Читать книгу "Несущий смерть - Стивен Кинг"

— В каком смысле?

Мистер Бейкер пожал плечами. Легкая улыбка заиграла у негона губах.

— Поп… я хочу сказать, мистер Меррилл… замешан во многихздешних делах. Уверен, ему будет чем удивить тебя, Кевин.

Кевина не интересовало, к каким делам приложил руку ПопМеррилл и в чем выражалось его участие в этих делах. На следующий день мальчикмог проскользнуть в «Империю изобилия» незамеченным, воспользовавшисьдействующим в школе правилом, согласно которому все учащиеся могли дважды вмесяц пропустить часы, отведенные на самоподготовку.

— Мне называть его Поп или мистер Меррилл?

— Я думаю, этот человек убьет любого, кому не исполнилосьшестидесяти, если тот назовет его Поп, — без тени улыбки ответил мистер Бейкер.

И Кевин понял, что мистер Бейкер не шутил.

* * *

— Вы действительно не знаете, в чем дело? — спросил Кевин,когда часы начали успокаиваться.

Это только в кино часы, как по команде, одновременноотбивают удары и мгновенно замолкают. В магазине Попа Меррилла стояли настоящиечасы, и, как догадывался Кевин, у большинства из них с точностью было не все впорядке: сказывались возраст и вмешательство мистера Меррилла в тонкиймеханизм. Первые начали бить, когда кварцевые «Сейко» Кевина показали 3. 58.Затем к ним присоединялись остальные, громкость нарастала (словно старыйгрузовик со скрежетом и стонами переходил на вторую передачу). Может, четыресекунды они били, звенели, клацали, куковали все вместе, одновременно, но болеечем на четыре секунды синхронного боя их не хватило. И постепенно часы затихли.

Кевин не мог сказать, почему испытал такое разочарование. Ачего он, собственно, ожидал? Неужели рассчитывал, что Поп Меррилл, которогомистер Бейкер назвал философом фотоаппарата и мистером Умельцем, вынет пружинуи скажет:

«Вот она. Та самая штуковина, из-за которой всякий раз,когда ты нажимал спуск, на фотографии появлялось изображение собаки. Этособачья пружина, от одной из игрушечных собак. Какой-то шутник на сборочномконвейере полароидных камер „Солнце-660“ вставил ее в твою камеру».

Кевин ожидал этого?

Нет. Но чего-то он ожидал.

— Не имею ни малейшего представления, в чем тут дело, —весело подмигнул мальчику Поп и потянулся за одной из трубок (они стояли врядок на специальной подставке), начал набивать ее табаком, доставая последнийиз кисета с надписью на искусственной коже: «ОТРАВА». — И не могу разобратьтвой «Полароид», знаешь ли.

— Не можете?

— Не могу, — чирикнул, как птичка. Поп; сунул большой палецпод проволочку, соединяющую линзы очков, дернул, и очки с лысого черепааккуратно упали на переносицу, скрыв два красных пятна на носу. — Разбираютсятолько старые камеры.

Из кармана жилетки (естественно, он носил жилетку) Попвыудил спичку и прижал головку к пожелтевшему ногтю большого пальца правойруки. Да, этот человек мог ободрать туристов, даже если одну руку будет держатьза спиной (при условии, что не ту руку, которой достает и зажигает спички).Кевин понял это даже в свои пятнадцать лет. У мистера Меррилла был свой шарм,он мог расположить человека к себе.

— Я говорю про полароидные камеры «Ленд». Не видел этихкрасавиц?

— Нет.

Поп с первой попытки зажег спичку, как, вероятно, и всегда;поднес ее к трубке. И теперь его слова посылали в воздух кольца дыма, которыевыглядели очень мило, но пахли отвратительно.

— Жаль. Выглядели они как старинные камеры, которымифотографы вроде Мэтью Брейди пользовались в начале века, во всяком случае, дотого, как «Кодак» вышел на рынок с камерой-ящичком «Брауни».

— Что я хочу сказать (Кевин уже понял, что это любимаяприсказка Попа Меррилла), конечно, ей постарались придать нарядный вид:хромовые пластины, настоящая кожа; но она все равно выглядела старомодной, какте камеры, с помощью которых делались дагерротипы. Когда ты открывалполароидную камеру «Ленд», она раздвигалась, словно меха аккордеона, потому чтодля фокусировки изображения расстояние между линзами не могло быть меньшеполуфута, а то и девяти дюймов. Они выглядели ужасно старомодными в сравнении с«кодаками» конца сороковых и начала пятидесятых годов и выдавали толькочерно-белые фотографии.

— Правда? — Кевин не ожидал, что его так заинтересуетрассказ Меррилла.

— Да! — вновь чирикнул Поп, мигнув синими глазками, потомучто дым попал под очки. — Что я хочу сказать, люди смеялись над этими камерамиточно так же, как смеялись над «жуками-фольксвагенами», когда те впервыепоступили в продажу… но они покупали «полароиды» точно так же, как покупали«ФВ». Потому что «жуки» потребляли мало бензина и ломались не так часто, какамериканские автомобили, а «полароиды» делали то, чего не могли ни «кодаки», ни«никоны», ни «минолты», ни «лейки».

— Мгновенные фотографии. Поп улыбнулся.

— Ну… не совсем. Что я хочу сказать, там требовалось непросто нажать на кнопку, но и самому вынимать фотографию. Никаких моторчиков небыло и в помине, и они не повизгивали, как современные «полароиды». И потом,следовало приручить камеру.

— Приручить?..

— О да! — радостно чирикнул Поп, словно птичка, нашедшаяжирного червяка. — Что я хочу сказать, никакой автоматики в то время несуществовало. Ты выдергивал из камеры длинную полосу и укладывал ее на столе, апотом отсчитывал по своим часам ровно шестьдесят секунд. Точно шестьдесят. Еслименьше, фотография получалась недодержанная, больше — передержанная.

— Это же надо! — В голосе Кевина слышалось искреннееуважение.

Не фальшивое, вызванное лишь желанием потрафить старику внадежде, что тот перестанет наконец рассказывать байки и перейдет к делу, тоесть вернется от давно забытых моделей, которые в свое время тянули на чудотехники, к его собственной камере, чертовой «Солнце-660», что лежала наверстаке между выпотрошенными часами и чем-то, подозрительно напоминающимискусственный член. Уважение было искренним. Поп это сразу понял и подумал отом, с какой огромной скоростью летит экспресс технического прогресса. У Кевинабыло такое выражение лица, что можно было подумать, будто ему рассказывают о чем-тоочень древнем, вроде деревянных вставных челюстей Джорджа Вашингтона. А речьшла о камере, которую еще тридцать пять лет назад называли уникальной. Но,разумеется, этого мальчика тридцать пять лет назад не было и в помине, ведь ещене произошла встреча того мужчины и той женщины, благодаря которым сталовозможно его появление на свет.

— Что я хочу сказать, каждая фотография состояла из двухчастей, верхней и нижней, между которыми находилась миниатюрная проявочнаялаборатория, — продолжил Поп, сначала медленно, но по мере того, как оживал егособственный интерес к предмету беседы, все увлеченнее и быстрее (хотя мысли отом, кто отец этого мальчика, и какой прок от такого знакомства, и что женеладно с этой камерой, так и не покидали мистера Меррилла). — По прошествииминуты ты разделял эти половинки, снимал верхнюю с нижней, очень осторожно,потому что на нижней был нанесен какой-то липкий состав, который вызывал ожогипри попадании на кожу.