Читать книгу "История Франции. Франция сквозь века - Генриетта Гизо"

золотом, и хребет коня, а Роланд сказал:

– Вы мне как брат: вот за такие-то удары и любит нас император.

Все французы отозвались боевым кличем:

– Монжуа!

Тем временем битва кипела все яростнее: сарацины падали сотнями и тысячами, но и французы теряли своих лучших воинов; им уж не суждено было вернуться ни к отцам, ни к близким, ни к Карлу Великому, который ждал их у горного перевала. Во Франции поднялась буря: хлынул дождь и посыпался град, загрохотал гром, засверкали молнии, и земля содрогнулась от Сен-Мишель-ан-Периля до Санса, от Безансона до Виссана. Всех объял ужас, и многие говорили: «Настал Судный день». Они не знали, что это по Роланду скорбь и плач.

А жестокая битва все продолжалась; французов оставалось не более шестидесяти; и за свои жизни они заставят врага дорого заплатить!

Отважный Роланд сказал Оливье:

– Вот теперь настало время трубить в Олифан. Карл услышит, объезжая ряды своего войска, и повернет назад, я в этом уверен.

– Ах! – воскликнул Оливье, – когда я вас просил, вы меня не послушались; вы и сейчас этого не сделали бы, если бы такой совет дал вам я. Если вы протрубите в рог, это уже ничего не изменит, видите, у вас уже обе руки в крови.

Граф ответил:

– Я так яростно рубился! Почему же вы мной недовольны?

А его товарищ сказал:

– Мой друг, если нас разобьют, это будет ваша вина. Французы гибнут, потому что вы оказались неразумны. Нас погубила ваша гордость, Роланд.

Архиепископ Турпен услышал их спор; он пришпорил коня и, подъехав, обратился к ним обоим:

– Роланд и Оливье, друзья мои, ради Бога, не ссорьтесь в такую минуту! Трубить в рог уже бесполезно, но пусть король все же вернется и отомстит за нас. Сарацины не должны уйти живыми и вернуться к своим семьям. А французы, найдя наши мертвые тела, увезут наш прах и похоронят в храмах, и не станем мы добычей волков, и вепрей, и собак.

Роланд ему ответил:

– Как сказано, так пусть и будет.

Роланд поднес Олифан к губам и протрубил как можно громче, из последних сил. Зов рога эхом разнесся по всем горным расселинам. Карл с товарищами услышал его и произнес:

– Наши воины ведут сражение!

Доблестный Роланд протрубил в рог, и алая кровь хлынула у него изо рта, от натуги лопнула височная вена. На много миль кругом разнесся рев рога. Французы услышали этот звук, и король промолвил:

– Как долог зов!

Герцог Тулузский Немон ответил:

– Беда стряслась с бароном. Там жестокая битва! Изменник тот, кто хочет вас удержать. Надевайте доспехи, поднимайте флаги и идите на помощь вашему благородному родичу. Вы слышите, Роланд взывает к вам!

Карл не стал слушать Ганелона, пытавшегося его остановить, и в ярости вскочил на коня; он поспешил на помощь французам. Все были печальны и молчаливы, они боялись опоздать.

Роланд снова ринулся в самую гущу боя; сколько же французов полегло!

– Благородные бароны, да смилостивится над вами Господь! Лучших воинов я никогда не видел! Вы завоевали для нашего короля столько земель! Французский край, прекрасная страна, какую тяжкую утрату ты понесла. Бароны, вы погибли из-за меня, а я не смог ни уберечь вас, ни спасти. Коль не убьют, то я умру от горя. Друг Оливье, нас снова битва ждет, пора!

Оливье последовал за Роландом и вместе с ним бросился рубить неверных. Но вдруг он понял, что смертельно ранен: язычник Марганис сзади нанес ему удар. Оливье поднял свой меч Альтеклер и обрушил его на золотой шлем Марганиса; он рассек ему голову до самых зубов, затем позвал Роланда на помощь. Отважный рыцарь заглянул в лицо Оливье, увидел, как оно бледно и бескровно, и от горя лишился чувств прямо в седле. Оливье потерял столько крови, что его зрение ослабло; он с трудом поднял руку, ударил по шлему своего друга Роланда и разбил его, не коснувшись головы. Роланд поднялся и тихо проговорил:

– Вы это сделали намеренно? Ведь я Роланд, а вы всегда так любили меня. Мы с вами не враги!

Оливье ответил:

– Я слышу ваш голос, мой друг, но уже не вижу вас, да будет милосерден к вам Господь.

– Я цел и прощаю вас здесь, перед лицом Спасителя.

Они поклонились друг другу. Оливье уже не слышал, он сошел с коня и вытянулся на земле; его глаза закатились; он простер к небу сжатые в кулаки руки, громко исповедуясь в грехах и прося Бога допустить его в рай, благословить Карла и милую Францию, а в первую очередь его друга Роланда. Сердце его остановилось, шлем скатился с головы, храбрец умер; никогда еще никто так не горевал, как Роланд, который снова скакал верхом на своем коне Вельянтифе.

Роланд в Ронсевальском ущелье

Звуки боевых рогов королевского войска послышались невдалеке, язычники обратились в бегство, они помчались к границам Испании, но Роланд не смог их преследовать; он принял тысячу ударов, его чудесный конь пал; он попытался помочь архиепископу Турпену; тот уже тихо лежал на земле; и тогда Роланд стал подносить к нему с поля сражения одно за другим тела воинов, собирая их по всей долине и по склонам гор. Он нашел Жерье и Жерена с его другом Беранже, Отона, Ансейса и герцога Санше, Жерара Старого из Руссильона. Архиепископ поднимал руку и благословлял их.

– Господин мой, – промолвил он, взглянув на Роланда. – Пусть всеблагой Господь возьмет к себе ваши души и упокоит их в священных райских кущах! Тоскливо мне, ибо я умираю. Мы победили в этой битве, слава Всевышнему, но я больше не увижу нашего могущественного императора!

Роланд вернулся на поле боя, ища своего друга Оливье, взял его на руки, крепко прижал к сердцу и из последних сил поднес к архиепископу, который отпустил ему грехи и благословил его.

– Добрый друг Оливье, – печально произнес Роланд, – никогда не было на земле лучшего рыцаря, который так умел бы ломать копья, пробивать монеты, побеждать и устрашать гордецов