Читать книгу "Восемь Драконов и Серебряная Змея - Евгений Чепурный"

пожалеть о дурном поступке их детей, — по его лицу зазмеилась лукавая улыбка. В этот миг, сходство Инь Бофу с сыном, задумывающим очередную каверзу, было разительным, несмотря на возраст и тучность главы семьи Инь.

— Вы хотите воспользоваться моей бедой, чтобы добиться для семьи торговых поблажек, отец? — с оскорбленным видом вопросил Инь Шэчи. Инь-старший смутился было, но быстро заметил хитрый взгляд сына, и весело осклабился.

— Я нанесу удар туда, где твои негодные приятели уязвимее всего — по кошелькам их отцов, — наставительно произнес он. — Власть и достаток несут с собой многие заботы, одна из которых — сохранение лица. Будь уверен, сынок, после моих визитов, господа Лу, Цуй, и Шао хорошенько вразумят своих отпрысков, — он с рассеянной улыбкой поправил воротник богатого халата из узорчатой парчи, и задумчиво огладил поясную подвеску из чистейшего белого нефрита.

— Тебе же, сын, будет лучше провести остаток дня в компании четырех сокровищ ученого[6], — продолжил он серьезным тоном. — Упражнения в высоком искусстве каллиграфии помогут тебе отвлечься от дурных мыслей.

— Вы правы, отец, мне нужно многое обдумать в тиши уединения, — пробормотал Шэчи, но думы его были равно далеки и от каллиграфии, и от сыновнего послушания — сегодня, он не собирался ни сидеть взаперти, ни тратить время на кисть и тушечницу.

— Быть может, мне послать к тебе служанку с вином и закусками, сынок? — заботливо спросила госпожа Инь. — Сок виноградной лозы из Гаочана, либо же «красная дочь» из лучших винокурен Куайцзи, помогут успокоить твой мятущийся дух, — она смотрела на сына с искренним беспокойством. Некогда слывшая первой красавицей Ваньчэна, Бянь Хунъи и в пожилом возрасте сохраняла очарование, не в последнюю очередь благодаря ежедневной заботе служанок о ее внешности.

— Спасибо, мама, — тепло улыбнулся Шэчи. — Но я не желаю сегодня туманить разум вином. Мне и правда нужно хорошенько поразмыслить. Прошедшая рядом смерть заставила меня изменить мнение о многих вещах.

— Вот и ладно, — с серьезным видом кивнул Инь Бофу. — Сегодня, я должен был отобедать с господином Шао, и побеседовать с ним о торговых делах. С него и начну, — он вновь расплылся в хитрой ухмылке.

— Дела поместья требуют моего внимания, сын, но я буду неподалеку. Пошли за мной слуг, если у тебя возникнет какая-либо нужда, — госпожа Инь ласково улыбнулась любимому отпрыску.

— Я буду у себя, мама, папа, — с почтительным видом ответил тот.

Простившись с родителями, Инь Шэчи направил свои стопы вовсе не в принадлежащую ему комнату. Зайдя на кухню, он приказал слугам собрать ему полную суму дорожной еды — рисового хлеба, и сушеных мяса и фруктов. После чего, он тихонько выскользнул через черный ход, и двинулся к северным воротам города. Юноша не солгал родителям ни в едином слове — он и правда был твердо намерен предаться размышлениям в уединенном месте, лучшим из которых полагал Долину Тишины в горах Лэйгу.

Шэчи не волновался о возможном беспокойстве родителей — они легко могли узнать о его отлучке от кухонных служек, снабдивших юного наследника едой. Не беспокоила его и возможная месть Юнь Чжунхэ — если Янь Ли и не сумел поймать злодея, то наверняка изгнал его из города. Начальника ваньчэнской стражи уважали многие жители Дэнчжоу, и отнюдь не за чин или родовитость — он был умелым и сильным воином, с которым поостерегся бы связываться любой негодяй. Ничто не препятствовало задуманной Шэчи прогулке по тихой горной долине, и он без сомнений отправился в путь.

Примечания

[1] Иероглиф «а», не означающий ничего, кроме соответствующего звука, в разговоре добавляется к односложному имени, или к краткой версии двухсложного.

[2] Каллиграфия, игра в облавные шашки (более известные, как го), музыка, и рисование.

[3] Иероглиф «эр» означает «ребенок». Его добавляют к имени в качестве постфикса при обращении к детям, или при уменьшительно-ласкательном обращении (что-то вроде «малыш» или «малышка»).

[4] Два ларца, бирюзовый и нефритовый — цветистая китайская метафора, означающая шпаргалку. Также, название классического труда, являющего собой сборник шпаргалок для государственных экзаменов на чиновничью должность.

[5] В китайской традиции, к замужней женщине уместнее всего обращаться по фамилии мужа (к примеру, жена Инь Бофу — «госпожа Инь»), но свою девичью фамилию она также сохраняет.

[6] «Четыре сокровища кабинета ученого» — все, необходимое для занятий каллиграфией, а именно, бумага, кисть, тушь, и тушечница.

Глава 2

Рассказывающая, как неосмотрительный юнец вновь подвергся опасности, а побежденый дракон передал наследство

Инь Шэчи брел по узкой каменистой тропе, жевал рисовую булку, и рассеянно глазел по сторонам. Мелкие перистые облака неровными линиями расчертили небесную голубизну, ничуть не сдерживая теплых солнечных лучей, что щедро дарили свой свет покрытым зеленью горным склонам, скальным стенам высоких пиков, и соломенным крышам деревенек, лежащих в низинах. Воздух пах хвоей и влагой — недавний дождь, от которого Шэчи повезло уклониться, освежил Долину Тишины, сверкая капельками на стеблях травы и иглах сосен, и прибил к земле пыль утоптанной горной тропы.

Едва заметная дымка тумана, окружающего горные пики, и разлитая в воздухе бодрящая свежесть придавали окружающему пейзажу, и без того величественному, ореол сказочности, делая изумрудные склоны гор подобными нефритовым ступеням в небесные чертоги. В Дэнчжоу ходила легенда, что где-то в горах Лэйгу, ближе всего к небесам, обитает то ли мудрый даос-отшельник, то ли и вовсе ушедший от мира бессмертный, но Шэчи не верил этим сказкам — слишком уж обжиты и близки к стенам города были склоны местных гор.

Не городские сплетни и красоты природы занимали сейчас думы Инь Шэчи. Его мысли беспорядочно прыгали вспугнутыми зайцами, петляя от одной темы к другой, но неизменно возвращались к одному и тому же — его дальнейшей жизни.

Бытие наследника семейства Инь было давно и подробно распланировано. Юный Шэчи, получив отличное начальное образование, должен был изучать классические труды, готовясь к столичному экзамену на чиновничью должность. С блеском пройдя экзамен, он, благодаря знаниям и семейным связям, получил бы назначение в столицу, где трудился бы на благо великой империи Сун, не забывая при этом и о семье.

Ответвлений от этого прямого и бесхитростного пути не предвиделось. Если бы Шэчи выступил на экзамене плохо — из лени ли в учебе, или же некоего бессмысленного протеста, — деньги и знакомства семьи Инь все же принесли бы ему должность, пусть