Читать книгу "Мифы, сказки и легенды индейцев - Ольга Иосифовна Романова"

амбивалентны: переход от одного состояния к другому происходит в мифах при наличии определенных действий и условий постоянно и часто немотивированно. Невозможно оценивать однозначно даже мелкие реалии мифов (например, применение мочи в одном контексте может восприниматься как сакральное и целительное действие, в другом — как оскорбительное и постыдное).

Слабо выраженные различия между духами, между мифологическими эпохами отразились и на слабой дифференциации различных видов мифов. Так, мифы о первотворении и первоустройстве мира чаще выглядят как мифы о трикстерах-преобразователях, особенно о Вороне, причем внутри их присутствуют сюжеты о потопе. Истории о трикстерах, как правило, содержат этиологические мотивы, но ими изобилуют и мифы-былички. Не менее трудно отделить эти последние от мифов о происхождении родовых гербов и других регалий. Оба вида тесно переплетаются, причем добывание богатства и гербов обычно связано как раз с породнением с каким-либо сверхъестественным существом дикой природы, иногда — с его одолением. Одни и те же мифы и циклы содержат эпизоды, объясняющие происхождение людей, родов, обрядов, повадок и видов зверей, жизни и смерти, и наряду с этим — сюжеты с избиением чудовищ, чудесными избавлениями, приобретением богатства, плясок, масок, гербов. Все виды мифов как бы связаны общими мотивами волшебства и состязания в магии практически между любыми персонажами.

Исходя из сказанного, все мифологические сюжеты Тихоокеанского региона можно расположить в виде групп, хотя такое деление и страдает некоторой умозрительностью:

1. Мифы о первотворении.

2. Мифы о потопе.

3. Мифы о трикстерах-преобразователях.

4. Мифы-былички.

5. Мифы о происхождении родовых регалий.

6. Сказки.

7. Исторические предания и современные мемораты (сюжеты о событиях, состоявшихся при жизни рассказчика).

В настоящем сборнике акцент сделан преимущественно на различных видах мифов. В меньшем объеме представлены сказки; в отдельных случаях — наиболее выразительные исторические предания. Каждый из этих разделов требует небольшого комментария.

Мифы о первотворении и первоустройстве свидетельствуют о том, что сотворение мира в мифологии племен Тихоокеанского побережья изображается как создание отдельных реалий непосредственного окружения (географических примет местности, конкретных видов животных и др.), что связано с относительной пространственной замкнутостью племен, проживающих в этом регионе. Распространены мотивы об упорядочении внешнего вида животных, играющих важную роль в экономике местных племен (олень, горная коза и др.). Из сюжетов общего характера основным является рассказ о добывании света или пресной воды у какого-то верховного существа в верхнем мире — у Солнца или Насшакиела. Активная роль при этом принадлежит одному из трикстеров региона, принимающему на себя функции демиурга и культурного героя, хотя он действует чаще всего по собственной прихоти.

Приморское расположение племен региона благоприятствует развитию сюжетов, связанных с потопом (как, впрочем, и мотивы о происхождении приливов; в этиологическом смысле потоп, возможно, объясняет происхождение приливов). Мифы о потопе представлены как самостоятельными сюжетами, так и мотивами в других мифологических сюжетах или циклах. Потоп часто устраивается верховным божеством (например, Насшакиелом), из головного убора которого выливаются воды, затопляющие мир. Этот поступок является следствием ослушания Ворона, попыткой погубить самого Ворона и людей, в чьих интересах он действует. Одновременно перед нами неявно выраженный, но вполне обозначенный конфликт между тестем и зятем, распространенный в мифах побережья. Первые люди, спасаясь от потопа, находят прибежище на вершинах гор, в каноэ, которые привязывают к вершинам веревками из кедровых волокон, причем часто упоминается, что «следы этих веревок и каноэ виднеются там до сих пор». Мотив этот, несомненно, имеет этиологический характер, он широко распространен в регионе, от алеутов до о-ва Ванкувер и даже южнее. По-видимому, объясняется происхождение какой-то особенности местного рельефа.

