Читать книгу "Собеседник - Елена Бжания"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша собралась полюбопытствовать, что это за неувядающие способы, которые не устаревают десятки лет. Но раздалась пиликающая трель дверного звонка.
Лазарев и до этого расслабленным не был, а тут весь подобрался и бросил на неё подозрительный взгляд.
— Мой телефон у тебя, — напомнила Саша. — Я никуда не отходила. Руки всё время держала на виду. Считаешь, я настучала сообщение на азбуке Морзе соседям пяткой по линолеуму?
Звонок повторился.
Лазарев дёрнул подбородком в сторону прихожей.
— Открывай. — Голос у него был твёрдым не просто как сталь, а как отменно наточенный стальной нож. — Без фокусов.
Правда не представляя, кого там принесло, Саша побрела к входной двери. Лазарев пошёл за ней.
7
Он встал в углу со стороны дверных петель. Саша посмотрела в глазок, но никого не обнаружила. Кто-то балуется?
Позвонили снова.
— Кто там?
Вместо ответа опять звонок.
Саша пустила к глазку Лазарева, тот сам убедился, что звонившего не видно.
Если за дверью притаился коварный недоброжелатель, он бы что-нибудь придумал и сказал, чтоб дверь ему открыли. Не надеется же он, что Саша откроет не пойми кому? Или надеется? Не знаешь, что хуже: недооценить или переоценить чужие умственные способности.
Будь она дома одна, ни за что бы не открыла. Но Лазарев знаком велел отпереть дверь, пришлось подчиниться. О чём Саша пожалела через полторы секунды, когда второй раз за вечер оказалась притиснутой к стене. Но если Лазарев прижимал аккуратно, то нынешний гость не миндальничал — припечатал крепко, вцепившись в шею и обдав щедрым потоком мата.
Поток быстро иссяк. Лазарев изначально стоял между стеной и открытой дверью, сыгравшей роль перегородки, и только поэтому новый визитёр вообще успел дотянуться до Саши.
Через искры, сыплющиеся из глаз, она видела, как Лазарев одним ударом заставил здоровенного детину согнуться вдвое, а вторым свалил на пол. Детина был выше и существенно шире, но это не помогло. Саша хрипела и кашляла, пытаясь продышаться. Детина орал от боли, мат уже перемешивался с цензурными словами, общий смысл сводился к претензиям насчёт сломанной руки. С рукой Лазарев впрямь не церемонился, а теперь ещё ткнул детину мордой — определения «лицо» эта физиономия в данный момент не заслуживала — в пол и велел молчать.
— Кто это? — Упираясь коленом во вражескую спину, Лазарев схватил гостя за волосы, заставив поднять… ладно, пусть будет лицо; чтоб Саша на него посмотрела. — Кто?
— По… понятия не имею, — выдавила она и опять раскашлялась.
Лазарев обратился непосредственно к субъекту:
— Ты кто?
Субъект попытался извернуться и вырваться. Это ему не удалось. Он вновь продемонстрировал владение инфернальной лексикой. Запас слов, надо отметить, был весьма ограниченный, но скудость терминологии компенсировалась пылкостью высказываний. Если серьёзно, никакая это была не пылкость, а звериная ярость с тупой ненавистью.
— Тише ты. — Лазарев по-прежнему не повышал голос, но сказал так, что детина понял: лучше не спорить. Это был приказ, холодный, ясный и явно предполагающий последствия в случае неподчинения. — Всё-таки будем знакомиться или нет?
— Постой, я, кажется, его вспомнила. Покажи-ка ещё раз. Ну да. Любимов Сергей, муж одной из наших подопечных.
— Что за подопечные?
— Я работаю в благотворительном фонде. У нас есть центр для пострадавших от домашнего насилия, там одно время жила его жена с ребёнком. Это урод избивал их обоих. Недавно его лишили родительских прав.
— Не без твоей помощи?
— В том числе. Многие над этим потрудились.
— Ну, друг сердечный, рассказывай, к кому ты до нас успел зайти, а к кому после нас собирался, — снова обратился Лазарев к Любимову, ещё сильнее надавив тому на спину, да и про руку не забыв.
С помощью ласкового слова и неласкового дела выяснили, что Саша в «обходном листе» была первой и единственной. Любимов несколько недель назад увидел её на улице, прошёл за ней до дома, спросил у соседей номер квартиры, но предпринимать ничего не стал. После суда удалился в запой, а по возвращении из страны чудес решил поквитаться хоть с кем-нибудь. Он был не прочь рвануть к бывшей жене, но не знал, где она теперь.
— К Александре Геннадьевне ты больше близко не подойдёшь. Ни к кому из её коллег тоже не сунешься. В сторону жены и ребёнка даже дышать не будешь. Иначе в следующий раз я тебе не руку сломаю, а шею. Понял? Понял. Молодец. Александра Геннадьевна, откройте, пожалуйста, дверь. — С этими словами Лазарев ухватил Любимова за шиворот, выволок через порог и спустил по лестнице.
8
— Хорошо держишься. Я думал, расплачешься.
— Я собиралась, но сначала от шока не могла, а потом передумала — уж очень красиво ты его выпроводил. — Горло по-прежнему болело, но с голосом дела уже обстояли лучше — Саша почти не хрипела.
— Поплакала бы. Это не стыдно, от этого легче. Лучше сейчас выпустить, а то дальше хуже будет.
— Чего ты пристал? Я не хочу плакать. — Она сделала очередной глоток воды, допив третий по счёту стакан.
— Дай-ка ещё раз твоё горло осмотрю.
— Думаешь, у меня за последние пять минут жабры выросли?
— Ты в курсе, что у сильного удушения могут быть отсроченные последствия, вплоть до летального исхода?
— Очень успокаивает, спасибо. Ты мне всю шею вдоль и поперёк ощупал, в горло заглянул, зрение проверил, даже в глаза фонариком светил. Ты сделал всё, что мог. Если я вдруг упаду на пол, дрыгну ножкой и помру, твоей вины в этом не будет.
— Может, скорую вызовем? — Он не суетился, а методично предлагал вариант за вариантом.
— Ага, нет у них других забот. У кого-то аппендицит, у кого-то ножевое ранение, у кого-то температура за сорок, а тут девицу слегка придушили и напугали. Вызов примут, но приедут сюда в последнюю очередь.
— А если самим до ближайшей станции дойти?
— Лазарев, уймись. Я в порядке. На меня не первый раз нападают.
— Да?
— Да. Издержки профессии. Не буду врать, что покушаются каждый день, но бурные недопонимания с некоторыми гражданами периодически случаются. Благотворительность не такое безобидное занятие, как многим представляется.
— Я и сам не подозревал, что творить благо настолько опасно для здоровья.
Саша сжала губы, выражение лица получилось почти философским.
— Порой то, что для одних благо, для других — неприятности. Или удар по самолюбию.
— И тебе не страшно?
— Страшно. Но постоянно втягивать голову в плечи ещё страшнее. И так кругом подлость и безнаказанность. Надо ж хоть как-то с такой жизнью бодаться, иначе скоро жить вообще будет невозможно.
Во
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Собеседник - Елена Бжания», после закрытия браузера.