Читать книгу "Заметки об удаче - Котляр Август"

в виде пениса. Любовь как таковая ещё встречается, но только у очень возвышенных душ; как правило, свирепый уклад последних десятилетий вытравливает всю романтику быстро, на этапе бутона. А о чём мечтают мужчины? О шикарной бабе с талантом к сексуальным практикам; для этого им нужна прежде всего шикарная тачка, заменяющая павлиний хвост, деньги на рестораны (к чёрту кино, театры и музеи) и поездки на Мальдивы, а также квартира где-то поближе, чем Ново-Пердуново. Есть даже хороший еврейский анекдот на эту тему: “Цилечка, позвольте пригласить вас в музей? – Слушайте, Рабинович, вы что, слово “ресторан” не выговариваете?” Ну, а те, у кого нет данных для этих крысиных забегов по ярмарке тщеславия, довольствуются тем, что остаётся от тех, кто имеет или умело имитирует необходимые данные.

Глава 6. Плохую водку Абсолютом не назовут

Как говорят американские пасторы, 90 процентов всех молитв сводятся к просьбам к Богу дать денег. Остальные 10 процентов – это дать здоровье и всё остальное. Соответственно, что считать везением и удачливостью в предложенных обстоятельствах? Ответ очевиден: большой денежный хапок – это удача. Встреча тётеньки с интересным своей обеспеченностью мужчиной и его просыпающийся сексуальный позыв – это тоже большая удача. Можно ли осуждать человечество за такой узор поведения? На мой взгляд, нельзя. Может быть, это и неправильные паттерны, но они не вчера появились и не завтра поменяются. И кто может дать хороший совет, как поступать в сложной ситуации? Высший разум, он же Абсолют? Или выпить водки, того же Абсолюта, и тогда хоть напряжение слегка отпустит?

Я могу судить по своему личному опыту, как всё складывается в жизни. Не только в брачном процессе. Хотя, когда мы с супругой встретились, это было более 30 лет назад, у меня, помимо своего жилья и второго года аспирантуры МГУ, было накачанное тело и сильный жизненный порыв, воля к победе. Моя супруга, натура возвышенная и благородная, музыкант и химик по образованиям, а также женщина весьма стройная и привлекательная, никогда не сознается, что во мне ей понравились не только душа и остроумие. Но я понимаю, как всё устроено, и не обольщаюсь ни на свой счёт, ни на чей либо другой. Мне в ранней юности прояснили мозги две книги: “Обыкновенная история” Гончарова и “Милый друг” Ги де Мопассана, а также заглоченная целиком “Человеческая комедия” Бальзака. Рекомендации по чтению хороших книг мы приводим в конце книги.

Касательно удачливости и принципов социального отбора вот что я хорошо помню из отрочества, пришедшегося на 1970-е годы и юности, пришедшейся на 1980-е годы. Мы уже лет с 11-12 чётко осознавали классовое расслоение. Я в шестом классе уже обладал сформировавшимися амбициями продвижения вверх по социальной лестнице. Я желал стать журналистом-международником, потому что это были относительно свободные, но при этом легко перемещающиеся между странами обеспеченные люди. Это был 1977/1978 годы. Потом родители попытались меня подтолкнуть к военной карьере – я всегда любил армию и флот – и попробовали поступить в Военный краснознамённый институт. Но туда у меня не взяли даже документы в силу определённых обстоятельств. Не приняли – просто отказались брать документы на юрфак МГУ, хотя я туда отходил два года на подготовительные курсы. Я сдал экзамены на истфак МГУ, меня откровенно валили на экзаменах; я их всё же сдал хорошо, но не взяли. Тогда я сдал все экзамены на факультет государственного делопроизводства в Историко-архивный институт, перебрал 5 баллов сверх проходного порога, и меня все равно не взяли. Отводя глаза в бок и в пол, сказали, что не могут зачислить, потому что нет у меня рабочего стажа. Моя школьная учительница химии, кавалер ордена Ленина, Зоя Александровна Малахова, человек партийный и исключительно порядочный, просила за меня у кого-то из членов Политбюро. Безрезультатно. Это был 1983 год. Казалось бы, неудача, полный пролёт фанеры над Парижем. Но моя вера и воля к победе, а также родительская любовь включили другие ресурсы, буквально небожительские, и с ректоратом МГУ провели разъяснительную работу, после чего мне оттуда позвонили и радостно сообщили, что я зачислен на истфак, беги, сынок, скорее на занятия. Это уже была середина октября 1983 года. Это можно расценивать как феноменальную удачу и везение, последовавшие за полным провалом на том же самом фронте.

В 1984 году я пошёл служить срочную службу в Советскую армию. Многие студенты МГУ и МГИМО сочли бы это как трагедию. Я же пошёл в военкомат радостно, с дорогой душой; поначалу меня всё там очень забавляло, я маршировал в строю, сзади, потому что был ещё очень маленького роста, и радостно смеялся, так меня это смешило и радовало. Но когда дедушки на меня, сопливого духа, дёрнулись, я отлупил нескольких человек, что было неслыханно, такой оказался обуревший и борзый дух. Они в расположение молодого бойца приходили толпой, чтоб посмотреть на такое дикое интеллигентное хамло; я жизнерадостно попинал их ногами. Это было за гранью мыслимого. От греха подальше меня попытались услать за Читу из Подмосковья. Но я пожаловался маме, мама позвонила одному маршалу, другу семьи со времён Великой Отечественной, и, к ужасу полкового командования, меня вернули обратно. Те, кто утверждают, что евреи – трусливые суслики, никогда просто не имел с нами дело на поле боя. Лично я никогда не боялся получить в табло; я не люблю бить людей, но если приходится подраться, так уж будьте любезны. Другие бы дедовщину и прочие ужасы армейской жизни рассматривали бы как неудачу, вырванные годы. Я же был в гибельном восторге от происходящего; и чем настырнее я отвоевывал своё право на жизнь и достоинство, тем сильнее армия хотела от меня избавиться, и в конце концов выгнали меня из стройбата за излишнюю нервичность и дурное поведение. Большая удача, потому что могло всё закончиться хуже.

Глава 7. Как Рабиновича заколебала линия партии

Если и есть нечто ценное, чем можно поделиться с другими людьми, то это лишь личным опытом и личными соображениями по поводу этого опыта. И вот эти сокровенные крупицы жизненного опыта пытаешься передать то своим детям, которым ты привычен и неинтересен, то другим людям, которые на тебя смотрят лишь с одной целью – что с тебя можно поиметь, чем ты можешь быть полезен и как тебя можно приспособить. Но иногда сконцентрированный, обобщённый и осмысленный опыт может быть гораздо полезнее денег. Я всегда предпочитаю опыт и понимание, за которые заплачены невосполнимые ресурсы, деньгам, которые есть очень даже восполнимые.