Читать книгу "Метаморфоза - Эмир Радригес"

глупость, это же никакой не вестерн и не боевик, это просто разыгралась фантазия, причем очень зря.

Когда-то Олег хотел заниматься охотой на крупных зверей, вроде лося, вепря или медведя. Хотел адреналина. Однако сейчас, хапнув адреналина буквально с пустого места, он всей душой желал, чтобы его фантазии остались лишь фантазиями. Одно дело охота, когда толпа вооруженных людей загоняет беззащитного и обречённого зверя на линию огня, где всё просчитано заранее, и ты уверен, что вернёшься домой живым, а другое дело, когда ты едешь стреляться с другим таким же вооруженным человеком. Кто здесь жертва, а кто охотник? С другой стороны этот Антон лишь художник, зачем ему ружьё? Кто вообще сказал, что у него есть ружьё? Откуда эта мысль?

Олег тряхнул головой. Мысли прямо-таки устроили бунт.

Олег одной рукой достал телефон и глянул на экран. Связи здесь и вправду не было.

Лес по бокам стал редеть и скоро совсем закончился. За ним началась открытая пустая местность. Дорога поднималась всё выше и выше. Луч от фар дотянулся дальней своей частью до неясного силуэта двухэтажного коттеджа, расположившегося на самой высокой точке возвышенности. Очертания дома становились всё чётче, и уже можно было разглядеть стены, облицованные искусственным камнем, черепичную крышу причудливой формы, массивную печную трубу, что увенчивалась металлическим чёртиком, приделанным к колпаку. Всё это делало дом похожим на старинный замок. Недурно, подумал Олег. Наверное, этот художник очень известен, если может себе позволить такие хоромы, да и со вкусом у него точно нет проблем. Отсюда и вправду днём должны открываться прекрасные виды на окрестности внизу, сейчас же луна ещё не взошла и потому стояла кромешная темень. Широкие пустые окна на втором этаже, про которые упоминал почтальон, блеснули, отразив свет от машины. За их стёклами темно. Внутри дома свет погашен. Плохой знак.

Подъезжая всё ближе, Олег заметил, как на секунду в луч от фар попалось что-то белое, совсем рядом, в нескольких метрах от бампера, но тут машина подпрыгнула на очередной ямине, луч направился в бок и это «что-то» снова скрылось в темноте. Олег затормозил

– Не может быть… – напряженно шепнул он и принялся поворачивать автомобиль фарами в ту сторону, чтобы получше рассмотреть, что же это было. Кажется, всё вокруг стихло, слышался только рокот двигателя и шорох проворачивающихся колёс. Вот свет снова вытянул из ночи что-то бледное, лежащее прямо на дороге.

– Господи!... – дыхание Олега сбилось, паника хищным зверем вцепилась в глотку. На дороге кверху рюкзаком и лицом уткнувшись в землю, лежала Алиса. Её огненные волосы были беспорядочно раскиданы по земле. Из под джинсовых шорт белели бёдра, слегка замазанные грязью. Жёлтая майка перепачкана землёй, словно Алиса вела с кем то борьбу.

Ошалелый от ужаса, Олег тут же распахнул дверь и, спотыкаясь в темноте, кинулся к телу.

– Алиса!... – вскрикнул Олег сдавленным голосом.

Он нерешительно дотронулся до её неподвижных плеч, словно опасаясь по неосторожности сломать их. Хотелось встряхнуть её, чтобы она проснулась. Хотелось верить в то, что она спит! Но тормошить её – значило бы сразу убедиться в самом худшем. Перевернуть её – значило бы увидеть безжизненное лицо. Олег замер в этом положении, несознательно оттягивая этот момент истины – он не хотел убивать в себе надежду. На землю его вернуло еле заметное движение – Алиса, кажется, шевельнулась и издала слабый стон. Опомнившись, Олег потянулся ладонью к её шее. Ощущалось тепло жизни. Размеренно бился пульс. Жива!

– Алиса!... Что случилось, Алиса? – спросил Олег, почувствовав некоторое облегчение, но тут же вспомнил, где находится, взглянул на грозный силуэт коттеджа и понял, что забыл ружьё в машине. Сейчас они с Алисой на открытой местности в свете фар являлись отличной мишенью для стрелка. Совсем беззащитные. Эта мысль пронеслась за одну секунду, тревожным колоколом ударив в голову. Следом за ней примчалась другая мысль – что же этот чёртов ублюдок сотворил с Алисой?! Леденящий ужас и жгучая бессильная ненависть слились в один бурный поток, шум от которого перекрывал мысли и лишал способности трезво рассуждать. Но где-то на уровне костного мозга Олег решил, что необходимо действовать, поэтому второпях осмотрел её тело, в поисках повреждений, крови, чтобы выяснить, за какую часть можно было браться. С виду никаких ран. Тогда Олег перевернул Алису на спину. Та слабо застонала, так, словно силы совсем покинули её. Бледное, как мрамор, лицо, пустой, ничего не выражающий взгляд в никуда. Она хотела пошевелиться, но движения её были бессмысленны, совсем еле уловимы, а тело стало ватным и обмякшим. Её тихие стоны не выражали боли, это были стоны, как бы спросонья.

Ногами шевелит, значит, позвоночник цел, подумал Олег. Голова тоже без травм. Он подхватил Алису подмышки и стал торопливо, волоком оттаскивать к машине, в укрытие, не спуская глаз с дома, в любую секунду ожидая выстрела. По пути он чуть ли не упал, наступив на велосипед, что лежал рядом, от неожиданности выругался и засеменил дальше. Вот он подошёл к краю освещённой фарами земли, вот он уже шагнул в темноту. Следом за ним вовлеклась во тьму и ослабнувшая Алиса, ничего не соображающая, абсолютно отстранённая от происходящего.

Выстрелов всё не было. Теперь их двоих нельзя было видеть – ночь слишком густая. Олег оттащил Алису за автомобиль, аккуратно уложил её на землю и прислушался. Тишина. От этой тишины на душе стало невыносимо тоскливо.

Алиса вдруг что-то залепетала, и он наклонился поближе, чтобы разобрать её слабый голос:

– Олег… Это т-ты?...

– Да, это я. – ответил он и заметил, как она всем телом дрожит и стучит зубами. Замёрзла. Здесь, на этой высоте, было довольно прохладно, и гулял небольшой, но очень свежий ветер. Тёплой одежды с собой Олег не прихватил, но усаживать Алису в машину опасался – вдруг Антон Леонов начнёт стрелять? Вдруг у него есть ружьё?

– Мне страшно… Олег… П-прошу, давай уйдём отсюда… Быстрее…– сказала она вялым голосом.

– Что он с тобой сделал? – спросил Олег, но ответа не последовало. До неё будто не дошли слова.

– Алиса! Что этот урод сделал с тобой?! – прикрикнул он, от чего тут же съёжился – собственный голос показался ему каким-то чуждым и громким, как взрыв.

–