Читать книгу "Пожиратели миров. 10 том - Кирико Кири"

она. — Меня никогда не прельщали эти аплодисменты, слава, почёт. Главное, что есть здесь и сейчас. У меня. А потом дети, и я совсем растеряла свои навыки.

— Так это вы ещё навыки растеряли? — слабо улыбнулся я, и Марианетта погладила меня по голове.

— Обожаю, когда ты улыбаешься, — проворковала она. — Становишься таким милым… А что насчёт навыков, их не пропьёшь, просто становишься слабее, чем был. Да и у тебя получается всё лучше и лучше. Скоро меня будешь побеждать.

— Ага, как же… — пробормотал я и огляделся. — А вы не видели Грога и Зигфрида? Их что-то в последнее время не видно.

— Грог вроде в гостях у Нэвии…

— Ему разрешают ночевать у них? — удивился я.

— Так он ночует в отдельной спальне. Уж кто-кто, а Грог явно не из тех, кто поведётся на соблазн. Я не уверена, что он в принципе замечает намёки бедной девочки, — хихикнула она. — К тому же, чтобы ты знал, Шнейрденты не против с нами породниться.

— Грог не в семье же, нет?

— Но вы с ним не разлей вода. А значит, они станут куда ближе к нам, если их девочка выйдет за него замуж. Уверена, что Жарн сам уже хочет их обручить и включить его в свою семью. Так решит сразу самую большую проблему с нами.

— Какую?

— Мы, — ответила она с довольным видом.

— Мы? — не понял я.

— Мы обретаем силу, и, скорее всего, у нас будут определённые разногласия по поводу определённых вопросов. А когда вы породнились, то в принципе работаете в одну сторону и ваши интересы совпадают. И сдай он Нэвию замуж, ему не придётся беспокоиться по поводу влияния, так как наше влияние — его влияние и наоборот.

— Ясно… А Зигфрид где?

— А вот этого я не знаю. Он приходит и уходит. Может тоже у него есть уже девушка?

— У него? — недоверчиво переспросил я и задумался.

В принципе, у него вроде был претендент на это — та девушка из столовой на углу, если я правильно запомнил. О той девушке я почти ничего не знал, кроме того, что она из обычной семьи, что держит ту забегаловку. Её должны были пробить по базам, да и Зигфрид был не дураком, поэтому я был спокоен. Больше, чем за Грога, который стал предметом торга между домами.

Что ж, я не имею ничего против этого, но в последнее время мне кажется, что мы отдалились друг от друга. Возможно, потому что раньше были одни против всех, а сейчас у нас есть союзники.

— Ну что, ещё один раз? — поинтересовалась Марианетта.

— Да, давайте… — махнул я рукой.

И проиграл.

А потом ещё раз. И ещё. И до конца дня я проигрывал, после чего уставший и просто никакой пошёл мыться. Катэрия встретила меня с полотенцем после душа, накинув его мне на голову.

— Не устал?

— Устал.

— Может, это и плохая идея? — предположила она. — Я тебя не отговариваю и знаю, насколько ты силён, однако там соберутся люди совершенного другого типа. Они всю жизнь тренировались, всю жизнь оттачивали свои навыки для дуэлей. Это немного другой профиль.

— Возможно, но знаешь, как говорил мой последний наставник и по совместительству командир, невозможно победить, если не попробовать.

— Он был мудрым человеком, — кивнула Катэрия.

— Мудрым и странным, — согласился я.

— Странным?

— Да, странным, — вместе с ней я пошёл в нашу комнату. Время было позднее, и завтра меня ждал новый день тренировок, поэтому стоило лечь пораньше. — Он был… другим.

— Так можно сказать про любого человека.

— Да, но он именно что был другим. Будто… знаешь, есть люди, как Грог, да? Неразговорчивые, скупые на эмоции и очень целеустремлённые.

— Он был таким же?

— Скорее он был Грогом, умноженным на сто, если не больше. Иногда я с ним общался, и мне казалось, будто из него вырезали часть человеческой души. Такой, как я, заметил это.

— Это как? — удивилась Катэрия.

— Говорят, что у каждого есть талант, и вот у него был талант убивать. Воевать и убивать. Он был ужасным стратегом, но отличным тактиком. Не было того сражения, где он бы не победил. Он умел убивать всегда, везде и чем угодно. Он был машиной для убийств, лучшим из лучших, который жил тем, что истреблял врагов, не дрогнув. Но что касается социального плана… мы все учимся жить с другими, но он будто ничего этого не умел. Он попросту не понимал этого, не понимал, как жить вне войны.

— Это называется профдеформация, — подсказала Катэрия.

— Не знаю, — покачал я головой. — Он был странным. Даже те, кто служил больше него, не были такими. А он будто… будто у него вырезали ту часть, где он человек, оставив лишь голые навыки. Будто он не знал, что такое быть человеком. Из-за этого даже возникали сложности, когда требовалась коммуникация с другими.

— Это ужасно, — вздохнула она.

Мы вошли в комнату, где я сбросил с себя халат с полотенцем и уже начал одеваться, но Катэрия меня остановила.

— Не спеши, у меня есть определённый план, и он тебе понравится, — похлопала она по кровати рядом с собой.

— Завтра вставать рано.

— Встанешь, — хмыкнула она. — Так что насчёт твоего наставника? Я чувствую, что ты с теплотой о нём отзываешься.

— Он многому меня научил. Научил, наверное, всему, что я умею сейчас, если считать войну. Будь он здесь, давно бы, наверное, всех перебил, и сделал бы это в одиночку, — согласился я. — Рядом с ним было спокойно даже в самый сложный час, так как ты просто