Читать книгу "Охота на мгновения. Сборник рассказов - Екатерина Сурская"

них светлели тонкие березки, печально свесив ветви.

Потянув носом воздух, волк понял, что уже не один. Совсем рядом, из-за ельника, на него смотрели глаза.

Зеленые глаза волчицы.

Она вышла навстречу, осторожно ступая по мягкой траве.

Волк замер.

Волчица остановилась прямо перед ним и тоже замерла.

И вдруг пасть ее растянулась в улыбке, она коротко зевнула и проскочила мимо, едва не задев.

Она побежала в чащу, не оборачиваясь, а он крутанулся на месте, опомнившись, и бросился за ней.

***

Майская ночь трогала холодком за плечи. Они шли по мосту, потом остановились и стали смотреть на воду.

Вода внизу отражала фонари, и, казалось, по ней несутся, иногда уходя на глубину, длинные, хвостатые искры.

И тогда он быстрым движением развернул ее к себе и поцеловал.

А когда она остановилась у двери своего подъезда, не смея поднять глаз, с каким-то смешанным чувством стыда и страха расставанья, он сказал, что сейчас никуда не уйдет, а просто поднимется к ней.

Она посмотрела ему в глаза и сдалась.

***

Так они бежали.

Волк, конечно же, сразу догнал ее, но она лишь мельком скосила глаза на серую тень рядом и продолжила ей одной известный путь.

Она знала, куда он ведет.

А волк доверился ей и бежал рядом, судорожно вдыхая ее запах, накатывающий теплыми волнами.

Он не боялся упустить ее, он знал, что она сама уже никуда не уйдет.

Деревья редели, духота чащи сменилась свежим вечерним ветром.

И лес внезапно исчез. Они выскочили к высокому обрыву.

Внизу лежала долина, шумела вода, и солнце уже исчезало за горизонтом, в узком ущелье.

Еще мгновение – и последний луч осветил двоих стоящих у обрыва.

По небу расползлись розовые полосы заката, ветер усилился, сгоняя облака туда, где только что пламенел алый шар.

У самого обрыва в нагромождении серых камней чернел вход в пещеру.

Волчица замерла перед входом, повернула голову, но посмотрела не на волка, а куда-то вдаль, на темнеющий за долиной лес, взбирающийся по уступам скал – она словно ждала, что оттуда появится нечто неожиданное.

Волк подошел близко-близко, загородил ей вход в пещеру и, широко расставив лапы, завис над ней громадной тенью.

Она посмотрела ему в глаза и сдалась.

Dream, dream, dream, или Вечерний рок-н-ролл

Это было теплым майским вечером.

На небольшой площади перед метро, за уродливыми спинами огромных идолов, вздымающих столбоподобные руки в темнеющее небо, двое молодых ребят играли рок-н-ролл.

Вокруг стояли праздные прохожие с пивом, вечером в пятницу они никуда не торопились.

Ребята играли рок-н-ролл.

Один из них, светловолосый, веснушчатый, с удивленными глазами, пел «Love me tender» голосом, совсем не подходившим его внешности, всей какой-то воздушной и прозрачной.

Другой был, напротив, крепкий, чернявый, сильными пальцами он бил по клавишам, будто высекая искры.

Искры эти плясали в воздухе, прохожие останавливались, на их лицах замирала улыбка.

Разные стояли люди кругом. Большинство, конечно же, обнявшимися парочками, молодежь в разодранных джинсах, какие-то быкастые бритоголовые в ярких спортивных костюмах с кривыми ухмылками в недобрых глазах, круглые полнотелые тетушки с сумками на перевес на сгибе локтя, одинокие молоденькие девчата в балетках, с гитарами за спинами, и много еще другой разношерстной публики, что бежит вечером из метро и в метро.

Все они слушали, улыбались, потом в задумчивости подходили к коробке, подставленной перед ребятами, бросали туда деньги и так же в задумчивости отходили.

И тут ребята заиграли «Let twist again»; сильный голос веснушчатого выдернул из толпы хлипкого сутулого мужичка с проплешиной во весь лоб, свисающими с кончика сизого носа очками и сморщенным ртом. Мужичок с упоением показал толпе, что такое твист, под громкий одобрительный гогот и свист бритоголовых. Пачка «Мальборо» выпала у него из нагрудного кармана, кто-то услужливо подобрал, пытаясь отдать ему, но тот не замечал ничего.

К мужичку присоединилась смеющаяся тетушка, которая грозила ему пальцем, если он вдруг, забывшись, пытался прижаться к ее вертлявому заду.

Они кружились и искрились, а «публика неистовствовала!». Их окатили градом аплодисментов, когда ребята кончили играть.

Пара бритоголовых подошла к играющим, пошептались о чем-то и довольные отошли. Крепкий чернявый произнес в микрофон:

– Сегодня в виде исключения!

И из-под пальцев его с клавиш сорвалась и пошла вразнос веселая рок-н-ролльная «Мурка». Бритоголовые еще кривее заулыбались, а глаза их вдруг подобрели.

Молоденький паренек с испитым лицом и мутным взглядом начал выкидывать коленца под «Мурку».

«Мы пошли на дело, выпить захотелось…», – самозабвенно выводил чернявый, ему хлопали и тоже свистели; какие-то девицы неопределенного возраста хохотали во весь голос, а светленький воздушный паренек немного натянуто улыбался, глядя на своего друга. Видно было, что «Мурка» ему не сильно нравилась.

– Возвращаемся в 60-е!

И, пошептавшись, ребята начинали новую композицию, а в толпе тут и там слышалось:

– Ух ты!

– Вот молодцы!

– Вот жгут, а?

– Классно!

Люди орали «браво!», а ребята, смущаясь, еле слышно бросали в микрофоны «спасибо» и продолжали играть.

Я слушала их уже час, и не хотелось уходить. Давно была забыта минеральная вода, за которой, собственно, я и направлялась, пока меня не остановил уличный рок-н-ролл.

Так мы с ним познакомились.

Случайное знакомство…случайное, как все, самое хорошее в мире, грозившее перерасти в нечто большее.

И когда в еще теплой прохладе надвигающейся майской ночи, сквозь шум Красной Пресни, над головами подобревших вмиг людей, понеслось мелодичное «Dream, dream, dream», я пообещала этому небу, этому вечеру и себе, что…да, черт возьми, буду мечтать!

Я буду мечтать.

Я буду летать.

Я буду слушать вечерний городской рок-н-ролл.

Я буду жить.

18.05.2012г.

Москва, площадь Краснопресненской заставы

Когда мы были студентами

«Эх, здравствуй, город родной, любимый!» – захотелось крикнуть мне на весь пустой перрон.

Сердце пело!

Остались позади экзамены, выпускной, короткие сборы, прощание с родителями, братом и двумя самыми близкими подругами.

Я уезжала к бабушке поступать в институт. Почему нельзя было этого сделать в городе, где жили родители, не понимал никто, включая и меня.

«Я тут не останусь!» – мама была поставлена перед фактом, пожала плечами и ответила:

– Ты большая девочка, сама знаешь, что делаешь.

Эта фраза была лейтмотивом всего моего воспитания, и в итоге дала свои результаты.

Я выросла самостоятельной, уверенной в себе и независимой. Наконец покинула родительский дом, чтобы начать свой собственный путь в океане жизни.

Половина шестого утра, середина июля,