Читать книгу "Большая Засада - Жоржи Амаду"

Дынные деревья, выросшие на могилах стихийно возникшего кладбища, дали первые плоды, когда Фадул Абдала, заблудившись, обнаружил это прекрасное место. Это был ливанец гигантского роста, все в нем было чрезмерным: руки и ноги, ширина грудной клетки и огромная голова. В кабаре Ильеуса и Итабуны он заработал прозвище Большой Турок, но на дорогах какао его назвали Турок Фадул. А для батраков, видевших в нем Божественное провидение, он был попросту сеу Фаду. Потрясенный великолепным видом, он решил, что достиг равнин Эдема, описанных в священной книге, которую он всегда носил с собой, потому что время от времени ему приходилась, по случаю и по необходимости, крестить детей за умеренную плату.

Он опустил на землю тяжелую сумку коробейника, которая с каждым днем становилась все тяжелее, деревянный метр, сложенный вдвое, который он использовал в качестве трещотки, предупреждавшей богатых и бедных, что в их дыру пришли мода и торговля. В его сумке было всего понемногу, и нужного, и бесполезного: ткани — шелк, ситец, булгариана, — сапожки и ботинки, нитки, иголки, наперстки, ленты и кружева, мыло, зеркала, духи, снадобья, цветные картинки с изображениями святых и ладанки от лихорадки.

Он снял пиджак и рубашку, брюки и подштанники. На спине виднелись рубцы от ремней сумки, на плечах — мозоли. Он сбросил сандалии и окунулся в реку, образовавшую в этом месте бассейн, на черные камни которого падала чистая вода. Он плавал и играл, выпуская воду струйкой, как делал в детстве, купаясь в ручье родной деревни. Ему почудилось сходство, вот только пальмы, которые росли здесь на холмах и в долине, не были финиковыми. Он утолил голод ароматными плодами дынного дерева — манной небесной, дарованной Богом маронитов.

Спелые плоды кажа валялись на земле под деревом кажа-зейру, в тени которого он спрятался от солнца. Он собирал фрукты, смеясь над самим собой — огромным голым человеком, — вспоминая мальчишку в джелабе,[8]собиравшего финики. Уже тогда он был огромным и нескладным. С момента отъезда прошло почти пятнадцать лет. Дикий кислый вкус плодов кажа был совершенно иным по сравнению с мягким и нежным вкусом фиников, но все эти плоды создал Господь и подарил человеку.

Фадул научился верить в Бога и доверять ему у своего дяди Саида Абдалы — маронитского священника, славившегося здравомыслием и аппетитом. К нему приходили за советом издалека, приносили виноград и финики, которые он поедал пригоршнями, разрешая споры о размере урожая. Фруктовый сок стекал по его длинной черной бороде.

«Очень многое изменилось за эти пятнадцать лет, дядя даже не узнал бы меня», — подумал Фадул, наслаждаясь плодами кажа, которые поглощал один за другим. Он изменился снаружи и внутри, сегодня кажа нравятся ему больше, чем финики, и по винограду он не скучает. Он родился заново в этих зарослях, мальчик в джелабе навсегда остался по ту сторону моря.

Бог разделил человеческую жизнь между долгом и удовольствием, смехом и слезами. Безмерным удовольствием было сидеть здесь, поедая кажа, наслаждаться легким ночным ветерком, слушать птиц, смотреть, как они летают, — драгоценности из Божьей шкатулки. Он отдыхал от тяжелого труда последних недель, от нескончаемой ходьбы, от опасностей, которые грозили со всех сторон. Бродячий торговец не знает, что такое воскресенье или святой день. Сегодня Бог заставил его заблудиться, чтобы он мог отдохнуть денек и дать передышку телу и душе.

Почему бы не остаться здесь навсегда, в этой идиллической долине, подобно калангу и тейу — ящерицам, которые греются на солнце? У наемных рабочих он научился есть мясо тейу и смаковать его, облизывая губы и пальцы. Еда была в изобилии: дичь, фрукты жака, ароматные плоды хлебного дерева, из источников била чистая вода — просто рай. Из необъятного тела Фадула Абдалы вырвался низкий громкий смешок, спугнувший попугаев и ящериц: в этом раю не хватало главного — женщины.

