодняшняя трапеза получилась роскошной и праздничной. Вот кролик и жареные куропатки; это, я так полагаю, цыплята; а вот отличная серебряная форель из Стефлода. — Последние несколько недель были относительно спокойными, но лицо принца показалось Саймону смертельно усталым и осунувшимся. — Приятного аппетита всем! Постарайтесь забыть, что нас ждет свирепая зима и мы будем жить впроголодь или сосать лапу, как медведи.

— Новый Гадринсетт, вы сказали? — спросил Саймон.