Читать книгу "Небеса Умоются Кровью 5 - Евгений Астахов"

интересной части сегодняшнего занятия. Выудив из пространственного кольца резную шкатулку, врученную мне на прощание старым отшельником, я с трепетом прикасаюсь к её узорчатой крышке. Пора узнать, какую именно технику Небеса сочли достойной моего внимания.

Осторожно, будто боясь спугнуть момент, я вливаю в шкатулку крохотную толику своей Ки. Вязь иероглифов на её поверхности приходит в движение, завораживающе переливаясь и перестраиваясь в новый узор. В следующий миг крышка просто истаивает в воздухе, словно её и не было. Из недр шкатулки пробивается ослепительное сияние, заставляя меня невольно прищуриться. Там, в самой сердцевине этого миниатюрного солнца, я различаю свиток древней, чуть ли не легендарной бумаги, скреплённый печатью в виде стилизованного солнечного диска.

Протягиваю руку — и меня тут же охватывает волна раскалённого, покалывающего кожу света…

Глава 3

В голове непроизвольно всплывает момент нашего с Каору спасения после битвы, когда отшельник вырвал нас из цепких лап подступавших со всех сторон Теней. Однако это лишь начало. Как именно древняя техника выбрала меня своим новым хранителем, до сих пор остаётся загадкой. Перед внутренним взором проносятся образы адептов Восходящего Солнца — такими, какими они были в незапамятные времена, когда секта ещё не погрязла в скверне демонического влияния.

Я вижу знакомые тренировочные площадки перед центральным павильоном, где мне самому довелось оттачивать навыки. Высокий седеющий мужчина, облачённый в традиционные одежды Мастера, в одиночку противостоит целому отряду рослых воинов. Яркими вспышками он перемещается меж противников, словно солнечный луч, спустившийся с небес на грешную землю.

Видение стремительно обретает всё большую чёткость и реалистичность. Я полностью погружаюсь в картины давно минувших дней. Тот самый мужчина, ставший теперь почтенным старцем, в гордом одиночестве спускается в мрачные глубины неведомой пещеры. Его тело источает едва уловимое золотистое сияние, пульсирующее в такт биению сердца. Свет этой ауры выхватывает из тьмы груды обглоданных костей — жуткие следы кровавых пиршеств хозяина подземелья.

Из клубов едкого, разъедающего камень тумана возникает сам Вастай — исполинский демон, воплощение извечного зла. Старец, в котором я узнаю первого патриарха, пленившего демона, решительно шагает вперёд, готовясь к неизбежной схватке. Серией ослепительных вспышек практик атакует чудовище, мелькая вокруг с невероятной скоростью. Его удары, легчайшие на вид, отбрасывают многотонную тушу твари, словно тряпичную куклу.

Фрагменты давней битвы патриарха чередуются с отголосками нашего собственного боя. Мы с Каору, даже слившись воедино и усилив друг друга техникой Слияния Душ, сражались на пределе возможностей, из последних сил поспевая за стремительными атаками Вастая. Контраст между этими двумя сражениями разителен и красноречив.

Я чувствую, как исполинская Ки, заключённая в свитке, устремляется в моё тело, затапливая каждую клеточку, проникая в самую сердцевину костей. Меридианы, расширенные и укреплённые техниками Восходящего Солнца, вибрируют подобно натянутым струнам, едва справляясь с чудовищным напором энергии.

Не дожидаясь команды, тело начинает тренировку прямо там, в неосязаемом мире духовных образов. Пока плоть колотит крупная дрожь, будто от напряжения всех мышц разом, разум проходит путь древнего воина, на краткие мгновения обретая его силу и скорость.

Натиск ощущений становится невыносимым, и… видение обрывается, выбрасывая меня обратно в реальность. Какое-то время я просто стою, судорожно хватая ртом воздух, а измученные мышцы всё ещё подёргиваются в остаточных спазмах. Кажется, будто я и впрямь только что носился по округе со скоростью солнечного света.

Ослепительная аура вокруг шкатулки понемногу угасает, смягчаясь до уютного мерцания. Печать-солнце на её крышке начинает вращаться, набирая обороты. Узкий луч света прорезает полумрак библиотеки и устремляется в потолок. В тот же миг печать раскалывается на две равные половинки и отлетает в стороны, а свиток разворачивается, являя моему взору затейливую вязь письмён вперемешку с редкими иллюстрациями. Очевидно, создатель этого манускрипта не блистал художественными талантами, но его скупые зарисовки однозначно передают суть и отлично дополняют текст.

Я быстро понимаю, что свиток зачарован особой техникой, позволяющей вместить немыслимый объём информации в довольно компактную форму. Стоит начать читать, и древняя бумага будто выскальзывает из пальцев, разворачиваясь всё дальше и дальше, поражая своей подлинной длиной.

На предыдущих этапах вникать в описание могущественных техник Небесного ранга было весьма непросто. Чего стоит одна Длань Асуры, на которую я потратил прорву времени. Сейчас же, достигнув этапа Цилиня, процесс идёт гораздо легче. Единственная проблема — необходимость продираясь сквозь частокол незнакомых архаичных иероглифов.

Впрочем, какими бы замысловатыми ни казались старинные письмена, в них всё равно чувствуется особая первозданная мощь. Ведь любой иероглиф, по сути своей — крохотная картина, ожившая идея, запечатлённая рукой мастера. И хоть за долгие века начертания упростились и видоизменились до неузнаваемости, первоначальный сокровенный смысл всё так же мерцает под тонким слоем туши, маня и притягивая взгляд.

За этим увлекательным, но крайне утомительным занятием меня и застаёт учитель.

— Вижу, трудишься не покладая рук? — одобрительно улыбается Феррон. — Как продвигается освоение новой техники?

— Осваиваю потихоньку. Она и впрямь древняя донельзя, — отзываюсь я, с трудом отрывая взгляд от пляшущих на бумаге строк.

У меня уже порядком гудит голова от напряжения. Вот был бы создатель техники чуть более искусным художником — сэкономил бы мне уйму времени и сил. Увы, ключевые моменты и нюансы упрятаны в гуще текста, а редкие иллюстрации раскрывают их лишь фрагментарно.

— Позволь-ка мне помочь, Рен, — неожиданно предлагает Феррон. — Знаю, ты у нас упрямый и самостоятельный, всего привык добиваться своим трудом. Но, раз уж я почти закончил приготовления к нашей грядущей тренировке, глупо упускать возможность тебе помочь.

Признаться, я и впрямь намеревался самолично докопаться до сути. Однако мудрость Феррона поистине бесценна, а его своевременный совет способен здорово облегчить мне жизнь. В конце концов, зачем мне вообще наставник, если я раз за разом отвергаю его помощь из какого-то ложного чувства гордости?

— Учитель, прошу вас, помогите мне разобраться с этой техникой, — я с почтением склоняюсь перед Ферроном. — Буду очень признателен за любой совет.

— А ты и впрямь растёшь над собой, — улыбается польщённый старик, скрытый за внешностью юнца, присаживаясь рядом. — Погоди, дай угадаю. Тебе ведь нужна подмога не с самой техникой, а с расшифровкой текста, верно? Древние манускрипты — та ещё головная боль, а?

— В точку, учитель, — киваю я. — Своими силами я, конечно, справлюсь. Просто на это уйдёт чертовски много времени.

— Что ж, меньшего от тебя я и не ждал, мой способный ученик, — Феррон в отличном расположении духа берётся за