Читать книгу "Вскрытие. Суровые будни судебно-медицинского эксперта в Африке - Райан Блюменталь"

в виду под реальными жертвами, спросите вы. Позвольте мне рассказать вам историю, произошедшую вскоре после того, как я закончил общественную работу в сельской местности провинции Лимпопо.

В 2001 году я уехал в Великобританию, чтобы год заниматься клинической медициной. Вскоре я уже трудился в больнице Святого Луки и Королевской больнице Брэдфорда. Я работал в отделении неотложной помощи и некоторое время посвятил гериатрии[16]. Я также провел около шести месяцев, занимаясь несчастными случаями и чрезвычайными ситуациями в этой части мира.

Однажды ночью я уже спал, когда мне позвонили из отделения неотложной помощи. Было около трех часов пополуночи, стоял ужасный мороз. Помнится, мне пришлось надеть несколько слоев одежды и куртку и тащиться через двор, усыпанный снегом по колено.

Меня дожидался пожилой белый мужчина, у которого случился острый приступ астмы. Он был на грани – в шаге от смерти. Вся команда отделения неотложной помощи работала над тем, чтобы вернуть его в нормальное состояние, – с большой энергией и используя кучу препаратов. Когда страсти утихли, я спросил пожилого джентльмена, курит ли он.

– Пятьдесят сигарет в день, парень! Пятьдесят сигарет в день! – таков был его несколько высокомерный ответ.

Я наклонился к нему и сказал, что он тратит наше время впустую. Возможно, я употребил ругательство между «нашим» и «временем», хотя конкретные детали этого разговора ускользают от меня. Одна из сестер подбежала и начала ругать меня.

– Мы не разговариваем так с пациентами!

– Этот мужик испортил нам всю ночь, потому что продолжает дымить как паровоз! Почему я не могу сделать ему выговор?

– Пациенты могут делать все, что захотят. Это свободная страна. Он имеет полное право курить! – рявкнула на меня медсестра.

«Я не подписывался на это», – мелькнула у меня мысль. Я пошел в медицину, чтобы помогать невинным жертвам, но этот мужчина оказался здесь из-за собственного неправильного выбора. Я был не в настроении обсуждать с медсестрой в четыре часа утра принцип эгалитаризма удачи, в соответствии с которым плохие вещи иногда случаются с хорошими людьми не по их вине, а иногда – из-за их собственного дурного выбора.

– Это неправильно, – сказал я.

Когда смена закончилась, я подал в отставку и ушел из клинической медицины.

Осознание рухнуло на меня, как тонна кирпичей: как и большинство медицинских работников, я пошел в профессию, чтобы попытаться помочь людям. И все же больные не всегда так уж невинны, и многим из них никак не поможешь. Одни слишком много ели, пили вредные напитки, занимались незащищенным сексом, водили быстрые машины без ремней безопасности и принимали множество таблеток. Другие курили или просиживали перед телевизором весь день, не заботясь о здоровье.

В медицине острые состояния лечатся «остро», а хронические – «хронически». Другими словами, если все происходит быстро (например, перелом лодыжки), пациента и лечат быстро.

Если болезнь развивается медленно в течение многих лет (высокое артериальное давление, диабет из-за неправильного питания и т. д.), лечение, скорее всего, займет годы. В клинической практике меня всегда раздражало, когда человек с морбидным ожирением[17] хотел, чтобы его вылечили прямо сейчас.

Все это нанесло мне моральную травму, и я решил, что лучше применять мои энергию, таланты, навыки и знания для помощи реальным жертвам. Мне казалось, что я зря трачу время, пытаясь спасти людей как врач общей практики.

Именно тогда я попал в сферу судебной медицины. К счастью, меня взяли в престижный университет, в который принимали только двух ординаторов каждые четыре года.

Чтобы стать судебно-медицинским экспертом, нужно либо сначала стать обычным патологоанатомом, а затем специализироваться на судебной медицине либо получить степень по ней. Это зависит от того, где вы хотите специализироваться, потому что в некоторых странах такой степени нет. К счастью, в ЮАР она действительно есть и пользуется большим спросом как на национальном, так и на международном уровне.

После получения ученой степени требуется дополнительное обучение. На международном уровне среднее время обучения от поступления в университет до получения полной квалификации и начала практики судебно-медицинского эксперта составляет примерно 14 лет. Очевидно, в разных странах существуют различия в том, как становятся сертифицированными судебными экспертами[18].

В сельских районах ЮАР вскрытия в основном проводят врачи общей практики.

Некоторые из практикующих медиков общей практики имеют диплом по судебной медицине, на получение которого может потребоваться до трех лет. Штатные судмедэксперты, такие как я, обычно работают в крупных городах, прежде всего потому, что такой специалист может понадобиться только при достаточно большом населении. Трудолюбивый судмедэксперт может расследовать до 500 случаев в год. На момент написания этой книги в ЮАР с населением примерно 57,4 миллиона человек насчитывалось от 53 до 56 квалифицированных штатных судмедэкспертов.

Некоторые вскрытия превосходны, другие – очень плохи. Хорошо функционирующие системы расследования случаев смерти возглавляются судмедэкспертами, которые сохраняют за собой полномочия расследовать те случаи, что вызывают озабоченность сообщества.

Мои дни в качестве судмедэксперта, безусловно, весьма разнообразны. Например, я могу застрять за микроскопом, в линзах которого мир кажется таким маленьким. В другой день я могу очутиться на вершине высокой горы, или глубоко в пещере, или на месте массового бедствия – и мир будет казаться таким большим.

Однако бо́льшую часть времени я пребываю в секционном зале, проводя вскрытия. Судебные эксперты, как правило, тихо работают в морге, который обычно находится на базе той или иной больницы или закреплен за каким-то полицейским участком. Но в настоящее время международная тенденция такова: сейчас строят более современные морги с хорошим естественным освещением и открытым пространством. Идея состоит в том, чтобы вытащить экспертизу из подвала.

Вы можете в это не поверить, но некоторые морги в ЮАР – одни из красивейших в мире.

Сады вас по-настоящему поразят. Они спроектированы так, чтобы привлекать птиц и бабочек. Там есть специально отведенные места для криминалистически значимых растений, которые служат учебными пособиями для студентов и посетителей. В некоторых моргах есть ручьи, фонтаны и даже деревья – все это призвано помочь скорбящим.

Имея дело в основном с мертвыми, мы также работаем с живыми: полицией, детективами, парамедиками, медицинскими работниками, прокурорами, адвокатами, судьями, преступниками и представителями общественности. Судмедэксперт – всего лишь одно звено в длинной цепи следователей. В одном расследовании могут участвовать не только полицейские детективы, но и эксперты по баллистике[19], судебные фотографы, эксперты по реконструкции места преступления и ДНК, судебные антропологи, судебные энтомологи, судебные