Читать книгу "Кровная месть - Евгений Адгурович Капба"

расплескалось:

— Вы хотите Крылатый поход⁈ Вы что, не понимаете, что будет если скипетр возьмет ортодокс⁈ — коннетабль вскочил со своего места и его люди, дожевывая и допивая, также встали из за стола. — Ты неплохой парень, Тиберий-младший, но тебя уже зовут Буревестником… Слишком много от тебя проблем! Я не совсем дурак чтобы разбираться с феодальной вендеттой, если стороны не хотят примирения… Пока весь этот бардак остается в рамках кровной мести — войско герцогства в стороне. Но стоит мне почуять, что ваши аркановские лапы тянутся к скипетру, то, видит Бог…

— Ваше высочество! Выше высочество! — по лестнице поднимался один из ополченцев-ортодоксов. — Люди из Роквера у ворот, просятся под вашу руку…

— Вот как, значит… — недобро осклабился коннетабль. — Ну-ну… Я предупредил тебя, Буревестник!

Рем чувствовал, что его лицо горит. Далось им это «высочество»! Он резко встал, отодвинул стул и подошел к дю Грифону близко-близко, так, что смог прошептать в самое ухо:

— Там к морю выходит калитка, у самого обрыва. Отправьте туда кого-нибудь прямо сейчас… Доэрти выведет людей. Две женщины и четверо детей, один из них мальчик лет пяти.

Усатый рыцарь даже дышать перестал, слушая очень внимательно.

— Сделайте так, чтобы ни я, ни мои братья, ни тем более — отец о них больше никогда не услышали. Вы меня понимаете?

Бриан дю Грифон удивленно глянул на него, задумчиво кивнул, а потом проговорил:

— А вы не похожи на остальных Арканов… Ваше высочество! — и пошел прочь.

* * *

Из портового городка выливался сплошной поток беженцев. Бог знает, чего себе вообразили эти люди, но стоило отряду всадников с черными знаменами появиться у той его окраины, что смотрела на замок, как кибитки, фургоны и повозки, сопровождаемые пешеходами и домашней скотиной под рёв и стенания начали выливаться из городка сплошным потоком. Слезы, крики, щелканье бичей и скулежь собак, молитвы и ругань наполнили воздух…

Рем смотрел на весь этот дурдом по привычке вздернув левую бровь. Однако, дурная у него репутация! Жители порта, видимо надеялись на войско коннетабля, но теперь, когда герцогская гвардия ушла, решили попытать счастья в бегстве, не имея храбрости сражаться и желания — подчиниться новому владельцу замка.

— Взгляните! — Патрик Доэрти указывал на небольшую группу, которая никуда уходить не намеревалась. — Нас всё-таки встречают.

Несколько безоружных мужчин стояли у самого въезда в город, и явно смотрели в сторону всадников Аркана.

— Что ж, не будем обманывать их ожиданий… — Рем тронул пятками бока коня и двинулся вперед.

Его войско состояло в основном из пехоты, но что-то около трех десятков кавалеристов имелось. Конница выполняла функции личной охраны и разведки, командовали кавалерией южане — Шимус и Коннор. Ортодоксы ведь привыкли воевать пешим порядком, опираясь на укрепления или фургоны, и слыли стойкими и умелыми воинами. Но для таких вот рейдов, как этот, всадники были незаменимы: не брать же с собой сотню тяжелых пехотинцев, чтобы понять, что к чему в ближайшем городишке?

Чем ближе к границам жилой застройки приближалась кавалькада во главе с баннеретом, тем сильнее разгорался огонь любопытства в его душе.

— Это что там — гномы? — не выдержал и спросил он, хотя ответ был очевиден.

— Точно так, маэстру! — отозвался Шимус. — Три подгорника, остальные вроде человеческого рода, на вид — ортодоксальные купцы. Может, из Аскерона?

Южане запанибрата не держались, но «высочествами» и «монсеньорами» не сыпали — принятое вежливое обращение равного к равному — маэстру — их вполне устраивало. Рема, впрочем, тоже. А вот наличие среди принимающей стороны некого пожилого и хмурого мужчины в потертом коричневом камзоле и с тростью в руках не то чтобы не устраивало, но всерьез нервировало. Диоклетиан Гонзак? А он тут какого черта забыл?

Один из купцов — огромный бородач с лысой башкой, облаченный в синий суконный кафтан и перепоясанный широким кушак поперек объемного пуза, вышел вперед. В его толстых как стволы деревьев руках обнаружился классический каравай — с украшениями в виде колосков из теста и солонкой посередине. Их встречали с хлебом-солью?

