Читать книгу "Спартак, футбол и другие. Третье издание - Евгений Серафимович Ловчев"

«Лужниках», которого тоже звал «Спартак» и все у него было договорено, поехали в Министерство путей сообщения, предварительно выслушав Николая Петровича Старостина. Он все объяснил: едете, слушаете, ничего не подписывайте, мы решим все вопросы.

Впечатление о том «Локомотиве» сложилось, когда в коридорах, как бы сейчас сказали, офиса клуба увидели защитника команды Владаса Житкуса, игравшего до этого в «Спартаке». Видимо, его в чем-то обманули, он был разъярен.

— Ребята, вы в «Локомотив»? Бегите отсюда быстрее! — сказал он нам.

Мы и ушли. Но «Локомотив» просто так не сдался и потребовал, заручившись поддержкой федерации футбола, чтобы Ольшанский и Ловчев перешли именно в этот клуб — как я понял, железнодорожники даже перечислили какие-то деньги в общество «Буревестник».

В федерацию нас с Серегой вызвал ее руководитель, Валентин Гранаткин, грозил дисквалификацией. Вот тогда уже стало страшно. Но мудрый Старостин успокоил:

— Женя, ты можешь вспомнить хоть один случай, чтобы молодой футболист из-за такой дурацкой дисквалификации завершил карьеру?

* * *

Вскоре все решилось, мы с Сергеем перешли в «Спартак», а я с первого же матча попал в основной состав. Не потому, что играл так хорошо, просто Анатолий Крутиков, легенда клуба, игрок, который в 60-м выиграл со сборной СССР первый Кубок Европы, порвал ахилл.

Пропуском в основной состав стала одна фраза Старостина. Моим козырем была скорость, и как-то на сборе в Гаграх мы играли с «Днепром». Форвард соперника с центра прорвался один к нашим воротам, я же сумел прибежать со своего края в центр и в подкате выбил мяч, подстраховав центрального защитника.

Хорошо помню возглас Старостина, который стоял за воротами:

— Ну скоростина!

* * *

Но то было на сборах, а до них тренироваться мы начали на улице Воровского, в центре Москвы. Мы с Ольшанским зашли в раздевалку, переодеваемся и слышим, старшие подкалывают:

— Маски, откройтесь, кто вы?

Атмосфера была демократичной, но работе это не мешало, вкалывали по-взрослому, нагрузки были серьезные. И в Москве, и уже на сборах в Сочи: в дождь в грязи разыгрывали квадраты пять на пять на полполя. Кроссы чумовые, скоростная работа. С утра до вечера на мраморном, оно же гаревое, поле.

Не до тактики, готовили сначала мышцы, и я именно там почувствовал — вот он, большой футбол, команда мастеров.

* * *

Болельщики часто спрашивают — сколько футболисты зарабатывали в советское время? Ставки у всех команд высшей лиги были одинаковы. По-моему, в команде имелось 13 ставок по 180 рублей, несколько по 110 рублей и стажерские — по 60 рублей. Но самое главное — премиальные, которые зависели не столько от результата, сколько от кассового сбора за билеты. Все деньги делились между клубами в следующей пропорции: 45 % получала проигравшая команда, 55 % победившая.

Из этих 55 % 45 забирал клуб, а 10 делили на премии игрокам. После попадания в сборную ставка в клубе увеличилась до 300 рублей. А еще были и премиальные, и в сумме доходило до 500 рублей — большие по тем временам деньги для 20-летнего пацана. Для справки — рабочий в то время зарабатывал около 120 рублей. Согласитесь, разрыв между обычным рабочим или служащим и футболистом не был столь вопиюще велик, как сейчас. Деньги отдавал родителям, жить продолжал в Алабушево, но все же большую часть времени проводил в Тарасовке, на базе.

Когда после игр ехал домой на электричке, иногда проводил эксперимент: подсаживался к мужикам, которые возвращались домой с матча, и проводил опрос: а что там в «Спартаке» молодой пацан Ловчев появился, вроде неплохой, как вам?

В ответ слышал иногда удивительное: что, мол, Женька, вот у него брат в два раза лучше играл, да спился. Стал, как говорится, обрастать легендами.

* * *

Но в этом плане до Васи Калинова мне было очень далеко. Этот парень из Балашихи (играл в местном «Машиностроителе»), полузащитник, пришел в команду в один год со мной — в 69-м.

Рубаха-парень, юморист. Рассказывал, как после игр «Машиностроителя» футболисты, попив пивка и проболтавшись по Балашихе, договаривались позвонить тренеру. Наберут его по домашнему телефону и говорят:

— Тренер, вы чудак на букву «м».

— Кто говорит? — спрашивал тренер в ответ.

— Все говорят.

Вася был находчив и коммуникабелен. Как-то после поездки «Спартака» в Ростов напросился со мной, можно сказать, в сваты. Татьяна, моя будущая жена, играла в баскетбол на позиции разыгрывающей за сборную Института Физкультуры, и Вася считал, что он легко найдет общий язык и с ней, и с ее отчимом — фамилия моего будущего тестя знатная, Яшин.

Приезжаем, дверь открывает дядя Паша, тот самый отчим Татьяны.

Диалог у Васьки и Дяди Паши следующий:

— Татьяну можно?

— А ее нет.

— А где она?

— Вы из Ростова, что ль, вернулись?

И Васька, раскусив болельщика, сразу говорит:

— Я сбегаю.

И сбегал — понятно, что не за лимонадом. Васю очень интересовало, как дядя Паша с такой фамилией болеет не за «Динамо», а за «Спартак». Оказалось, моего тестя как-то ни за что отдубасили милиционеры на Курском вокзале.

— Как же мне после этого болеть за «Динамо»? — говорил дядя Паша.

Чемпионство и киевские торты

Мой первый футбольный сезон в «Спартаке» в Москве начался 26 апреля — играли в Лужниках с минским «Динамо», и на этот матч пришло 46 тысяч зрителей! До этого мы четыре матча провели на юге — в Ташкенте, Алма-Ате, Тбилиси и Кутаиси.

Начали сезон мы удачно — с четырех выездных матчей привезли 5 очков (за победу тогда давали два), и уже на второй домашний матч, с «Торпедо» в Лужниках, 2 мая, пришли 103 тысячи человек!

* * *

69-й — самый радостный, первый мой в большом футболе, год. В мая 69-го в Москве провели турнир четырех сборных — первой, олимпийской, молодёжной и юношеской. И я сыграл за олимпийскую команду, после чего на базу в Тарасовку приехал главный тренер национальной сборной Гавриил Дмитриевич Качалин. Гавриил Дмитриевич появился на тренировке «Спартака». Наш защитник Геша Логофет мне и говорит: «Точно по твою душу приехал». Вскоре после визита Качалина меня вызвали в сборную — отзывы Симонян, видимо, дал самые хорошие. Я играл неплохо, нравился и специалистам, и болельщикам.

* * *

Болельщики были страшной силой в те времена. Футболисты жили ближе к простому народу: ездили на электричках, на метро, а свои машины имелись у единиц. Помню, как-то, уже когда я получил квартиру на ВДНХ в знаменитом доме «на курьих ножках», мне после неудачной игры водопроводчик