Читать книгу "Ты (не) мой спаситель - Диана Лихарт"

только когда я сделала шаг вперёд, повели к дому.

Внутри особняк оказался точно таким же, каким видела его на фото. Всё выдержано в бежево-коричневых оттенках, чёткость и строгость в каждой детали, на полу тёмный паркет, выложенный ёлочкой, и совершенно никакого уюта. Абсолютный холод. У дома словно не было души.

Пока шла до кабинета Террела, несколько раз передёрнула плечами от неверия происходящего. До сих пор не осознавала настоящего положения вещей, словно чья-то злая шутка или сон. И не понимала, почему всё это происходит со мной!

Стоило оказаться в нужной комнате, а двери за мной мягко закрыться, как тут же села на стоящий неподалёку диван, игнорируя приподнятую в немом вопросе бровь Ришарда.

Мне было необходимо выдохнуть и осознать новую реальность.

— Даже не поздороваешься? — равнодушно спросил мужчина, по привычке откидываясь на спинку своего нового стула, но не менее величественного, чем в его собственной резиденции.

— Здравствуй, — буркнула, чуть ли вновь не начав «выкать».

Да, Лирссман практически сразу приказал мне прекращать весь официоз, ведь я теперь для всех его невеста, в скором жена, а мы живём не в тот век, когда супруги обращаются друг к другу на «вы».

— Ты ведь не была здесь? — с ленцой протянул, внимательно наблюдая за мной.

— Нет. Но знаю все схемы дома.

— Вот как! — искренне удивился мужчина, даже поддаваясь ближе, теперь кладя локти на стол. — Террел настоял изучить?

— Да.

— Что ж, это весьма в его духе, — задумчиво протянул.

— Отец был параноиком, и заставлял меня заучивать абсолютно каждую мелочь, — раздражённо выплюнула, поднимаясь и подходя к дальнему стеллажу с книгами.

Папа говорил, что здесь хранятся очень редкие и антикварные публикации. Помню, как просила хотя бы подержать одну книгу в руках, но мне этого не позволили. Зато сейчас ничего не сдерживало.

Сначала провела аккуратно пальчиками по корешкам, а после достала одну из книг, тут же открывая. Она оказалась на французском языке, который я, увы, не знала. Пришлось возвращать находку на место.

— И ты знаешь все пароли, номера счетов, адреса? — раздалось из-за спины.

— Да, — вновь уверенно произнесла, наконец-то находя нужный рычаг за стопкой книг. — И даже больше.

Сделала шаг назад, наблюдая, как один стеллаж медленно открывается, словно дверь, а внутри…

— Потайная комната? — усмехнулся Ришард, как-то незаметно оказываясь слишком близко, и смотря на меня свысока более…любопытно.

— Говорю же, мой отец был параноиком, — дёрнула нервно плечом, заходя в скрытую от всех комнатушку, размером два на два метра.

Здесь стоял небольшой стол с клавиатурой и компьютером, высокий чёрный сейф с биометрическим замком, и одна из картин, нарисованная моей мамой. От последнего перехватило дух, и глаза невольно заслезились. Пришлось часто заморгать, дабы не выдать истинных эмоций перед Ришардом.

— Интересно, — задумчиво протянул мужчина позади, детально рассматривая комнатушку. — А, как сейф откроешь? — нагло улыбнулся, прислоняясь плечом к стене.

В таком небольшом пространстве, Лирссман выглядел более внушительно, словно заполоняя всё собой, и мне даже дышать стало трудно. Потому, чтобы избежать дополнительных вопросов, просто приложила к скану свой палец, и послышался характерный щёлчок открывания двери.

— Пользуйся, — сухо бросила, чуть ли не выбегая из тесного помещения.

Прошло не больше пяти минут, когда мой «жених» покинул потайную комнату, возвращая стеллаж на место. Но вышел он не с пустыми руками, а с небольшой глянцевой коробочкой и конвертом.

— Думаю, это твоё, — ровно произнёс, подходя совсем близко и передавая свою находку.

Недоумённо рассматривала лицо мужчины, не выражавшее и грамма эмоций, запоздало перевела взгляд на конверт с моим именем на одной стороне. Внутри оказалось письмо, написанное явно отцом. Затаив дыхание, начала быстро пробегать взглядом по тексту, хотя Террел был в своей манере и вновь оказался скуп на изречения.

«Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Я уверен, ты не разрушишь нашу корпорацию и нажитое мною имущество, думаю, даже приумножишь в разы.

В тебе есть сила, которую люди не видят. Признаюсь, даже я не сразу разглядел, хотя ты моя дочь. Но будь аккуратна. Найдутся те, кто захотят избавиться от тебя. И не забывай, чему я тебя учил.

И ещё…

Эта подвеска сделана специально для тебя. Надеюсь, ты будешь её носить, как память обо мне.

P.S. Я люблю тебя, и верю, что когда-нибудь ты будешь также любить и своих детей.

Твой папа, Т.В.»

Не спрашивая, выхватила коробочку из рук Лирссмана и открыла, рассматривая какой-то любопытный кулон на золотой ажурной подвеске. Украшение словно состояло из двух частей, скреплённых между собой. Одна часть абсолютно гладкая из чёрного золота, а вторая с множеством переплетающихся узоров из обычного золота. Цепочка является частью кулона и у самого основания небольшой бриллиант в огранке.

«Зная отца, это не просто украшение на память».

— Всё в порядке? — спустя какое-то время раздался над головой низкий баритон.

— Да, — уверено произнесла, пряча коробочку в карман толстовки. — Прощальный подарок, — дёрнула плечом, огибая мужчину и падая на стул у массивного стола.

Письмо аккуратно вернула в конверт, стуча краешком по столу в задумчивости. Ришард успел вновь занять теперь уже своё кресло, открывая ноутбук и что-то на нём печатая.

— Твоя комната уже готова. Прислуга всё покажет. Встретимся за ужином в восемь, — ровно отчеканил, даже не взглянув на меня.

Закусив губу, чуть ли не пулей вылетела из кабинета, махнув девушке примерно своих лет, видимо, прислуге, чтобы отстала. Пронеслась мимо смотрящих мне вслед охранников и выбежала с задних витражных дверей в сад, который зачем-то был нужен отцу. Он говорил, что природа, особенно украшенная рукой человека, способна вдохновлять и исцелять раны, сейчас бы я с удовольствием искромсала идеально подстриженные кусты и вырвала все розы.

Остановившись у крытой беседки, пыталась отдышаться. Села на ступеньку, упираясь руками в опору по бокам, закинула голову назад, прикрывая глаза, и начала глубоко дышать, пытаясь прийти в себя.

Письмо отца что-то затронуло во мне…

Особенно его последние слова про любовь…

Криво улыбнулась, фыркнув, ведь Террел и любовь, в моём понимании, вещи не совместимые. Я не чувствовала себя любимой дочерью, скорее, выгодным вложением в будущее и просто единственной наследницей. И, если папа хотел, чтобы я именно «так» любила своих будущих детей, то лучше вообще не рожать и не калечить детям психику. Мне просто повезло остаться нормальной и не загреметь в психушку. Была бы чуть наивнее, уже покоилась в могиле рядом с отцом.

«И чему он меня учил?», — ехидно улыбнулась, бросая раздражённый взгляд на одного из охранников, патрулирующих периметр территории.

Террел не был «отцом