Читать книгу "Реликт - Влад Тепеш"

спокойней.

— А мне наоборот. Если ты двинешь кони от ужаса — туда тебе и дорога, но мне не улыбается, чтобы ты в меня пальнул на рефлексе.

Он понял, что деваться некуда, и нагнулся, положив пистолет на пол, а затем протянул мне руку.

— Ну, теперь постарайся не сдохнуть, — ухмыльнулся я.

О, эти глаза, о, этот ужас на лице — давненько я уже не видел этого зрелища. В тот момент, когда кожа по центру подбородка разошлась и я разомкнул нижнюю челюсть на две половины, он поперхнулся слюной. А когда обе части разошлись в стороны и скрытые под слизистой оболочкой клыки, прежде покоящиеся вдоль левой и правой нижнечелюстных костей, вышли в «боевое» положение, дон Луиджи судорожно принялся дергать рычажок на пульте, чтобы отъехать назад.

— Со, усе песесумал? — прошипел я.

— Господи боже, что ты за чудовище⁈ — дребезжащим голосом пролепетал он.

Я спрятал клыки и сомкнул нижнюю челюсть, вернув себе способность говорить человеческим языком.

— Я — ужас ночи. Источник всех самых страшных сказок смертных и своего рода «отец» самых ужасных фольклорных монстров. Но реальность ужаснее любой сказки, и я об этом предупреждал. Увы, вампиры — красавцы только пока маскируются… А ты молодец, даже не обосрался. Так что, передумал?

Он облизал пересохшие губы и отдышался.

— Нет, — сказал он. — Мне терять нечего, лучше жить хоть таким, чем не жить вовсе.

— Блажен, кто верует.

— Ну, если я ошибаюсь — умереть всегда успею. Кусай.

Он подъехал ближе и снова протянул мне тощую, костлявую руку.

На этот раз я не стал делать все по-киношному медленно. Челюстные кости расходятся в стороны, выпрямляются клыки — и укус. Все заняло полсекунды.

Он только поморщился от боли, когда боковые зубы впились в его дряблую плоть с двух сторон. Затем я разомкнул челюсть, языком очистил клыки, вернул себе нормальный облик и сплюнул.

— Тьфу, епта, что за дрянь у тебя вместо крови? Прям фармацевтический коктейль!

Луиджи раскатал рукав обратно, поглаживая место укуса.

— Химиотерапия, обезболивающее, тонизирующее… Да уж, тот еще «букет». Как долго ждать… эффекта?

— Примерно час. Укус был очень легким.

С этими словами я вытащил руки из наручников и вправил кости больших пальцев на место. Луиджи, осознав, что теперь я свободен и сижу в метре от него, а пистолет лежит на полу, впервые побледнел.

— Хренасе…

— Ага. У меня связки больших пальцев эластичны, что позволяет мне вытаскивать руки из наручников. Но на фоне того, что я могу менять лицо и отпечатки пальцев, это уже пустяк.

Ногой я затолкнул пистолет под шкаф.

— Знаешь, Луиджи, я даже рад немного нашей встрече, несмотря на все хлопоты. Раз ты уже посвящен в мою тайну — у меня наконец-то появилась возможность поплакаться кому-нибудь в жилетку.

— А что, в твоей жизни бывают печальные события? — оправившись, спросил дон.

— Нет. В моей жизни бывают приятные события, обычно связанные с красивыми страстными девчонками. Все остальное — полное дерьмо, и так год за годом, век за веком… Усталость и безнадега. Знаешь, откуда я знаю, что за двести лет в мире не умер ни один вампир?

Реликт против!

— А что, в твоей жизни бывают печальные события? — оправившись, спросил дон.

— Нет. В моей жизни бывают приятные события, обычно связанные с красивыми страстными девчонками. Все остальное — полное дерьмо, и так год за годом, век за веком… Усталость и безнадега. Знаешь, откуда я знаю, что за двести лет в мире не умер ни один вампир?

— Что-то вроде телепатии?

Я достал из кармана Тони золоченый портсигар с сигарами и раскурил одну, чтобы перебить противный привкус во рту.

— Ах, если бы. Нет, все куда прозаичней. Двести лет назад умер мой последний собрат. Самоубийство. И с тех пор я — последний существующий вампир.

— Погоди-погоди! Ты же говорил про территории, встречи… Ведь ты же не можешь лгать⁈

— Ну, не то чтоб совсем… Для меня ложь — как для тебя скороговорка. Ты пытаешься сказать «на дворе трава, на траве дрова» — а изо рта вылетает белиберда. У меня так с ложью: умом решаю сказать ложь — изо рта вылетает правда. Но если потренироваться, то можно научиться говорить не полную правду. Я описал тебе наше общество так, как если бы я был не последним вампиром на Земле. Так, как оно было когда-то очень давно. То есть, почти правда — кроме того момента, что я последний. На самом деле я хожу на заправку Мартингейла в определенные дни, потому что там работает смазливая продавщица, и в обеденный перерыв я трахаю ее в комнате для отдыха. В кегельбане «У Джо» занимаюсь строго тем же самым с дочкой владельца… Мое существование полно скуки: я обычно занимаюсь лишь тремя вещами. Первая — секс, это единственное развлечение, которое мне все еще не надоело и не содержит риска. Вторая — повышение своего социального статуса и поиск новых партнерш для секса. И третья — рутинная скука. Эпизоды вроде поиска финансовых источников, ну там баул с деньгами утащить, бывают слишком редко и давно приелись. Такие дела. Я в последний раз охотился пятьсот лет назад, если не считать периода второй мировой, тогда я порой охотился на нацистов. Не для пропитания — брезговал ими — а из спортивного интереса и ради мира на Земле.

— А как же ты тогда питаешься?

— Хрендиллионный по счету тупой вопрос. Я питаюсь мясом, которое покупаю в магазине. То, что вампир питается только человечиной — очередная байка, о чем я тебе уже не раз сказал.

— Вот сейчас прямо камень с души, — выдохнул дон Луиджи.

— Человечина, конечно, самая вкусная, но… Слишком много проблем технического и морального толка. Я слишком давно привык жить среди людей мирно. Скучно, но и проблем нет, если только не появляются всякие там нацисты, маоисты и доны…

— Что-то у меня пальцы немеют… Так и должно быть?

— Ага, хоть и не так быстро. Но ты старый, слабый и больной — потому бактерия-симбионт делает свое дело быстрее… В общем, такая вот моя жизнь. Представь себе, что ты — последний человек на Земле. Что все остальные тебе подобные уже умерли. Каково бы тебе было? Вот и мне так же.

— Почему ты