— Обчество славного города Крачки приветствует храброго маэстру Тиберия Аркана Буревестника! Примите наше гостеприимство, отведайте чего Бог послал… — купцы и гномы смотрели на баннерета выжидающе.

Его было легко вычислить: баннерет и знамя в походе — вещи неразделимые, разве что в лютой сече аристократ-ортодокс может отдать штандарт ординарцу или пажу, чтобы не отвлекаться от боя. Спешиваясь, Аркан сдерживал улыбку: у жителей побережья явно были проблемы с фантазией: Олуши, Гагарочки, цитадель Чайки, теперь еще и Крачки! Одни морские птички! Не хватает пожалуй, только Бакланчиков и Альбатросиков… Хотя один Буревестник, похоже, тут завелся.

— Во имя Господа нашего, Владыки Огня и Света, Творца миров! — Рем осенил себя знаком огня. — Мое почтение вам, маэстру, и мое почтение всему обч… Обществу славного города Крачки!

Аркан, повинуясь обычаю, отломил кусок хлеба, макнул его в соль и отправил в рот.

— Выпечка что надо! — сказал он. — Я бы заказал у этого пекаря припасы для своей дружины!

Встречающие вдруг расплылись в улыбках, а бородатый верзила, который и держал каравай в руках, смущенно прогудел:

— Сам пёк! — а потом сверкнул глазами: — О заказе вестимо поговорим…

Говор у него был примечательный. Рем не удержался и спросил:

— А те, что бегут из города, это…

— Это оптиматы. И семьи флотских. Они думают, что начнутся погромы, сильно испугались как быстро вы взяли замок! — откликнулся Гонзак. — Пройдемте в ратушу, нужно многое обсудить!

Интересно, в каком он качестве таинственный маэстру находился в Крачках, и можно ли было звать его по имени? И вообще, Диоклетиан Гонзак — это настоящее имя или просто одна из личин? Так или иначе, вся процессия пошла следом за прихрамывающим маэстру Гонзаком. Всадники спешились следуя примеру своего сеньора и вели лошадей в поводу, настороженно посматривая по сторонам.

Крачки — городок тысячи на три жителей — представлял собой симбиоз классической позднеимперской архитектуры Аскерона с ее каменными и кирпичными домами под черепичными крышами, фахверковых конструкций, характерных для Запада и извечных портовых трущоб с хибарами, лабазами, складами и бараками всех мыслимых и немыслимых форм и размеров.

Ратуша предстала перед взглядом Аркана довольно неожиданно: высокое светлое строение, с традиционными часами на башне.

— Бом-м-м! — ударил колокол сверху, и стрелки часов сдвинулись с места. — Бом-м-м!

IV

Рем даже не удивился, когда оставшиеся в городке члены магистрата попросились под его руку — от лица всего города Крачки. В этих самых Крачках, правда, теперь проживало процентов сорок населения от того, что было еще буквально утром. Исход продолжался до сих пор — последние беженцы покидали город — уже не сплошной колонной, а редкими группами. Они шли, ехали, волочили свой скарб проклиная по чем свет стоит ортодоксов, скоропостижно скончавшегося по собственной дурости молодого маркиза и неведомых вражин со страшными рожами на знаменах, захвативших замок. И, конечно, они костерили своих соседей, которые решили несмотря ни на что остаться в своих домах.

Но так или иначе, присягнувший на верность город — это было сильно. Аркан чувствовал даже некую гордость. Одно дело — сотня-другая дружинников — в большинстве своем бродяг без роду и племени, которые ухватились за шанс изменить свою жизнь, и совершенное другое — когда своим сеньором его признали зажиточные, состоятельные горожане, которыми есть что терять!

Вассальную присягу от лица всех восьми сотен свободных людей мужского пола приносил глава городского магистрата — тот самый громила-пекарь по имени Паскаль Пейерак.

— Мы, жители вольного города Крачки, клянёмся тебе, баннерет Тиберий Аркан Буревестник, признавать тебя нашим сувереном и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши гражданские свободы и Божеские законы. А если нет — то нет! — прогудел Пейерак.

А магистраты согласно выкрикнули:

— Аминь!

— Вашу клятву принимаю и подтверждаю! — как можно более громогласно заявил Аркан. — Вы — мои люди, ваши горести — мои горести, ваши радости — мои радости, храни нас всех Господь!

— Аминь! — возгласили присутствующие повторно.

Только гномы плотной кучкой сгрудились в дальнем углу зала и поглядывали на всё происходящее из-под насупленных бровей. Они-то присягать явно не намеревались. Что-то с ними было не так, с этими невысокими и коренастыми представителями