Близнечные мифы занимают в повествовательном фольклоре региона периферийное положение, и особенности их сюжетов выражены неявно. Встречаются сюжеты о близнецах-союзниках, занятых упорядочением мира, но редко (например, миф о Шикла у чинуков, где близнецы выполняют функции преобразователей и культурных героев, или миф о преобразователях квекустенсеп — вероятно, тоже близнецах — у нутка). Там же, в южной части региона, встречается и сюжет о четырех братьях (возможно, ипостась верховного божества), странствующих в каноэ и при помощи магии преобразующих мир (в частности, у сквомишей). Обнаруживаются мотивы, связанные с рождением сиамских близнецов, что обычно заканчивается гибелью этих персонажей, и в целом близнечество осмысляется как явление негативное, с точки зрения рассказчика, выражающего в данном случае точку зрения рода.

Мифы о трикстерах-преобразователях представляют собой наиболее разработанную часть повествовательного фольклора в регионе. Некоторые мотивы у них общие с аналогичными у племен других регионов Северной Америки. Они легко циклизуются, так же как у алгонкинов Востока или у некоторых степных племен. Как и в остальных случаях, трикстеры Тихоокеанского региона обладают способностью принимать любой вид, хотя исходная их ипостась зооморфна. Качество преобразователей обусловливается именно их способностью к перевоплощениям и к пересозданию окружающего мира. Первые европейцы, прибывшие на побережье, были восприняты аборигенным населением как трикстеры-преобразователи из-за своих высоких материально-технических возможностей, выглядевших как «чудесные». Подобная реакция на пришельцев также выявила типологическое сходство тихоокеанских племен с другими регионами континента.

Характерность сюжетов о трикстерах в Тихоокеанском регионе не проявилась в постоянной акцентировке отличительных особенностей этих персонажей. Стихия трикстера — парадоксальность, непредсказуемость, импульсивность поведения. Герой-трикстер обычно выступает в глубоко противоречивом обличье, его фигура амбивалентна: он обладает властью умерщвления и оживления, несет в себе черты самовлюбленного хитреца и заступника людей. В пределах одного сюжета трикстеры нередко сочетают и качества создателя-преобразователя, и возмутителя спокойствия, и культурного героя, бездельника и обжоры, носителя социально негативных черт характера. Наибольшим распространением пользуются на Тихоокеанском побережье мифологические циклы о Вороне (на севере), о Сойке и Норке (на севере и в центральной части), о Койоте (в южной части региона), что связано с пограничным положением ряда местных племен.

В изобилии и во множестве вариантов представлены в фольклоре тихоокеанских племен мифы-былички Они нередко мало отделены от хронологически более поздних сюжетов исторического характера и могут сочетаться с ними.

Можно выделить две сюжетные группы мифов-быличек.

1. Сюжеты, повествующие о посещении верхнего мира (Солнца, небесных существ и др.) и подземного мира мертвых («Человек-гагара») или о посещении «потустороннего народа» и края (лососей, волков и др.), находящегося в сказочном удалении, с приобретением соответствующей магической силы.

2. Мифы о чудовищах. Как разновидность этого типа можно представить некоторые сюжеты о людоедах.

Среди мифов второй группы обнаруживаются наиболее характерные сюжеты — например, истории о сверхъестественном замужестве (тлинкитский сюжет о муже-медведе, известный также у хайда и ряда других племен региона), сюжеты о мужьях-звездах.

В числе мифов, рассказывающих о приобретении сверхъестественной силы или даров у чудовищ, выделяется тлинкитский сюжет о Гонакадете, представляющий собой распространенный и в других регионах вариант мифа о подводном чудовище или змее.

Мифы «генеалогические» (о происхождении родовых регалий) составляют уникальный