Читать книгу "Письмо психологу. Способы понять себя - Екатерина Львовна Михайлова"

мира, живущего своей жизнью и чуть ли не впервые замеченного. В этом случае внимание привлекает непонятная смена настроения, в других речь идет о неожиданной догадке или попытке понять какую-нибудь свою привычку.

И – честное призрачное! – момент, когда эта девочка, куря вторую пачку, бледненькая и подурневшая, вдруг задумывается о том, что с ней всегда происходит «после бала», и вдруг видит в этом закономерность, стоит дорогого. И прошу уважаемых читателей воздержаться от шуток про похмелье: у этого слова неспроста есть переносный смысл. Для многих наших авторов существование внутреннего мира вообще неочевидно – они пишут лишь о том, что с ними случилось. (Кто-то, напротив, увяз в бесконечной рефлексии – но такое встречается в нашей почте намного реже.) Это письмо, короткое и простенькое, драгоценно: вопрос только-только возник, взгляд на себя как на существо не до конца понятное и даже чем-то себе самой интересное, непривычен.

Большая честь быть «дуплом» – преобразователем сигнала, переводчиком, голосом на площади – для этой девочки и всех свидетелей ее «поворота к себе». Она никогда не придет ни на какую консультацию, и не надо. Но она что-то заметила и поделилась этим – я услышала, выбрала ее письмо, усилила в ответе контексты, устроила «эхо» и легкую джазовую импровизацию, разрабатывающую основную тему. Было там и про Золушку, и про утренний взгляд на некоторые вещи, вечером казавшиеся чудесными, и много еще про что.

И из всех возможных читателей, которым только что не было дела до этой темы, мне особенно важна та «тетка», которая всегда права и в любой момент готова изречь, наложить резолюцию или просто рявкнуть. Она может быть реальным человеком или чьим-то внутренним голосом, частью, одной из ролей. У кого-то это и вовсе «дядька», но с той же готовностью осуждать и поучать. Мы все с ними знакомы – как в реальном мире, так и в своем внутреннем. Если «тетка» хоть на секунду усомнится в своей абсолютной правоте и испытает что-то иное – моя работа сделана.

Очень легко посмеяться над дикими ошибками, нелепыми умозаключениями или проблемами, которые кому-то покажутся надуманными, второстепенными или настолько глубокими, что о них и разговаривать нечего. (Это наша «Внутренняя Тетка» не дремлет, она всегда найдет повод для критики, обесценивания или назидания типа «раньше надо было думать».) Но когда мы сами – все, и я тоже! – говорим о том, что в нашей жизни трудно, странно или очень больно, мы так же уязвимы и порой неказисты, боимся быть смешными, не уверены в чьем-то понимании. А теперь представьте, что вы об этом не говорите, а пишете. И что литературным шедевром это не будет. Ваша единственная жизнь, уникальная личность, детские воспоминания, мгновения счастья, раздумья, победы и поражения не видны из двадцати предложений, в которых вы пытались объяснить, спросить или поделиться.

Вот и с авторами писем в Psychologies в точности так. Некоторые письма могут вызвать гомерический хохот, раздраженное пожатие плеч или острое желание учить жить и исправлять грамматические ошибки. Это хороший повод подумать о том, что вас так задело – и не остановиться на первой своей реакции. Авторов своих я в обиду не дам, честное призрачное.

Помогите! У меня ушла дочь к женатому и от него забеременела! Повторяет мою судьбу! Боюсь, что придется ей рано или поздно делать аборт или родить никому не нужного ребенка, который отцу не будет нужен совсем, а для нее станет обузой! С ее внешностью могла бы найти хорошего и надежного человека… Вокруг нее всегда было много поклонников, приличных мальчиков ее возраста! Не знаю, как до нее достучаться, пока не произошло непоправимое! Я ночами не сплю, все время думаю об этом, но выхода не вижу совсем… Это я во всем виновата! У нас в семье очень трудные взаимоотношения между всеми… Все несчастные люди со своими обидами и комплексами, и я не знала как и не смогла объединить их в одно целое…

Валентина, 40 лет

Когда нам плохо, когда мы в беде, когда узнали что-то «не то» про своих детей, или про родителей, или про себя самих, мы видим только это и важным тоже кажется только это. Мучительные и неразрешимые вопросы, задаваемые в письмах, часто отмечены такой маетой из-за крайней значимости какой-то «стенки» или тупика и битья головой об эту стенку. Когда колотишься в ограниченном пространстве, обычно глупеешь и перестаешь походить на себя в моменты свободы, силы, радости. Сознательное и намеренное превращение простого в многослойное, даже таинственное и уж точно сложное – это мой способ думать и работать, в том числе и с ощущением безысходности, и придуман он не мной. Тот, кому интересно, лучше переживает боль и быстрее выходит из кризисов и трудных жизненных ситуаций.

Ведь именно потому, что все в человеке так сложно устроено, у нас есть будущее и надежда: даже из самой чудовищной беды, самой горькой потери, самого шокирующего опыта может вырасти что-то иное. Если речь идет все же не о выживании, а о жизни, сохранение многоголосья, многообразия и «выхода за плоскость» очень важны. Линейное и плоское ведет в тупик всегда, упрощение картины мира – дурной знак, идет ли речь об отдельном человеке, семье или культуре.

Как самостоятельно оказать поддержку разочарованному во многом важном для него…

Светлана, 39 лет

Меня мучает моя нелюбовь к сводному брату. Он малыш, а я взрослый парень, но я совсем не могу отнестись к нему с любовью и радостью…

Олег, 23 года

Меня привлекают мужчины только после 40, почему?

Инна, 20 лет

Слушайте, как шумит на разные голоса то, что кажется то вокзалом, то оркестровой ямой, то нестройным хором или ночным лесом – наша корявая, непричесанная, непредсказуемая почта. Возможность побыть его эхом, переводчиком и много кем еще – повод для странного рода словесного творчества, в котором профессиональное знание порой мешает. Руку на сердце положа: работа «призрака на договоре» – вообще довольно сомнительное занятие, но за все эти годы желание хоть немного показать миру то, что ему не может быть слышно и видно, окрепло. Иначе стоило бы просто собрать наиболее удачные ответы, оставить все как есть – то есть от письма строчку, – и дело в шляпе. Это было бы проще, но не слишком увлекательно.

Credo quia absurdum[5]

Я по образованию медик, уже давно на пенсии, последние годы работала в поликлинике, а до этого несколько лет в