Читать книгу "Замок на скале - Симона Вилар"

– И ты катаешь его на своей лошади и даешь нажать на спуск арбалета?

Генри грустно усмехнулся.

– Нет. Когда я уехал из своего замка Брекнок, он был еще грудным младенцем. С тех пор я там не бывал.

– А как зовут вашу жену? – вступила Кэтрин и, когда узнала, что они с герцогиней Бэкингем тезки, почему-то пришла в неописуемый восторг. Дэвид же вдруг сурово осведомился:

– Раз у вас есть свой мальчик и жена, почему вы так смотрите на мою маму?

Генри застыл с открытым ртом. Неужели его восхищение леди Майсгрейв так велико, что его заметил даже этот малыш?

Когда дети убежали, он надолго задумался. Леди Анна нравилась ему. Она была хороша собой и необычна. К тому же после замкнутых шотландских леди пленяла своей раскованностью. Она ежедневно навещала герцога, порой приходила одна, однако, когда Генри начинал произносить изысканные любезности, пропускала их мимо ушей.

В отличие от своей дочери, леди Анна не обладала и малой толикой кокетства, что отнюдь не умаляло в глазах герцога Бэкингема ее очарования. Правда, порой он досадовал на нее из-за того, что она не теряет самообладания от его восхищенных взглядов, а однажды, когда ему удалось поймать ее руку и поцеловать, лишь засмеялась и взъерошила ему волосы, как если бы он был ребенком и совершил какую-то не слишком предосудительную шалость.

Генри пребывал в недоумении. Он знал, что необыкновенно красив, знал, как обращаться с женщинами, однако леди Майсгрейв вела себя с ним так, как иной раз вела бы старая Мэгг. Она собственноручно приносила ему еду, оправляла подушки, присаживалась у камина и накладывала в металлическую грелку уголья. М-да, нелегкое дело ухаживать за дамой, когда ты беспомощен и она пестует тебя, как младенца. Любопытно было бы знать, как вел себя Тристан, когда за ним ходила белокурая Изольда? И когда супруга Зеленого Рыцаря попросила у сэра Гавейна поцелуй – до или после того, как пристроила у него в ногах грелку?

Он почувствовал себя несколько увереннее, когда начал вставать на ноги. И сейчас же понял, что леди Анна вовсе не так проста, как кажется. Она тотчас прекратила свои одинокие визиты, а если и появлялась, то либо с капелланом, и тогда они говорили только о здоровье герцога, либо со своей камеристкой Молли, или вместе с бароном.

В присутствии Майсгрейва Генри и в голову не шли всяческие любезности. И вовсе не потому, что он опасался супружеского гнева, нет. Герцогу искренне нравился владелец Гнезда Бурого Орла, нравились даже его сдержанность и немногословность. Но еще больше ему нравилась хозяйка замка. Он понимал, что обязан Майсгрейву жизнью, однако его сердце замирало при одном лишь взгляде на леди Анну, и он испытывал волнение всякий раз, заслышав ее низкий музыкальный смех.

Хотел Генри того или нет, но, едва поднявшись, он отправлялся бродить по замку, разыскивая его госпожу. Нейуорт был внушительной цитаделью, и Генри не скоро научился в нем ориентироваться. Это была смесь старых и новых построек, донжон же представлял собой тяжеловесный параллелепипед с башенками по углам, в одной из которых и поселили лорда Бэкингема. Закутавшись в теплый плащ и нетвердо ступая, он проходил по жилым помещениям Нейуорта или в сопровождении Ральфа поднимался на стены замка.