Подумав о женщине, он подумал о Зезинье ду Бутиа, которая в это время наставляла ему рога в Итабуне. Да он и не мог требовать, чтобы она заперла на засов свое сокровище — а про эту пропасть иначе и не скажешь! — просто потому, что в приступе сумасбродства оставил ей две кредитки по десять мильрейсов и зеркало в раме, чтобы она могла, вздыхая, любоваться собой. Вздыхая? Она рассмеялась ему в лицо:

— По тебе, что ли, вздыхая? Шиш тебе, турок, пожиратель сырого лука!

— Какой я тебе турок! Попридержи язык! Я Большой Турок, моя одалиска, твой господин и твой раб. — Он умел красиво ухаживать: жаль только, что говор ему в этом не помогал.

2

Место так понравилось Фадулу, что он заночевал здесь. Он собрал щепки, разжег огонь, чтобы отпугнуть змей, надел подштанники, сорочку и растянулся на сухих листьях. Он заснул не сразу, думал. На берегу реки, предвосхищая появление луны, заголосила жаба-куруру.

Пятнадцать лет назад Фадул приехал в Бразилию, чтобы заработать и разбогатеть. Разбогатеть — это цель каждого мужчины, для этого Бог дает ему ум и душу. Некоторые в точности выполняют задание Господа, зарабатывают деньги и устраиваются, у других не получается: мелкая душа, короткий ум или всего лишь лень. За примером далеко ходить не надо: он встречал одного такого типа за карточным столом в отеле «Коэлью», в Ильеусе. Смельчак, не знающий страха, наделенный орлиным умом, Алвару Фариа, если бы захотел, мог стать полковником, как и его брат, владелец домов и фазенд, миллионер. Вместо этого он вел жизнь разгильдяя и лодыря, не было у него ни кола ни двора, и питался он чем Бог пошлет. И если бы не обильный стол брата Жуау, а также удача в игре — повод для сомнений и подозрений, — да еще хитрость в придумывании и воплощении всяческих афер, ему пришлось бы голодать.

До сего момента Фадул работал с отчаянным усердием вьючного осла, продираясь сквозь заросли кустарника, бросая вызов опасностям, змеям, лихорадке, грабителям и хладнокровным убийцам. В этой бродячей торговле пистолет — подарок капитана Натариу — был столь же важным компонентом, как и сумка, набитая мелочью и безделушками.

Он еще не разбогател, до этого далеко. Он даже не обзавелся, как ему того хотелось, собственным магазином в одном из селений, которые вырастали на дорогах какао, на перекрестках у фазенд, где проходили караваны и погонщики. Хотя ему было грех жаловаться: кое-какие сбережения понемногу накапливались. Особенно после того как он стад заниматься спекуляциями.

Звезды множились на далеком небе. Фауд Каран из Итабуны, который читал книги на арабском и португальском, просвещенный горожанин, более образованный, чем полдюжины адвокатов, — кстати, это он придумал прозвище Большой Турок, когда увидел Фадула в кабаре в окружении девиц, — утверждал, что это не те же самые звезды, что светят на небе Востока, где они родились. Большой Турок не сомневается в этом, но и разницы не видит: все звезды похожи — прекрасные и далекие драгоценные камни; любого из них хватило бы, чтобы человек — творение Божие — сделал себе состояние. Что касается луны, отражавшейся в водах реки, она одна и та же и здесь и там: медаль из тусклого золота, толстая и желтая, со святым Георгием, скачущем на коне, чтобы побороть дракона. Восток, о котором говорил Фауд, — родная земля — потерялся на расстоянии. Чтобы снова увидеть его, нужно было пересечь море от края до края в утробе корабля. И звезды другие, и фрукты тоже, но он не скучает: плоды кажазейры нравятся ему больше, чем финики, да и звезды тоже неплохо светят.