Читать книгу "Во власти нарцисса. Как распознать эмоциональное насилие, дать отпор и исцелиться - Жан-Шарль Бушу"

по отношению к ребенку может проповедовать принцип «бьет — значит любит», чтобы оправдать свое поведение и отыгрывание вовне через жестокость. Здесь отрицание работает в отношении источника жестокости и последствий вызванных ею действий.

Отрицание отличается от подавления, поскольку подавление — защитный механизм невротика.

Разумеется, подавление позволяет отрицать конфликт, но при этом конфликт вытесняется из сферы сознания и превращается во внутренний или неосознаваемый. В случае Софии, как мы видели раньше, горе от утраты родителей сдвинулось в будущее путем подавления. В случае сексуального перверта или жестокого отца ответственность, в которой может зародиться вина, отрицается, ее нет.

Слишком тяжело слышать

Проведя анализы, лечащий врач Жанны сообщает ей, что у нее рак. Она ему отвечает: «Вы меня успокоили, доктор, я ведь так боялась, что у меня рак». Известие настолько невыносимо для Жанны, что она просто-напросто его игнорирует, как будто оно не прозвучало.

За исключением нескольких не самых распространенных случаев, например фоновой боли, отрицание характерно для психоза и пограничных расстройств. При отрицании конфликт игнорируется, правда безуспешно. Отрицание, в отличие от подавления, антиконфликтно. Перверт прибегает к отрицанию, чтобы уйти от своих обязательств, а также от реальности, созданной его поступками. Поскольку одного отрицания мало, чтобы противостоять «супер-эго», перверт обвиняет другого и проецирует на него то, в чем виноват сам.

Если перверт полностью не подавляет свои желания, то не потому, что не знает закона, а потому, что не в состоянии отложить на потом свои желания. Он не вытерпит ни переноса реализации своих влечений, ни внутреннего конфликта из-за своей виновности, которая вызвала бы отыгрывание вовне, почувствуй он свою ответственность. Для отыгрывания вовне недостаточно обесценить моральные ценности.

Перверту приходится делиться надвое: хороший образ себя он хранит для себя, а плохой проецирует вовне, навязывает его другому, носителю.

Видимость очарования

Магали, жена Франка, рассказывает: «Я замечала, что, когда мы принимали его гостей у нас дома или ходили в гости к ним, Франк был самим очарованием и мы прекрасно проводили время. Один из его друзей даже признался ему, что считает меня очень привлекательной, и добавил: “Она светится от счастья рядом с тобой!” Все было иначе, когда мы встречались с моими друзьями. Каждый раз Франк, пользуясь случаем, устраивал разборки… В целом, как он считал, по моей вине».

Все мы испытываем отрицательные влечения (агрессию или другие чувства), но наши моральные ценности и желаемый образ себя не дают им выходить наружу. Поэтому нам приходится искать для них разные способы отыгрывания.

Разделив свое окружение пополам (его друзья / друзья супруги), Франк бережно относится к «своему кругу», ведет себя в нем хорошо и на присутствии в нем жены зарабатывает себе очки. В ее же кругу он не упустит возможности подмочить ее репутацию и выставить ее виновной. Такое поведение позволяет Франку поддерживать хорошую репутацию среди своих друзей, в кругу которых он останется в случае развода, и высвобождать свои влечения при общении с друзьями Магали, попутно обвиняя ее в этом.

Чтобы прийти в себя после развода, Магали придется разорвать отношения с некоторыми из своих друзей. Франк убедил их, что она сама виновата в своих бедах.

Расщепление и проективная идентификация

Расщепление

Человек разделен в силу своей природы. Один лишь факт наличия бессознательного уже подтверждает этот тезис. Откуда приходят сны? Почему, допустив оговорку или потерпев неудачу, мы совершаем действие, противоположное желаемому? В чем причина симптомов психических и психосоматических расстройств? Откуда берутся вина и моральное страдание? Все эти примеры говорят о существовании логики бессознательного. Но если расщепление может быть «вертикальным» (сознательное/бессознательное), то оно бывает и «горизонтальным» и делит личность надвое, приводя в крайних случаях к диссоциации, как в повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». В ней один человек вмещает в себя две не знакомые друг с другом личности. Джекил — положительная личность, а Хайд — отрицательная. Диссоциация личности и шизофрения на ее фоне позволяют Джекилу оставаться хорошим малым, оправдывающим ожидания других. Все плохие влечения вверены Хайду.

Как мы видели раньше, перверт не держит свои влечения подавленными в бессознательном, вместо этого он расщепляет себя надвое. В отношении расщепленного «я» перверт допускает отыгрывание влечения и поддерживает одну часть в здоровом состоянии, что приводит к сосуществованию двух «я» — здорового и нездорового. Нездоровая часть проецируется вовне. Проективная идентификация позволяет перверту высвободить то, что у невротика вызвало бы чувство вины, обвинить в этом другого. И тут жертва снова предстает зачинщиком конфликта.

Измены

Хуан рассказывает: «Андреа изменяла всем своим мужчинам. Она, правда, не скрывала, что и ее мать была нечестна с отцом, уходила из семьи всякий раз, когда заводила новый роман. Однако Андреа соглашалась со мной, что верность — основа союза. Но считала, что я, как все мужчины, склонен к изменам. Однажды она мне заявила: “У нас с тобой ценности расходятся (имея в виду: ты ходишь налево), поэтому будет нормально, если я тебе стану изменять”».

Андреа разделена: одна часть ее «супер-эго» требует верности, другая — противоположных ценностей. Она напускает на себя вид респектабельной дамы, заявляя о своих моральных устоях. А затем приписывает свои недостатки Хуану. Так она наделяет своими ценностями — теми, которые она воспринимает как отрицательные, — партнера путем проективной идентификации, чтобы отыграть их вовне и позволить себе измену (невзирая на полное противоречие с теми ценностями, которые она отстаивала сначала).

Проецируя свои плохие ценности на Хуана, Андреа перекладывает на него ответственность за свои поступки, освобождаясь от нее.

Проективная идентификация

Идентификация — нормальный механизм, обеспечивающий расширение «я» индивидуума. Маленькому ребенку попеременно хочется быть похожим то на папу, то на маму. Он перерастет этот механизм, когда придет время разделения с окружающим миром и интеграции собственных черт характера в качестве своих характеристик. Нарциссический перверт обладает ими, но не хочет смиряться с тем, что унаследовал некоторые родительские черты: он их замечает, но не хочет интегрировать. Чтобы освободиться от напряжения, ему приходится приписывать их другим.

«Проективная идентификация — фантазия, с помощью которой субъект в надежде освободиться от своих влечений, переживаемых как нежелательные, проецирует часть себя на другого, чтобы осудить, заполучить и подчинить себе другого человека»[13]. Иными словами, перверт обвиняет жертву и возлагает на нее ответственность за то, что происходит с ним. Освободившись от своих влечений, он проецирует на свою жертву свою же вину и, сохраняя притворную добропорядочность, атакует свою жертву.

Проецирование собственных эмоций на другого