Замок располагался на скале в центре долины, со всех сторон обрамленной лесистыми Чевиотскими горами. Внизу, у подножия скалы, было озеро, из которого вытекал ручей, извиваясь между холмов и теряясь в болотистой низине. С другой стороны скала образовывала кремнистый, сливающийся с ближайшей горой перешеек, с которого спускалась вниз торная дорога. В долине темнели голые рощи, нетронутый снег покрывал пашни, стеклянно блестела полоска ручья, не желавшего замерзать, несмотря на установившуюся морозную погоду. Там же виднелась приходская церковь, выстроенная из грубо отесанных глыб камня и казавшаяся столь же древней, как и горы вокруг. В заводи дремало массивное колесо водяной мельницы, а вокруг располагались крытые соломой хижины довольно большого селения.

Как объяснили герцогу, в Пограничном крае селения обычно насчитывали до полусотни дворов – вместе легче отбиваться от набегов шотландцев или собственных соседей, разбойников из Норт-Тайна, которые добывали себе пропитание грабежом более зажиточных соседей. Крестьяне всегда стремились селиться вблизи от монастырей или замков феодалов, чтобы иметь защиту.

Нейуорт считался в этих краях грозной крепостью. Однако здесь еще не было того комфорта, как в обиталищах рыцарей на юге, хотя, как отметил Бэкингем, в этой суровой твердыне было сделано все, чтобы сберечь уют и тепло. Повсюду чувствовалась женская рука. Замок был на удивление чист, и целая армия слуг трудилась день-деньской не покладая рук.

Леди Майсгрейв вникала во все дела. Герцог не раз заставал ее то направляющейся на хозяйственный двор, то беседующей с пришедшими из селения крестьянами, то отдающей распоряжения слугам в большом зале замка. Барона он видел гораздо реже. Майсгрейв часто вместе со своим отрядом покидал долину – то патрулируя неспокойные окраины своих владений, то навещая арендаторов в соседней долине, то отправляясь с обозом, чтобы привезти запас корма для скота, хранившийся в амбарах в горах.

Генри же, в свою очередь, пускался на поиски леди Анны, однако заставал ее то в ткацкой, восседающей за станком, то в кладовой, пересчитывающей с ключницей связки лука, а однажды он обнаружил ее в свинарнике, возящейся с новорожденными поросятами. И всегда она была в своем простом платье, оленьей безрукавке и с кинжалом за поясом.

Зато ее речь и манеры принадлежали настоящей леди. С герцогом она была в высшей степени учтива, однако всякий раз умудрялась дать понять, что чрезвычайно занята, и ему приходилось оставлять ее и отправляться к себе в покои, где единственным развлечением были игра в кости с Ральфом Баннастером да переплетенная в желтую кожу рукописная история Гальфрида Монмутского.

Когда Анна, видя, как он томится, принесла ему эту книгу, он несколько опешил.

– Разве в ваших краях отдают должное книгам?

Анна лишь улыбнулась. Уже заметно стемнело, но Филип, еще утром уехавший со своими людьми на отгонные пастбища в горах, до сих пор не возвращался.

Генри смотрел на леди Майсгрейв. В платье из темно-серой мягкой шерсти, облегавшем ее стан мягкими складками, она казалась стройной, словно девушка, и не верилось, что эта дама родила подряд двоих детей. Платье имело небольшой шлейф, и единственным его украшением служила шелковая черная шнуровка на груди и от запястий до локтя, сквозь которую виднелась белоснежная нижняя рубаха.

Леди Анна, казалось, не расслышала его вопроса, она стояла у окна, задумчиво вглядываясь в густеющий мрак. Генри упоительно разглядывал нежную округлость ее щеки, высоко зачесанные густые волосы, плавный поворот шеи…

К леди Анне его тянуло словно магнитом. Обнять ее, ощутить губами бархат кожи, коснуться ладонью бедра. От этих мыслей горло сдавил душный туман, он почувствовал, как нервно застучало сердце, как заныло все тело.

Лорд Бэкингем сделал Баннастеру незаметный знак удалиться, но, поднимаясь, тот неловко задел кресло, и баронесса, бросив скользящий взгляд на застывшего в неудобной позе оруженосца герцога, перевела глаза на Бэкингема.