Читать книгу "Блог демона Шаакси, или адская работёнка - Алиса Чернышова"

по отношению к демону и открытой для того, кого вызывают. То есть я, например, покинуть круг из-за правильно составленных обережных знаков не мог, но вот демон, на которого вызов был рассчитан, получал полную свободу действий — никаких ограничений. Большую свободу, если честно, чем какой-либо демон может получить в любых других условиях. Хочешь — хозяина убивай, хочешь — погулять иди, хочешь… Что хочешь, в общем, то и делай.

Комната сама по себе оказалась ужасно захламлённой гостинной с множеством книжных полок (что не мешало книгам лежать на окне, на полу и вообще везде).

В центре всего этого великолепия расположилось свободное пространство с парочкой кресел, столиком с едой, напитками, благовониями (отличный аромат, кстати) и вычурной старинной лампой.

Хозяин комнаты, старичок, скрюченный практически в вопросительный знак, рылся на полке. Меня он очевидно почуял, потому что забормотал, не оборачиваясь:

— Хорошо, что ты всё же явился, мой хороший. Извини, что звал так навязчиво — но, право, я начал волноваться за тебя, потому что ты никогда так долго не игнорировал мои вызовы. Ты знаешь, та ночь, ну ты понял… Тогда Джим не отвечал на мои звонки. И я думал — ничего серьёзного, но потом… Я знаю, что ты, в отличие от него, бессмертен — но старикам простительно волноваться за молодых, не так ли?... И я, между прочим, нашёл совершенно исключительную вещь, хочу показать тебе. Книга с описанием того самого кольца, ты можешь себе представить? Мне интересно, как тебе это понравится, но лично я в восторге…

Дерьмо. О, дерьмо.

Похоже, старина Айм был не придурком, а полным психом. И его игра в “равенство и братство” с людьми зашла намного дальше, чем мог в страшном сне представить Бал.

Потому что мы, демоны, любить не умеем. Но любовь во всех её оттенках видим отчётливее некуда — главный источник слабостей человеческих, что уж. И лично мне кристально очевидно: если бы Айм хотел заключить контракт с этим конкретным человеком, он бы его давным-давно заключил. И теперь…

Дерьмо. Шеф же побери!.. Хотя нет.

Этого, последнего, не надо.

Я принялся мысленно считать секунды: этот благословлённый действительно хорош в демонологии, должен почувствовать с секунды на секунду… И правда: спина старика напряглась, он замолчал и очень медленно повернулся ко мне.

По всей комнате вспыхнули обережные печати, отливая явной угрозой. Я отметил, что, если этому конкретному смертному придёт в голову меня уничтожить, у него даже вполне может получиться.

Впрочем, нападать он пока что не спешил: рассматривал меня со всё более неприятным вниманием, и глаза его, острые и глубокие, с каждой секундой становились всё холоднее.

— Кто ты? — спросил он, активизируя печати Истины. — Что сделал с Аймом?

— Раз: его коллега. Два: ничего, — я даже не пытался врать, понимая, что бесполезно. Постарался только максимально сократить ответы, чтобы не болтать лишнего.

— Тогда почему ты здесь? — его вопросы звучали резко и отрывисто.

— Работа. Айма заменяю.

— Чем он занят?

Ну, ладно.

— Он уничтожен.

Я много раз видел, как люди рассыпаются на части, узнав о смерти близких. Но в первый раз имел сомнительное удовольствие наблюдать шок и горе человека, для которого демон был таким вот “близким”.

Говорю же — дерьмо.

— Но это же невозможно, — пробормотал старичок, тяжело оседая на кресло. — Невозможно! Он же бессмертный!

Я проигнорировал, благо по форме своей это и близко не был вопрос. Человек, впрочем, довольно быстро исправился: поднял на меня холодный и обжигающий одновременно взгляд.

— Ты лжёшь, — края пентаграммы начали ощутимо накаляться. О, здравствуйте, старые добрые пытки! Давно вас не было — и вот опять. — Ты лжешь?

— Нет, — ответил я равнодушно, прекрасно понимая, что за этим последует.

На удивление, не последовало: человек обмяк в своём кресле, пару минут посидел, опустив голову, а потом словно бы собрался и сел ровнее, снова посмотрев на меня.

— Что же, — сказал он. — Твоё имя, демон.

Хотел бы я соврать, но печати не давали и доли шанса.

— Шаакси, — представился я самым новым в надежде, что человеку оно ничего не скажет.

Глупой надежде, будем же честны. Чтобы кто-то вроде этого старикашки — и не знал нас поимённо?

— Шаакси — это на новый манер… Значит, Шах, Шакс, Шаакс, Шааз, Шаз. Гений воздуха, демон-аист, хозяин лесных голубей… Маркиз безумия и слепоты, тот, кто показывает всё и не позволяет подлинно видеть ничего… Кто может раскрыть любую тайну, даровать самый соблазнительный на свете голос и украсть любое сокровище в пяти мирах… Это ты?

Не, это всё лестно, конечно… Но прям с “любым” сокровищем они всё же здорово перегнули. Понапишут в листовках обещаний, а мне потом отдувайся! Да и вообще… Как же мне хотелось соврать, а! Кто бы на белом свете знал.

— Да. Но знаешь, в этом описании от отдела рекламы мои достоинства всё же здорово преувеличены, — не нравится мне его оценивающий взгляд.

Дедуля не обратил на мои слова никакого внимания.

— Хорошо, Шааз. Да будет так. Расскажи мне теперь, что случилось с Аймом.

Вот что за день, а?

— Не знаю подробностей, человек. Мне известно только, что один из клиентов Айма нанял экзорциста с языческими игрушками вроде кинжала-убийцы демонов, висящего у тебя на стене…

Руки старичка сжались в кулаки.

— Имя, — бросил он. — Клиента и экзорциста. Дай мне их имена и объясни, где я могу их найти. Говори!

Да ладно.

Нет, да ладно?!

— Понятия не имею.

— Кто имеет? Дай мне имена, я вызову его, — дедуля, спокойно и деловито потирающий очочки напротив, пугал до икоты.

Даже знать не хочу, вот честно, каким божеством он там благословлён. Мне ещё жаль мою нервную систему.

— Не знаю! Вполне вероятно, никто. Клиента забанили. Ну, после всего этого.

Лицо дедули омертвело.

— То есть, этот клиент заказал убийство Айма, а вы просто отпустили его? И убийцу тоже?

Э…

— Мы говорим о демоне. И экзорцисте. Обычно по отношению к нам слово “убийство” не применяется, потому что экзорцисты за хороших и вот это вот всё…

— Ты полагаешь хорошим очередного демонического контрагента, который пытается избежать оговорённой платы и убивает ради этого разумное существо?

Неожиданно.

— Не могу сказать, что совсем уж не согласен с такой точкой зрения, — отметил я осторожно, — но люди