Читать книгу "Эпоха пепла 3. И пришел Король - Илья В. Попов"

Наблюдающие во Тьме дадут нам уйти с миром.

Вокруг прошелся взволнованный гул. Поединок чести был одной из старейших традиций севера. Если вождь какого-то клана не хотел понапрасну рисковать жизнями сородичей, он мог вызвать предводителя другого племени на бой один на один. Как правило, то происходило, когда превосходство врага было очевидно и предстоящая схватка скорее превратилась бы в бойню. Уклоняться от вызова не возбранялось, но среди практически всех северян отказаться от поединка чести было сродни признать себя трусом.

Эру коротко ухмыльнулся. Он не был глупцом и прекрасно понимал, что Аку, пускай и будучи старше «старого приятеля» почти на полтора десятка лет, с легкостью одержал бы победу. Однако сейчас вождь Бегущих за Ветром вряд ли представлял собой угрозу. Однако не успел Эру вымолвить и слово, как послышались тяжелые шаги — и Наблюдающие во Тьме с почтением расступились перед огромной фигурой Громостопа, при виде которой даже у Эру по спине пробежали мурашки. Что уж говорить о Бегущих за Ветром, которые, завидев оживший кошмар севера, просто замерли, боясь пошевелиться. Что уж говорить — даже Аку испустил изумленный вздох, явно не веря своим глазам.

Громостоп внимательно оглядел Аку, а после подобрал с земли лежавший неподалеку меч, бросил его стоявшему на коленях вождю Бегущих, сделал несколько шагов назад и положил ладонь на рукоять огромного оно[1], висевшего на поясе; подобным оружием легко можно было перерубить пополам молодое дерево, что уж говорить про человека.

Эру предпочел бы наказать наглеца своими собственными руками, но спорить с Громостопом он не посмел, и вряд ли кто из Наблюдающих посмел бы обвинить своего вожака в трусости. Всадник в одиночку мог перебить всех собравшихся здесь легко, словно те были юнцами, что только-только научились держать оружие. Думается, понимал это и сам Аку, так как он не сразу поднялся на ноги и поднял клинок. Эру не мог не отдать бывшему другу должное — держался он достойно, и пускай руки его чуть дрожали, но вот на изувеченном лице читалась решимость драться до последней капли крови. Подобное рвение можно было назвать как угодно — глупая храбрость или храбрая глупость, но Аку никогда не был трусом.

Наконец, он молча рванул вперед. В самый последний момент, когда кончик меча Аку должен был поразить Громостопа, он в мгновении ока снял с пояса топор и отбил сталь. Аку ударил еще раз и еще — бился он отчаянно, словно дикий зверь, загнанный в западню, но с самого начала этой дуэли было понятно, что он обречен.

В очередной раз уйдя в сторону, Громостоп со всей своей невообразимой силой вонзил топор в бок Аку. Кто-то из Бегущих за Ветром в ужасе вскрикнул, рыдающие матери закрывали детям глаза, некоторые умоляли о пощаде. Глупцы. Будто бы Громостопу или кому-то из его собратьев знакомо это слово. Сам же Аку охнул, упал на одно колено и выронил меч. Напоследок он взглянул на Эру и беззвучно зашевелил губами — но заместо брани или проклятий на снег хлынул поток крови.

С хрустом вытащив топор, Всадник занес его над головой — и через миг голова Аку упала с плеч. Раздался громкий вопль, столь пронзительный, что даже Эру стало не по себе. То кричала та самая бабенка, что не так давно смотрела на него, словно на прилипшее к сапогу дерьмо. Все понятно — сучка Аку была под стать муженьку. Вот только для него ничем хорошим это не кончилось. Как бы и сама она не окочурилась — когда вопль ее перешел в протяжный хрип, она закатила глаза и рухнула в руки стоявших близь нее сородичей, что бережно положили ее на снег.

Положив топор на плечо, Всадник прошел мимо Эру, наградив того коротким кивком. Сам же он вдруг только сейчас понял, что в последнем взгляде Аку не было ни ненависти, ни злобы, только лишь…

Разочарование?..

— Ладно, потеха кончилась! — крикнул Эру и отправил на землю длинный плевок. — Вяжем пленных, дожигаем дома и уходим. И кто-нибудь — приведите ее в чувства. Нам предстоит долгий путь.

[1] Двуручная тяжелая секира.

Глава 1

Кенджи никогда в жизни не видел такого количества снега. Казалось, он был везде — забивался в ноздри, залеплял глаза, забирался за шиворот и заползал в сапоги. Белая пелена, ревущая голодным зверем, будто бы состояла из множества маленьких белых мошек, каждая из которых так и норовила ужалить Кенджи в редкие незакрытые участки кожи. Сугробы в лучшем случае доходили Кенджи до колена, а иной раз — до груди, и каждый шаг давался ему ценой неимоверных усилий.

Кенджи в очередной раз мысленно возблагодарил Рю за суровые, но невероятно действенные уроки, в ходе которых он заставлял своих учеников бегать наперегонки, привязав к щиколоткам мешочки с песком, приседать с двумя ведрами воды в руках до тех пор, пока ноги не начинало сводить судорогой, или же пытаться сдвинуть с места груженый повоз. Наверное, без подобных тренировок Кенджи бы пришлось совсем худо. Однако даже с такой закалкой поход на север оказался тем еще испытанием.

Завидев кажущийся знакомым валун, Кенджи застыл на месте. Кажется, он проходил здесь едва ли тридцать ударов сердца тому назад… Или нет? Кенджи огляделся — но куда ни кинь взгляд, повсюду стояло сплошное серое марево. Кенджи было решил идти назад, когда понял, что любое лишнее движение только отнимает все больше сил. Стиснув зубы, Кенджи закрыл глаза и мысленно повторил весь тот путь, что он проделал, покинув убежище, не обращая внимания на лютый холод, сковывающий мышцы.

Наконец выбрав верное направление, Кенджи упрямо двинулся вперед, и, завидев сквозь снежную пелену мелькнувший огонек, не сдержал облегченного вздоха. Пригнувшись, он прошел сквозь импровизированный полог, которым служил плотный плащ, в большую пещеру, вывалил на пол хворост, что нес в руках, стянул рукавицы, устроился у костра меж Белым Лисом и Ясу и с наслаждением протянул к огню, на котором булькал котелок, озябшие пальцы.

— Что, это вам не южные зимы, да? — без доли усмешки спросил Белый Лис. — И мы еще только-только приблизились к землям Дома Волка. Поверьте, в Хрустальных Пустошах холод — далеко не самый опасный враг, которого можно встретить. Однако и он не знает пощады.

Ясу кинул на Белого Лиса хмурый взгляд и