Читать книгу "Сайберия. Том 1 - Владимир Василенко"

А он у меня был. Правда, совсем непохожий на его. Моё тонкое тело было почти прозрачным, серого, пепельного цвета и каким-то… текучим. Поначалу я подумал, что мой Дар просто ещё не оформился толком. Однако Аскольд утверждал, что в моём возрасте это уже давно должно было произойти. Дар у потомственных нефилимов начинает проявляться уже в детстве, а в период пубертата активно развивается вместе с остальными ключевыми системами организма.

— А как это вообще проявляется? — допытывался я. — Как я должен понять, есть ли у меня Дар, а если есть, то как им пользоваться?

— У нефилима не возникло бы таких вопросов. Дар — часть тебя. Ты же не задумываешься, как пользоваться рукой или ногой.

— Но если я ваш сын, то почему не унаследовал Дар?

— Увы, это не редкость. Почти в половине случаев Дар может передастся только через поколение или вовсе захиреть. И это огромная проблема. Обзавестись потомством для нефилимов — непростая задача. Несмотря на то, что мы живем дольше обычных людей, мало у кого из нас за всю жизнь бывает больше трех-четырёх детей. И огромная удача, если среди них окажется тот, кто сможет стать полноценным наследником рода.

— А если оба родителя Одарённые?

— Так ещё хуже. Эдра бывает разной… направленности, скажем так. Это называют Аспектами. И у Одарённых с разными Аспектами она вступает в конфликт, и чаще всего плод попросту не приживается. Поэтому я и был уверен, что… В общем, я был очень удивлён, узнав о твоём существовании.

Это был первый и единственный намёк о том, что мать моя, похоже, тоже была сильной Одарённой. Может, даже тоже нефилимом. Но от дальнейших расспросов Аскольд решительно отмахнулся.

Я начал копать сам, прислушиваясь к себе и потихоньку экспериментируя.

Вторым моим главным открытием стало то, что мой странный «текучий» нимб очень пластичен и может видоизменяться, повинуясь моим мысленным усилиям. Я пытался слепить из него что-то, подражая той вязи светящихся линий, что видел в тонком теле Аскольда. У меня получалось, но стоило только потерять фокус, как построенные конструкции тут же рассыпались.

Всё изменилось, когда я попробовал то же самое, но уже в присутствии самого князя. И вдруг всё вышло — легко и непринуждённо, будто отточенный годами тренировок гимнастический трюк. Мой нимб неуловимо быстро изменился, повторяя структуру княжеского, и даже цвет его сменился.

Но и это было ещё не всё. Изменилось в целом восприятие окружающего — будто я всё стал видеть несколько в ином свете.

Помню, я тогда замер, ошарашенный новыми ощущениями. Князь ворчал, прохаживаясь по гостиной и отдавая какие-то распоряжение прислуге. Я же с удивлением прислушивался к себе и разглядывал окружающих.

Взгляд мой невольно сфокусировался на горничной Маше — пухленькой смешливой девчонке, самой молодой из прислуги. Маша и до этого частенько становилась объектом моих наблюдений, но это скорее гормоны в молодом теле играли. Сейчас же я вдруг заметил, что буквально вижу её насквозь. Стоило сосредоточиться — и под нежной кожей отчётливо проступил рисунок пульсирующих артерий. Кости сквозь плоть проглядывались темными тенями, будто силуэты сквозь матовое полупрозрачное стекло. На щеке слева пульсировала алая область. А ведь, кажется, недавно девушка жаловалась на больной зуб…

Маша поймала мой пристальный взгляд и истолковала его по-своему. Густо покраснела, отвернулась, приняв донельзя серьёзный вид. Но не прошло и десяти секунд, как начала украдкой бросать ответные взгляды из-под полуопущенных ресниц.

Я сделал вид, что заинтересовался чистотой своих ногтей. Попутно обратил внимание на небольшую царапину на ладони. Порез и небольшая гематома под ним предстали передо мной, будто в окуляре микроскопа. Но это было не всё. Я вдруг понял, что могу исправить повреждения. И, сосредоточившись, сделал это. Царапина затянулась прямо на глазах, мне осталось лишь сковырнуть сухую корочку.

Так вот, значит, в чем особенность моей «текучей» ауры. Она может копировать Дар другого Одарённого. Вряд ли, конечно, я получаю чужой Дар во всей его полноте. Я, например, не чувствовал в себе силу, позволяющую воскресить мёртвого, да и вообще не знал, как подступиться к этой задаче. Но я точно стал неким двойником князя.

Вот только, как выяснилось, ненадолго. Утром следующего дня от целительского Дара не осталось и следа — проснувшись, я увидел у себя всё тот же расплывчатый серый нимб.

Последний эксперимент мне удалось провести уже сегодня. В течение дня я снова попробовал скопировать Дар Аскольда. Получилось легко. Но, как выяснилось, стоило мне потерять «контакт» с источником настоящего Дара, как моя копия начинала постепенно рассеиваться. Пара часов — и я снова чистый лист. Либо можно было сбросить Дар самому — это тоже получилось легко и естественно, как стереть капли воды со лба.

Вот, значит, какой Дар оказался у наследника князей Василевских. Богдан не унаследовал фамильные способности к целительству. Вместо этого — трюк с подражательством. Заёмная сила, да ещё и временная. Что ж, негусто, но лучше, чем ничего. Особенно если прибавить к этому ещё и умение видеть чужие Дары. Тоже полезно.

Василевскому я решил обо всём рассказать завтра. Пусть сначала он соизволит приоткрыть завесу своих тайн. Может, и скорректируем некоторые наши планы. Хотя в целом его намерения отправить меня в другой город на учёбу меня вполне устраивали. Мне в любом случае нужно осваиваться в этом новом для меня мире, налаживать жизнь. И учеба в местном институте — хороший старт. Уж всяко лучше, чем если бы я остался здесь, в этом мрачноватом старом особняке, в котором заправляет не менее мрачный и сварливый старик.

На самом деле, уже даже не терпелось отправиться в свободное плавание. Смущало одно. Кажется, у Василевского завалялись какие-то скелеты в шкафу. И как бы не получилось так, что разбираться с ними придётся именно мне. И хорошо бы знать, чего ожидать.

Сам Аскольд, кстати, хоть и объявил, что собирается спать, проторчал в кабинете ещё около часа. Я это точно знал, поскольку двери в библиотеку не закрывал, а пройти из кабинета в спальню князь мог только мимо меня. Вскоре я расслышал его уже знакомые шаги и взглянул на часы. Время уже к полуночи. Засиделся-таки старик.

Мне пока спать не хотелось — за последние двое суток я и так только и делал, что спал, читал либо бесцельно слонялся по дому. Даже во двор выглядывал всего однажды. Тёплой одежды у меня не было, а за порогом было довольно зябко.

Я устроился в кресле-качалке с увесистым томом энциклопедии про покорение Сайберии, придвинул поближе занятный светильник, в котором вместо лампочки сиял кристалл солнечного эмберита. Одно из маленьких чудес, тоже заставивших меня всерьёз относиться к рассказам о магии.

В библиотеке было тепло и уютно, пахло пылью, кожей и деревом. Поэтому мне здесь и нравилось. Чтиво, правда, оказалось спорного качества. Познавательное, с кучей интересных фактов, но изложенное таким суконным скучным языком, что меня натурально начало подташнивать, да и голова разболелась. Я всё же сделал над собой усилие, решив дочитать до конца раздела. Но сам не заметил, как в итоге задремал.